Мутантный социализм умер собственной смертью, ускоренной,
впрочем, внешним влиянием.
Обществу мутантного социализма был присущ один неслучайный парадокс. В нем в наименьшей степени были решены те задачи, которые составляют предпосылки посткапиталистического мира и которые по идее должны решаться в рамках буржуазной системы – прежде всего, развитие демократии, гражданского общества, прав и свобод индивида, обеспечение населения предметами потребления и услугами, высокий уровень дисциплины труда и т.п. И наоборот, в условиях «реального социализма» наибольшее развитие получили именно те сферы, которые собственно и характеризовали его как зарождавшееся новое общество – доступные и гуманистические культура, образование, наука и т.п. Более того, СССР и, позднее, другие соцстраны впервые в истории человечества в массовом масштабе генерировали ростки ассоциированного социального творчества и идеальный образ (теоретико-художественный идеал) будущего, коммунизма. (Теория социализма и советская культура были восприняты практически, в реальном образе жизни большинством населения именно как такие идеальные прообразы будущего.) При этом в силу неразвитости буржуазных предпосылок собственно социалистические задачи решались частично, в весьма специфических, опять-таки мутантных формах. (Один из наиболее ярких примеров последних – бериевские «шарашки», где полуголодные заключенные в большинстве своем с искренним энтузиазмом создавали основы постиндустриального сектора СССР.)
В результате мутантный социализм, возникнув на обломках еще недоразвитого (хотя в чем-то и уже переразвитого) капитализма, не смог решить буржуазных задач, во многом успешно решая некоторые сверхзадачи движения к посткапиталистическому миру. И это противоречие стало одной из глубинных причин краха мутантного социализма.
СССР и, позднее, другие соцстраны впервые в истории человечества в массовом
масштабе генерировали ростки ассоциированного социального творчества
и идеальный образ (теоретико-художественный идеал) будущего, коммунизма.
Сложилось же подобное противоречие неслучайно: «реальный социализм» возник как продукт «ловушки ХХ века», сделавшей поворот к социализму объективно необходимым (вследствие обострения противоречий империализма, приведших к первой в истории человечества мировой войне) и одновременно невозможным в силу слабой развитости предпосылок нового общества в нашей стране.
Подчеркнем: сказанное – не осуждение прошлого (хотя мы осуждаем самым решительным образом тиранов-сталиных, порожденных той эпохой, и вдвойне – их прихлебателей). Это констатация исторического факта: первая попытка прорыва к новому миру породила такое общество. Те несколько шансов из ста, которые были даны нам для того, чтобы не скатиться в русло сталинщины в 1920-е, для того, чтобы не свалиться в кризис ельцинщины в 1990-е, мы – граждане СССР и других стран Мировой социалистической системы – реализовать не смогли. Закрывать глаза на то, что такая мутация произошла, не извлечь уроков из трагедии прошлого так же преступно, как предать забвению героическую борьбу наших отцов, дедов и прадедов.
В этом чудовищно интенсивном противоречии ростков и мутаций нового мира – тайна нашего прошлого. Задача настоящего – трезвый научный анализ этих противоречий. Мы подчеркиваем реальную диалектичность, противоречивость, изменчивость и многообразие проявлений первых шагов к новому обществу, предпринятых в наших странах, мощных противоречий и деформаций на том пути. Важнейшим для нас является анализ как тех реальных противоречий, которые показали возможность возникновения новых социально-экономических отношений (планирование, общедоступность многих природных, социальных и культурных благ), нацеленных на развитие человеческих качеств, а не максимизацию прибыли, так и их изначальных деформаций, приведших к трагедиям и преступлениям советского периода.