Замечу: при сохранении существующей социо-политико-экономической модели можно было бы гипотетически предположить иную модель – империю, созданную на основе подчинения всех участников одному центру – то ли Москве, то ли Астане, то ли Киеву, то ли Минску… Но такой вариант, к счастью, ныне политически невозможен, иначе центром подобной империи стал бы Пекин.
Сценарий второй. Модель государственно-олигархического капитализма в наших странах сменяется на праволиберальную. В экономике происходит отказ и от формального, и от теневого государственного регулирования, рынки еще больше открываются. Очевидно, что в случае реализации этого сценария (маловероятного, но возможного в некоторых из наших стран) постсоветская интеграция становится не нужна ни одному из имеющих власть экономико-политических субъектов.
Сценарий третий. В наших странах происходит алкаемое нынешней российской державной оппозицией продвижение к белорусской модели (ее слагаемые хорошо известны: бюрократически организованный и государственный сектор + ограниченный в своем развитии частный капитал + патерналистски ориентированный авторитаризм). Эта модель – если не карикатура, то дружеский шарж на СССР конца 1970-х годов, только существенно более продвинутый в сторону капитализма и рынка. В этом случае возникают некоторые основания для «дружбы против»: наши страны оказываются в явном враждебном окружении господствующих в современном мире глобальных игроков, и мы вновь попадаем в тот же тупик, в который вошли в позднебрежневское время.
Кратко поясню и аргументирую этот неочевидный тезис.
«Белорусская модель» при всех ее социально-привлекательных сторонах (особенно по сравнению с российским криминально-олигархическим строем) и способности продавать за рубеж не столько сырье, сколько трактора, автомобили и оборудование исторически устарела еще в 50– 60-е годы XX века. Уже тогда выигрывать (или хотя бы достойно участвовать) в мировой геоэкономической, геополитической и, главное, интеллектуальной гонке можно было, только работая на опережение в ключевых сферах прогресса: образовании, культуре, науке, высоких технологиях. Именно прорывы в указанных областях позволили Советскому Союзу в середине XX века стать не только ядерной, но и научной, культурной, образовательной державой.
Повторю: частичная реставрация СССР в рамках этого сценария теоретически возможна, но исторически регрессивна, к тому же политически крайне маловероятна.
То есть сценарии, ориентированные то ли на уход от СССР к тому или иному существующему «стандарту» социо-политико-экономической организации, свойственной для капиталистических стран полупериферии (нынешняя или праволиберальная модели), то ли на те или иные половинчатые попытки восстановить «рыночно-подправленный» СССР («белорусская модель»), ничего похожего на новую геополитическую и геоэкономическую интегративную систему, способную предложить реальную альтернативу нынешнему миропорядку, дать не могут.
Новый сценарий новой интеграции
В начале текста я постарался кратко обосновать вывод: Советский Союз развалился не потому, что его предал Горбачев, и не потому, что иной строй, кроме капитализма, в принципе невозможен. Он распался потому, что характерная для нашей страны мутация нового социо-политико-экономического проекта (назовем его алым) зашла в тупик. Исчерпала свой потенциал.
Из этого тупика было три выхода.
Первый: революционный поворот назад (в нашей стране он мог быть и был реализован частично и опять же в мутантном виде: вместо «классического капитализма» по Гайдару Россия получила криминально-олигархический полукапиталистический строй по Черномырдину–Путину).
Второй (реализуется в Китае): траектория государственно-капиталистического полупериферийного догоняющего развития.
Третий: революционное избавление от мутаций алого проекта. Последний оказался политически нереален и не состоялся.
Однако именно этот третий сценарий вновь и вновь оказывается на повестке дня как вызов будущего, бросаемый народам нашей страны и ее союзников. Точно так же, как начиная с первых побед в Северной Европе XVI–XVII веков капиталистический проект неизбывно взывал к своему воплощению, порождая серии революций и реформ.
В нашем случае этот – алый – проект предполагает постепенное, но неуклонное продвижение к новым сферам новой интеграции новых акторов.
Что касается новых сфер развития интеграции, то, во-первых, в постсоветском пространстве традиционно сохраняются два ключевых фактора интенсивного общественного развития постиндустриальной эпохи – природа и культура. Расшифруем. Природа – это не только и не столько сырьевые ресурсы, сколько экологически чистые биогеоценозы (лес – значит воздух, вода, природные заповедники и т.п.). Культура – это прежде всего не массовая культура как один из наиболее быстро растущих глобальных рынков, а «человеческие качества» и сферы, их развивающие и воспроизводящие: образование, наука, накопленные столетиями нормы жизнедеятельности и достижения искусства.