Киево-Печерская лавра
Украина – центр наиболее значительной рецепции православного христианства
в средневековом мире, прямая наследница Древней Руси, генератор церковной
и светской модернизации для всего славянского мира в XVII–XVIII веках, самая
большая в современном мире страна по числу православных верующих
с высокой интенсивностью религиозной жизни.
Совершенно иные антропологические представления просматриваются в фундаменте западноевропейской культуры: в контексте католической (а позже и протестантской) доктрины «идеальный» (точнее, «нормальный») человек лишен, по большому счету, подобных максималистских интенций. Трансцендентный опыт расценивается как удел немногих избранных, сосредоточенных на проблеме спасения и искупления. «Нормальный» человек озабочен проблемой земного существования, а не жизни вечной – проблемы обожения для него не существует.
Разумеется, в западноевропейской культуре еще во времена Ренессанса появляется образ «максимального человека», который позже развивается в алхимических и мистических учениях, у итальянских гуманистов, в масонстве, у романтиков, у Гете, Гегеля, Макса Штирнера, Ницше, Хайдеггера, Генона, де Шардена, в современном трансгуманизме и пр. Но с точки зрения влияния на общественное развитие, это были немассовые течения. Мейнстрим западноевропейской социальности задали иные мыслители – Августин, Фома Аквинский, Декарт, Гоббс, Локк, Адам Смит, Кант, Поппер, фон Хайек. Доминантным в западной культуре стало представление о «минимальном человеке» – «человеке юридическом», «человеке экономическом», «человеке физиологическом».
В современном мире прежняя модель человека, созданная в недрах западной религиозности и культуры, терпит глубокий экзистенциальный и когнитивный кризис – кризис духа, кризис души. Западная цивилизация способна быть генератором новых промышленных технологий и научных открытий, но уже, по всей видимости, исчерпала свои возможности по генерированию новых смыслов существования человека, новых антропологических представлений.
Неслучайно сейчас многие духовно углубленные европейцы и американцы, разочаровавшись в католичестве или протестантизме, а то и вовсе утратив веру, ищут себя в иных религиозных традициях, в которых присутствуют (или декларируются) представления о трансцендентном опыте, – буддизме, индуизме, мистических течениях ислама, зороастризме, православии, неосинтетических и эзотерических культах, «Нью эйдж», Каббале. В подобной ситуации православная максималистская антропология получает шанс быть востребованной как концептуальная, мировоззренческая, ценностная основа для универсального проекта нового гуманизма, для творческого созидания обновленной и одухотворенной Вселенной, для модернизационных миростроительных проектов.
Модель «закрытого» будущего, в котором предопределенность развития событий жестко детерминирована, осталась в эпохе Модерна. В последнее время в связи с усложнением глобальных связей и систем управления, появлением новых политических субъектов, развитием неформальных и сетевых сообществ, а также в связи с применением когнитивного оружия, гуманитарных технологий, технологий управляемого хаоса и ассиметричных стратегий актуально говорить уже об «открытом» будущем. Горизонт прогнозирования в условиях глобализации и повышенной социальной турбулентности приближается, вероятность развития событий детерминирована не так сильно, как раньше, а их вариативность значительно возрастает.
Будущее человечества все менее предопределено глобальными проектами, но все больше зависит от скоординированных и точечных усилий разнообразных амбициозных креативных сообществ.