Антисистемность как системное условие существование
российских элит
Антистратегия российской элиты заключается в том, чтобы вольно или невольно разрушать и дискредитировать даже самые робкие попытки построить хотя бы относительно краткосрочную стратегию, бесконечно рассеивая в пространстве и времени все имеющиеся в ее руках ресурсы.
При этом, повторюсь, стратегический и системный подходы к решению проблем, к развитию неких устойчивых тенденций, планирование (среднесрочное и долгосрочное) прекрасно работают сегодня в крупнейших российских корпорациях. Тем не менее такой подход категорически не приживается в РФ на государственном уровне, притом что многие крупные менеджеры периодически переходят с государственной службы в корпорации и обратно.
Осознав, что здесь мы имеем дело не только и не столько с глупостью конкретных чиновников, сколько с тотальной реализацией этой антистратегии, я стал анализировать, что стоит за подобным последовательно применяемым и культивируемым стилем работы нашей государственной политики по всем важнейшим направлениям. Разумеется, здесь в избытке и обычной глупости, но ведь нельзя никуда уйти от того простого факта, что ведь кто-то именно этих чиновников набирает на те или иные позиции и постоянно их воспроизводит. При этом весь иной человеческий материал, все иные идеи, подходы и представления последовательно выносятся на периферию. Не является ли эта самовоспроизводящаяся элита четко организованной антисистемой, делающей невозможными все системные усилия на контролируемых ей направлениях?
Принцип приоритета конкретных дел является в руках российских чиновников
настоящим универсальным оружием, позволяющим уничтожать на дальних
подступах любые попытки организовать или даже предложить системную
и эффективную работу по важнейшим направлениям.
Вряд ли, конечно, над организацией такой антисистемы усердно трудятся некие опереточные злодеи, всячески мешающие формированию российской эффективной политики, хотя, возможно, есть и такие персонажи. Здесь существует целая иерархия мотиваций и идеологий, на совокупности которых антисистема и держится. Для большинства ее агентов реальным приоритетом является отнюдь не эффективная работа курируемых ими ведомств и направлений. Их заботят в первую очередь образ жизни и общественный статус, которые гарантирует факт принадлежности к антисистеме. При этом все, что относится не лично к тому или иному чиновнику, но к самому функционированию той системы, на благо которой он официально работает, является лишь отвлекающими маневрами, симулякрами, информационными поводами и имиджевыми ходами. То есть приемами, позволяющими данному чиновнику сохраняться в своем качестве и тем самым поддерживать собственный статус.
Разумеется, игроки высокого уровня, действующие в этой антисистеме, не могут не понимать ее сущностных оснований, ее базовой ориентации на создание симулякров и образов в качестве поводов для поддержания и наращивания уровня потребления и обеспечения статуса. Но тут, думается, действует или откровенный цинизм, или некий фатализм – «не мы построили, не нам менять», или уже искренняя вера в то, что по-другому не бывает.
Эти люди, именуемые российской элитой, или российским политическим классом, просто приняли однажды эту стратегическую антисистемность и «запрет» на будущее как фундаментальное правило поведения для пребывания в облюбованной ими социальной страте. Они четко понимают, что попытка отказа от таких правил или их изменения приведет к утрате обретенного статуса и прочим неприятностям. Сами же эти правила были сформулированы и приняты 20–25 лет назад – при смене формата и концептуальной рамки развития, при вызревании фундаментального решения строить «независимую Россию» на месте «тоталитарного советского кошмара». И эти правила до сих пор являются определяющими и абсолютными.
В рамках действия указанных правил, в пространстве функционирования антисистемы любые попытки поднять вопрос о ДБ выглядят как некий бунт против существующего миропорядка, как шаг, направленный против антисистемы и потому подлежащий удушению в самом зародыше, что успешно этими элитами и реализуется.
Любые попытки внести в ныне действующую государственную политику РФ элементы ДБ всячески дискредитируются, высмеиваются, маргинализируются или попросту игнорируются представителями правящего класса.
ДБ присутствует и работает там, где он нужен. Например, как уже отмечалось, в корпоративной сфере. Корпорации заинтересованы в эффективной работе как с собственными трудовыми коллективами, так и с населением подведомственных территорий. Акционеры ведь не простят менеджменту неэффективности. Поэтому высший менеджмент корпораций прекрасно понимает, насколько необходим ДБ в реальной работе с настоящим. Такой менеджмент не нужно убеждать в необходимости выработки некой идеологии развития, перспективного планирования, в безальтернативности создания на этой основе эффективных долгосрочных систем. В конце концов, корпорация просто обязана быть по-настоящему эффективной, поэтому там никто не простит менеджеру непонимания важности системной долгосрочной стратегической работы с наличной реальностью.
Соответственно справедлив и обратный вывод. Раз в государственной сфере подобных системных и стратегических задач никто не ставит, более того, раз они всячески высмеиваются и дезавуируются, то, следовательно, в эффективности нынешней РФ никто из нынешнего политического класса не заинтересован.
Поскольку указанная антистратегия в РФ построена на диссоциации, расслоении уже имеющихся, созданных ранее систем путем их конвертирования во все более мелкие частные интересы, она по определению не может существовать долго. Так как сущностной характеристикой антисистемы является перманентный распад, то в самом этом принципе заложена ее гибель.