Русский Нобель?
Владимир Бондаренко

О том, когда дадут нам

Сей­час, пос­ле при­суж­де­ния Но­бе­ле­вс­кой пре­мии по ли­те­ра­ту­ре ки­тайс­ко­му пи­са­те­лю Мо Яню, всем ста­ло ин­те­рес­но, а что же рус­ские-то пи­са­те­ли по­лу­чат ког­да-ни­будь свой оче­ред­ной Но­бель? Ведь с 1987 го­да, ког­да да­ли Но­бе­ле­вс­кую пре­мию Ио­си­фу Бродс­ко­му, прош­ло 25 лет. Что же у нас ли­те­ра­ту­ры не бы­ло сто­я­щей? Я ду­маю, в эти го­ды зас­лу­жен­но мог­ли по­лу­чить свою Но­бе­ле­вс­кую пре­мию и Юрий Ка­за­ков, и Юрий Куз­не­цов, и Юрий Бон­да­рев, и Глеб Гор­бо­вс­кий, и Ва­си­лий Бе­лов, и Ва­лен­тин Рас­пу­тин, и Фа­зиль Ис­кан­дер и да­же Ев­ге­ний Ев­ту­шен­ко или Анд­рей Воз­не­се­нс­кий. Я мно­го чи­тал книг но­бе­ле­вс­ких ла­у­ре­а­тов пос­лед­них лет, от лю­би­мо­го мною тур­ка Ор­ха­на Па­му­ка до прек­рас­ней­ше­го мек­си­ка­нс­ко­го по­э­та Ок­та­вио Па­са, от Ма­рио Вар­га­са Ль­о­сы до Га­роль­да Пин­те­ра, от пош­лей­шей Гер­ты Мюл­лер до та­кой же Эльф­ри­ды Ели­нек, от скуч­ней­ше­го и ни­ко­му не ин­те­рес­но­го Жан-Ма­ри Лек­ле­зио до эли­тар­но­го То­ма­са Тран­стре­ме­ра. Сре­ди мо­их лю­би­мых - ир­лан­дец Шей­мус Хи­ни, бе­се­ду с ко­то­рым я пуб­ли­ко­вал, не­мец Гюн­тер Грасс. Но боль­шая по­ло­ви­на этих ла­у­ре­а­тов из треть­е­го слоя ев­ро­пейс­кой ли­те­ра­ту­ры. Ря­дом с ни­ми и на­ши Воз­не­се­нс­кий или Ев­ту­шен­ко ка­жут­ся ве­ли­ка­на­ми. Не по­ни­маю, за­чем на­до бы­ло да­вать Но­бе­ле­вс­кую пре­мию 87-лет­ней бри­тан­ке До­рис Лес­синг?

Я за­ме­тил, в сво­ей Ев­ро­пе шве­ды да­ют пре­мию толь­ко са­мой эли­тар­ной и ма­ло­чи­та­е­мой ли­те­ра­ту­ре. И час­тень­ко про­ма­хи­ва­ют­ся. Го­раз­до бо­лее точ­ны они в оцен­ке ли­те­ра­ту­ры дру­гих, не­ев­ро­пейс­ких на­ро­дов. Там они ищут вы­ра­же­ние иной на­ци­о­наль­ной жиз­ни. Японс­кой ли, у Кэн­за­бу­ро Оэ, ту­рец­кой – у Ор­ха­на Па­му­ка, или ки­тайс­кой – у са­мо­го на­ци­о­наль­но наст­ро­ен­но­го Мо Яня. Дмит­рий Бы­ков в сво­ем отк­ли­ке на пре­мию Мо Яню пи­шет: «Из на­ших, нас­коль­ко мо­гу ра­зоб­рать­ся, на Мо Яня по­хож Рас­пу­тин, но Рас­пу­тин так и не соз­дал собствен­но­го эпо­са: подс­ту­пы бы­ли — це­лое не сос­то­я­лось…» Во-пер­вых, не так час­то Но­бе­ле­вс­кие пре­мии при­суж­да­ют за эпи­чес­кие про­из­ве­де­ния. Их нет ни у Па­му­ка, ни у Пин­те­ра, ни у Ль­о­сы. Во-вто­рых, а раз­ве не эпи­чен и од­нов­ре­мен­но не мис­ти­чен «Рас­кол» Вла­ди­ми­ра Ли­чу­ти­на? Раз­ве не эпич­ны «Ка­ну­ны» Ва­си­лия Бе­ло­ва? Раз­ве не был эпи­чен Дмит­рий Ба­ла­шов? Впро­чем, это уже обыч­ное от­ри­ца­тель­но-ли­бе­раль­ное от­но­ше­ние к на­шей на­ци­о­наль­ной про­зе. Но – не нуж­на бы­ла Рос­сия за­пад­но­му ми­ру.

О ней на 25 лет, на всю пе­ре­ст­рой­ку нап­рочь за­бы­ли шведс­кие ака­де­ми­ки. Как ни па­ра­док­саль­но, с ужес­то­че­ни­ем на­ци­о­наль­ной по­ли­ти­ки на­ши шан­сы под­ня­лись.

Но­бе­ле­вс­кая пре­мия всег­да ос­та­ет­ся по­ли­ти­чес­кой пре­ми­ей. Рос­сии еще по­вез­ло, все пять ее ла­у­ре­а­тов – при всей по­ли­тич­нос­ти вы­бо­ра пре­мий, та­ла­нт­ли­вые лю­ди, мог­ло быть и ху­же. И все-та­ки, как же наг­раж­да­ли со­ве­тс­ких и рус­ских пи­са­те­лей Но­бе­ле­вс­кой пре­ми­ей? Ну не да­ли ее Ль­ву Толс­то­му и Ан­то­ну Че­хо­ву, не да­ли бы и Дос­то­е­вс­ко­му. Наш­лись бы при­чи­ны.

Пос­ле ре­во­лю­ции над всем ми­ром воз­вы­ша­лась глы­ба Мак­си­ма Горь­ко­го. Де­сят­ки ми­ро­вых пи­са­те­лей, ор­га­ни­за­ций об­ра­ща­лись в Шведс­кую ака­де­мию с прось­бой на­ко­нец-то дать Мак­си­му Горь­ко­му Но­бе­ле­вс­кую пре­мию. Но дать Горь­ко­му – это дать со­ве­тс­кой Рос­сии? На это ни­как шведс­кие ака­де­ми­ки не мог­ли пой­ти. В про­ти­во­вес со­ве­тс­ко­му все­мир­но из­ве­ст­но­му пи­са­те­лю ста­ли ис­кать фи­гу­ру из эмиг­ра­ции. Я рад, что пре­мию вру­чи­ли Ива­ну Бу­ни­ну. Но мог­ли бы дать не ему, а Ме­реж­ко­вс­ко­му, ко­то­ро­го то­же вы­со­ко по­чи­таю, вы­би­ра­ли из них дво­их. Тем бо­лее, иност­ран­цы не чи­та­ли ни то­го, ни дру­го­го. Пред­ла­га­лись еще фи­гу­ры Шме­ле­ва, Зай­це­ва. То­же бы­ло бы неп­ло­хо. Но, глав­ное, на­до бы­ло не дать со­ве­тс­ко­му ав­то­ру. В 1933 Иван Алек­се­евич Бу­нин (1870–1953) стал пер­вым рус­ским ла­у­ре­а­том Но­бе­ле­вс­кой пре­мии по ли­те­ра­ту­ре – «за прав­ди­вый ар­тис­ти­чес­кий та­лант, с ко­то­рым он вос­соз­дал в про­зе ти­пич­ный рус­ский ха­рак­тер».

Прош­ло 25 лет, ми­нуя го­ды вой­ны, пре­мию при­суж­да­ли, но о рус­ских пи­са­те­лях уже вновь дол­го не вспо­ми­на­ли, ни о Ле­о­но­ве, ни о Бул­га­ко­ве, ни о Пла­то­но­ве, ни о Ва­ги­но­ве, ни о Ман­дельш­та­ме, ни о Цве­та­е­вой, ни о Шо­ло­хо­ве.

И вдруг в 1958 го­ду за гра­ни­цей был опуб­ли­ко­ван ро­ман Бо­ри­са Пас­тер­на­ка «Док­тор Жи­ва­го». Пи­са­те­ля иск­лю­чи­ли из Со­ю­за пи­са­те­лей, его гро­ми­ли во всех со­ве­тс­ких из­да­ни­ях. Как не дать ему за это Но­бе­ле­вс­кую пре­мию? Но и здесь, ко­неч­но же, ум­ные шве­ды мог­ли бы пос­ту­пить спра­вед­ли­вее. Бо­рис Пас­тер­нак – один из круп­ней­ших рус­ских по­э­тов. Вот и пос­ту­пи­ли бы, как сде­лал уверт­ли­вый глав­ный ре­дак­тор «Зна­ме­ни», ко­то­рый опуб­ли­ко­вал не сам пред­ло­жен­ный ему ро­ман, а сти­хи из ро­ма­на. Да­ли бы Пас­тер­на­ку Но­бе­ле­вс­кую пре­мию за сти­хи из ро­ма­на. Сам-то ро­ман у Пас­тер­на­ка по­лу­чил­ся сред­нень­кий, ни­как на пре­мию не тя­нет. Ка­кой-то пе­ре­пев из горь­ко­вс­кой эпо­пеи «Жизнь Кли­ма Сам­ги­на». Нель­зя же да­вать пре­мию толь­ко за то, что ро­ман рез­ко кри­ти­ку­ют на его ро­ди­не. Все-та­ки да­ли. По­ли­ти­ка!

В 1958 Бо­рис Ле­о­ни­до­вич Пас­тер­нак(1890–1960) был удос­то­ен Но­бе­ле­вс­кой пре­мии – «за вы­да­ю­щи­е­ся зас­лу­ги в сов­ре­мен­ной ли­ри­чес­кой по­э­зии и на тра­ди­ци­он­ном поп­ри­ще ве­ли­кой рус­ской про­зы». А конк­рет­но за ро­ман «Док­тор Жи­ва­го». Со­ве­тс­кое пра­ви­тель­ство рва­ло и ме­та­ло: «При­суж­де­ние наг­ра­ды за ху­до­же­ст­вен­но убо­гое, злоб­ное, ис­пол­нен­ное не­на­вис­ти к со­ци­а­лиз­му про­из­ве­де­ние – это враж­деб­ный по­ли­ти­чес­кий акт, нап­рав­лен­ный про­тив Со­ве­тс­ко­го го­су­да­р­ства».

Сам по­эт от Но­бе­ля от­ка­зал­ся. Вы­ез­жать за пре­ми­ей не стал. Не хо­тел быть дис­си­ден­том и эмиг­ран­том. В Рос­сии «Док­тор Жи­ва­го» был на­пе­ча­тал лишь в 1988-м, спус­тя поч­ти 30 лет пос­ле смер­ти ав­то­ра 30 мая 1960 в Пе­ре­дел­ки­не, у се­бя на пи­са­тельс­кой да­че, вы­де­лен­ной ему пра­ви­тель­ством. Ле­жит се­бе ро­ман на книж­ных пол­ках, ред­ко вост­ре­бу­е­мый.

Как и в слу­чае с ны­неш­ним ки­тайс­ким ла­у­ре­а­том Мо Янем, ко­то­ро­му Но­бе­ля да­ли пос­ле пре­ды­ду­ще­го при­суж­де­ния пре­мии двум дис­си­ден­там Гао Синц­зя­ню, про­жи­ва­ю­ще­му в Па­ри­же, и Лю Ся­о­бо, си­дя­ще­му в тюрь­ме, как бы за­ма­ли­вая свою ви­ну пе­ред ве­ли­кой дер­жа­вой. Так и в Со­ве­тс­ком Со­ю­зе в 1965 го­ду, спус­тя семь лет пос­ле Пас­тер­на­ка, Но­бе­ле­вс­кую пре­мию на­ко­нец-то вру­чи­ли со­ве­тс­ко­му пи­са­те­лю Ми­ха­и­лу Шо­ло­хо­ву за его ве­ли­кий «Ти­хий Дон». Как бы­ло ска­за­но: В 1965 Ми­ха­ил Алек­са­нд­ро­вич Шо­ло­хов был удос­то­ен Но­бе­ле­вс­кой пре­мии «за ху­до­же­ст­вен­ную си­лу и цель­ность эпо­са о рус­ском ка­за­че­ст­ве в пе­ре­лом­ное для Рос­сии вре­мя».

Прош­ло все­го пять лет, и уже в 1970 го­ду Алек­сандр Иса­е­вич Сол­же­ни­цын по­лу­чил Но­бе­ле­вс­кую пре­мию «за нрав­ствен­ную си­лу, по­че­рп­ну­тую в тра­ди­ции ве­ли­кой рус­ской ли­те­ра­ту­ры». Сол­же­ни­цын наг­ра­ду при­нял, но за пре­ми­ей не по­е­хал, знал, что об­рат­но не пус­тят. Ес­ли чест­но, то и Сол­же­ни­цы­ну Но­бе­ля на­до бы­ло да­вать не за до­ку­мен­таль­ный «Ар­хи­пе­лаг ГУ­ЛАГ», а за его «Один день Ива­на Де­ни­со­ви­ча». Плох он или хо­рош, «Ар­хи­пе­лаг ГУ­ЛАГ», - это сбор­ник до­ку­мен­тов, хро­ни­ка фак­тов, а не ли­те­ра­ту­ра. Чис­тая по­ли­ти­ка. На­ру­ше­ние всех пра­вил Но­бе­ле­вс­кой пре­мии.

Спус­тя сем­над­цать лет, в 1987 го­ду про­и­зош­ла ис­то­рия уже близ­кая к бу­ни­нс­кой. По­го­ва­ри­ва­ли о вру­че­нии Но­бе­ле­вс­кой пре­мии Чин­ги­зу Айт­ма­то­ву, са­мо­му из­ве­ст­но­му и та­ла­нт­ли­во­му со­ве­тс­ко­му пи­са­те­лю. В про­ти­во­вес Айт­ма­то­ву шве­ды быст­рень­ко вру­чи­ли пре­мию уже про­жи­ва­ю­ще­му в США Ио­си­фу Бродс­ко­му. И пра­виль­но сде­ла­ли.

В де­каб­ре 1987 Ио­сиф Алек­са­нд­ро­вич Бродс­кий(1940–1996) ста­но­вит­ся пи­са­те­лем-ла­у­ре­а­том Но­бе­ле­вс­кой пре­мии по ли­те­ра­ту­ре – «за все­ох­ват­ное ав­то­р­ство, ис­пол­нен­ное яс­нос­ти мыс­ли и по­э­ти­чес­кой глу­би­ны», как бы­ло ска­за­но в офи­ци­аль­ном пос­та­нов­ле­нии Но­бе­ле­вс­ко­го ко­ми­те­та. В лю­бом слу­чае рус­ские толь­ко вы­иг­ра­ли, Ио­сиф Бродс­кий был, есть и бу­дет рус­ским по­э­том, «хо­тя и ев­рей­цем», как он сам о се­бе пи­сал. А кем стал пос­ле пе­ре­ст­рой­ки Чин­гиз Айт­ма­тов?