В 1987–1988-м началась новая смута – вялотекущая и дисперсная, в отличие от первых двух, и развивавшаяся на фоне процесса воспроизводства разложения позднесоветского общества, утилизации его активов узкой группой, тесно связанной с иностранным капиталом.
Выбор группы Иосифа Грозного, как и Ивана Грозного, совпал с общенациональными задачами страны. Сегодня Россия в третий раз подходит к судьбоносной для себя Дилемме Великого Передела. К середине 2010-х годов будет проедено советское наследие (аккурат к 100-летию Октября). Мы оказываемся у третьей развилки нашей истории. Выбор невелик – либо национальный, либо криминально-плутократический (с распадом страны, криминально-клановыми войнами, неохазариями и неоордами, установлением полного внешнего управления) варианты развития. Иными словами, дальнейшее развитие РФ может пойти одним из двух путей.
Либо центральная власть будет решать общесистемные проблемы за счёт экспроприации и депривации населения, что чревато взрывом и распадом страны.
Либо за счёт экспроприации огромного паразитического слоя коррумпированных чиновников и плутократов. Это, в свою очередь, чревато внутриэлитной войной с подключением к ней криминала и этнократий внутри страны и внешних сил.
III
Логика русской истории не исчерпывается внутренними регулярностями. Есть регулярности, обусловленные ещё двумя факторами.
Во-первых, взаимодействием России и Запада, а точнее – волн русской истории, истории русских систем с циклами/волнами капиталистической системы.
Во-вторых, функционированием России в качестве элемента мирового целого (мир-системы, мировой системы, глобальной системы).
В истории капиталистической системы было три цикла накопления капитала – голландский, британский и американский. И соответственно три гегемонии – Нидерландов, Великобритании и США. Удивительным образом им соответствуют три цикла накопления власти (главной субстанции русской истории, играющей в ней роль, аналогичную роли капитала в истории Запада) в России – московский, петербургский и советский. Окончание одного цикла на Западе и начало другого сопровождались мировыми войнами за гегемонию. В этих войнах именно Россия – начиная с наполеоновских войн (последний раунд британско-французской мировой войны) и заканчивая Второй мировой (внешне – англосаксонско-германская война за мировую гегемонию, скрытой сутью которой было американо-британское соперничество; при этом СССР бился вместе с англосаксами против немцев, а во внутрианглосаксонской борьбе действовал с США против Великобритании) – играла решающую роль в определении победителя.
Что касается логики взаимодействия России с крупными геоэкономическими целостностями, то здесь картина следующая. С середины XV века (ослабление хватки Орды) до середины XIX века (Крымская война) Россия была особой, отдельной от других мир-системой. В «длинные 50-е» XIX века европейская мир-система превратилась в мировую систему – единственную. На момент начала этого превращения сохранялись ещё две мир-системы – русская и китайская. Совпадение по времени Крымской и Второй «опиумной» войн неслучайно: цель – уничтожить существовавшие на тот момент целостности как мир-системы. Жми по ссылке мелбет зеркало и делай ставки в топовой букмекерке. Англо-французским агрессорам – западному ядру мировой системы – не удалось загнать Россию в границы начала XVII века и превратить Китай в колонию, однако мир-системами Россия и Китай быть перестали и начали превращаться в элементы мировой системы: Цинская империя – в полуколониальный, а Россия – в финансово-зависимый при сохранении великодержавного европейского статуса. В этом и заключалось противоречие той модели развития России, которая, фиксируя способ включённости России в мировую систему, просуществовала с 1860–1870-х до рубежа 1920–1930-х годов. Условно я называю её «моделью Александра II» (а также моделью «белой», или «трёхцветной» империи). Именно в его царствование был заложен её фундамент, именно из-за его политики в 1860–1870-е годы она стала необратимой (при сохранении самодержавного строя), и если Александр III пытался, иногда не без успеха, затормозить её действие, то при Николае II инерция взяла своё и она реализовалась полностью, приведя к революциям 1905 и 1917 годов, к войне на стороне Антанты, к крушению самодержавия и самой «модели Александра II». И это тоже неслучайно.