К разделу Союза привели не столько «национальные движения на окраинах»
и не пресловутые «космополиты», а вполне «патриотичные» фракции элиты,
сначала отрекшиеся от сюзеренитета над восточноевропейскими союзниками,
а затем – и от союзных республик.
Не только образование, но и распад этих разных типов происходит по-разному, имеет разные перспективы и предопределяет разную судьбу разошедшихся народов. Кстати, в первом случае распад может быть и относительно безболезненным. Во втором же он рискует оказаться катастрофой не только самого проекта, но и принимавших его народов. Причем в первую очередь того народа, который выступал имперскообразующим.
Обратимся теперь к погубившим Рим.
Понятно, что общепринятых трактовок достаточно: Рим погубило его собственное разложение, Рим погубили варвары, Рим погубило христианство. Все эти трактовки в чем-то так или иначе верны, а в чем-то недостаточны.
Но есть и еще один аспект, непосредственно примыкающий к спорам между националистами и имперцами.
Он заключается в том, что Рим погубили те, которые его создали – римляне и италийцы. То есть «основной народ» Римской империи. Можно было бы сказать «титульная нация», если бы все-таки научный подход не исходил из того, что нации возникают лишь со складыванием национальных рынков, то есть в эпоху зарождения и развития капитализма. А в рассматриваемое время их все же еще не было – были лишь этносы и народности. Условно – народы.
Созданный сначала римлянами, а затем другими италийцами (населением будущей Италии), Рим как империя уже, как минимум, с конца первого века нашей эры во многом обеспечивал свои военные и государственные нужды (в плане рабочей силы это, понятно, было и раньше) за счет не столько италийцев, сколько народов провинций. Императоры, приводимые к власти легионами на периферии, уже не всегда имели собственно римское происхождение.
К пятому веку более или менее сохранявшие энергетику народы оказались в Восточной империи. Военную силу Западной империи составляли либо варвары-наемники, либо варвары-союзники. Все оставшиеся десятилетия до падения Римской империи ее история – в основном борьба между собой варварских военачальников. Само падение Рима в 476 году – это попытка варваров спасти империю, объединив ее под одним скипетром Константинополя. Императоры должным образом не оценили услугу Одоакра и в итоге передали королевский престол в Равенне Теодориху.
И вот тут началось то, что можно в известном смысле считать многовековой борьбой за восстановление Римской империи – борьбой, в которой принявшие римскую имперскую – на тот момент христианскую – идею варварские неиталийские народы пытались империю возродить, а италийцы и римляне в основном занимались тем, что им мешали.
Сначала это еще не принимало отчетливых очертаний.
Готы Теодориха дали Риму передышку. Они вообще во многом видели себя «стражами империи» и оберегали спокойное существование ее остатков, их хозяйство и культуру. Сложись все немного по-другому – кто знает, может быть, Италия не пришла бы в упадок, а Западная Римская империя просуществовала бы не меньше Восточной.
Но на беду Рима и Италии, начавшей приподниматься на заре шестого века, претендентов на роль спасителей Рима оказалось двое. Христианские православные армии Юстиниана и христианские же арианские армии готов гонялись друг за другом по Италии, во имя возрождения которой они вытаптывали ее поля и добивали ее культуру.
Роль самих италийцев в этом деле вообще оказалась минимальной, и они испуганно шарахались от одного спасителя к другому.
Готы уступили, Юстиниан почти восстановил империю, но скоро Константинополю оказалось не до Рима. И Италия вновь переменила хозяина, доставшись лангобардам. Древнюю страну опять принял в свои объятия новый молодой народ, оказавшийся не очень амбициозным и не пытавшийся превратить свое господство в цивилизационное спасение. Некоторое время Италия отдыхала от имперской судьбы. Ровно до тех пор, пока ее религиозное и культурное влияние не зажгло своим огнем другие народы, потянувшиеся к цивилизации. И с середины восьмого века борьба за возрождение империи интенсифицировалась и стала перманентной.