Павел Рыженко. Валаам. 2001
Российский Третий Рим – это не возрождение Второго, Восточного, а создание
совсем нового. Мусульманский Стамбул в каком-то смысле (но в каком-то) куда
больше можно считать продолжателем Византии, чем Москву, ставшую
центром и основой во многом вообще другого мира.
Признав же, что народ важнее империи, мы заявляем о готовности жертвовать империей ради народа. То есть, если возникает устойчивое мнение, что народ более не хочет жить в империи, мы говорим, что империя необязательна, что для того, чтобы малые народы могли отделиться, а большой имперскообразующий народ мог бы отдохнуть, можно отказаться от существования империи.
В данном случае сознательно используется термин «народ», а не «нация» или «этнос». Чтобы уйти от нынешних споров, в которых делаются попытки без особых опровержений отбросить простую истину, что нация – не вечная категория, а историческая общность, в которой главным является экономический компонент. То есть нация – это лишь то, что существует последние 400–500 лет. Строго говоря, нация – это субъект буржуазной модернизации. Тот, кто отстаивает вечность существования нации, отстаивает вечность существования капитализма.
Разумеется, националисты этого никогда не признают и будут спорить с этим до потери пульса. Чтобы не углубляться в этот спор, речь и ведется о народе. Точно так же неточно было бы говорить об этносе, потому что это сужало бы понятие до племенного уровня, до уровня только биологической общности. Термин «народ» в данном случае используется как более отстраненный, общий и относительно бесспорный.
Итак, если народ важнее империи, то от империи можно отказаться, лишь бы было хорошо народу: не пришлось бы гибнуть в войнах за целостность империи либо не потребовалось бы подавлять тягу к иной форме существования, когда он в какой-то момент не захочет больше жить в империи.
Если народ – нечто биологическое, скрепленное исключительно (или в первую очередь) законами генетики, а империя – лишь империя-1, то есть большое многонациональное государство, основанное на завоеваниях, это относительно понятно. Хотя на самом деле и в такой империи народ, кладя свои головы за экспансионистские устремления элиты, в определенной – и немалой – степени получает весьма существенную плату в виде повышения собственного благосостояния за счет богатств, извлекаемых из колоний. Так, расцвет Британской империи во второй половине XIX века позволил ей избежать революции, поскольку дал средства откупиться от экономических требований рабочих.
Но дело, в конце концов, не в этом. Все-таки сегодня, когда в тех или иных спорах или рефлексиях используется слово «империя», речь идет не об «империалистском государстве», а об обширном государстве, объединенном проектом. То есть в первую очередь вообще о такой характеристике, как проектное существование.
И если мы ставим вопрос, что важнее – проект или народ, баланс уже оказывается не таким определенным.
Да, в любом случае для народа всегда по-своему важнее всего жить, существовать. И если принести народ в жертву – империи или проекту, – народа просто не будет.
Но в том-то и есть некое противопоставление проекта – жизни, что в этом противопоставлении, насколько оно вообще осуществимо, в первом случае ты живешь «для того, чтобы», а во втором – «потому, что».
Первое требует от тебя напряжения – второе ничего не требует.
С очень большой долей условности, но можно все же сказать, что именно в империях живут народы, а вне их – в лучшем случае нации.
То есть отказ народа от империи – это действительно его превращение в нацию. И это есть в известном смысле смерть народа. Потому что в таком случае уходит вот это самое «для того, чтобы».
Как человека от животного, в конце концов, отличает то, что у него есть нечто, за что он в принципе может умирать, нечто большее его биологического существования. И потому человек, отдавший жизнь за это свое большее, есть человек, а человек, отказавшийся от большего, есть животное.
Народ, отказавшийся от проекта, в лучшем случае остается населением. Потому что проект, кроме всего прочего, есть еще и идентичность народа, и его коллективное «Я», и его смыслы, и все то, за что составляющие его люди готовы умирать. Народ состоит из людей. Население – из биологических особей.