{div width:385|float:left}{module 2_Paulos}{/div}Леонтьев дал наиболее строгое и законченное определение византизма: «Византизм в государстве значит самодержавие. В религии он значит христианство с определенными чертами, отличающими его от западных церквей, от ересей и расколов». Из этих двух принципов (самодержавие – «крепкая, сосредоточенная монархическая государственность» – и «реально-мистическое, строго-церковное и монашеское христианство византийского типа») вытекал и третий принцип русского византизма – национальное своеобразие («красота жизни в самобытных национальных формах»). Только при сочетании этих трех факторов можно говорить о византизме.
Ключевой вопрос при таком – «строгом» – понимании византизма: в какой мере эта традиция может быть актуальна сегодня? К примеру, возможен ли византизм без самодержавия, в условиях демократии и «свободного» рынка? В то же время насколько сильно и влиятельно в настоящее время монашеское христианство? Какую роль в российской политике и культуре играет сейчас православная мистика? Наконец, насколько реально удержание «красоты жизни в самобытных национальных формах» в условиях глобализирующегося мира?
В первом приближении на все эти вопросы неизбежен отрицательный ответ. Власть в России несамодержавна, влияние мистически настроенного монашества – не то что на большую политику, а даже на церковную жизнь – ничтожно, демографическая ситуация такова, что под вопросом само существование нации: сначала сохранить бы само коренное население, а потом уже задумываться о красоте его жизни и самобытности!
Византийское обоснование автократии восходит к христианской концепции
удерживающего, сформулированной во Втором послании апостола Павла
к общине города Салоники. Это апостольское послание, как известно,
является одним из ключей ко всей христианской эсхатологии, поскольку
вводит ее фундаментальные категории и определения – отступление,
антихрист, тайна беззакония и собственно удерживающий.
Тем не менее византизм как проект по-прежнему возможен в сегодняшней России, в современных условиях. Но для того чтобы очертить контуры этого проекта, необходимо осветить некоторые теоретические проблемы.
Самодержавие как удержание: историческая
морфология понятия «катехон»
Самодержавие – это, если перевести на современный политологический жаргон, реальный суверенитет. Это власть, не нуждающаяся в дополнительной легитимации в виде плебисцита, выборов, международного признания и т.д. Самодержавие – перевод греческого слова «автократия». Византийское обоснование автократии восходит к христианской концепции удерживающего, сформулированной во Втором послании апостола Павла к общине города Салоники. Это апостольское послание, как известно, является одним из ключей ко всей христианской эсхатологии, поскольку вводит ее фундаментальные категории и определения – отступление (апостасия), антихрист («человек греха, сын погибели»), тайна беззакония и собственно удерживающий: «Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели. <…> И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Сол. 2: 3, 6–7).
Византийская традиция практически с самого начала связывала понятие об удерживающем с Римской империей и лично с фигурой императора. Как известно, Иоанн Златоуст в своем толковании на Послание пишет буквально: «Когда прекратится существование Римского государства, тогда он (антихрист) придет. И справедливо. Потому что до тех пор, пока будут бояться этого государства, никто скоро не подчинится; но после того, как оно будет разрушено, водворится безначалие, и он (антихрист) будет стремиться похитить всю – и человеческую, и Божескую – власть».
Это и есть византийское обоснование самодержавия: самодержец тот, который удерживает весь мир от анархии и прихода антихриста. В IV веке, помимо Иоанна Златоуста, об удерживающем царстве писали такие авторитетные отцы и учителя, как Евсевий Кесарийский, преподобный Ефрем Сирин и др. У Козьмы Индикоплова (VI век) Византийская империя (новый Рим) понимается как «слуга Христова строения», поскольку в ее пределах произошло воплощение Слова и протекала земная жизнь Спасителя. Так считали не только восточные богословы, которых можно заподозрить в ангажированности, но и западные – как, например, Седулий Скот Младший (VIII век).
Однако после Великой схизмы 1054 года единство понимания христианами удерживающего царства утрачивается. Приблизительно с XII века схоластики начинают толковать Римскую империю в духовном смысле, то есть относить пророчество апостола Павла об удерживающем к Римско-католической церкви. Впервые такую трактовку можно встретить у Гуго Сен-Викторского, в окончательных формулировках находим ее у Фомы Аквината, который утверждает, что «удерживающее есть Римское царство, но не само по себе, а как продолжающее существовать в Римской церкви, переменившееся из временного в духовное».