Яхта олигарха Андрея Мельниченко

Абстрактность названия осуществляемых реформ, преследующих вовсе
не абстрактные, а вполне конкретные интересы конкретных социальных
групп, в действительности прикрывает стоящую за всем этим тотальную
власть частного интереса.

В-де­вя­тых, хро­но­топ нас­то­я­ще­го (здесь и сей­час) ок­ку­пи­ро­ван пре­и­му­ще­ст­вен­но ка­пи­та­лом и бес­смыс­лен­ной и бес­по­щад­ной кон­ку­ре­нт­ной борь­бой. На бу­ду­щее ин­ди­вид смот­рит с тре­во­гой и опас­кой. Ос­та­ет­ся толь­ко прош­лое (ес­ли оно, ко­неч­но, есть, а есть оно да­ле­ко не у всех), при­чем не толь­ко для нос­таль­ги­ру­ю­щей оп­по­зи­ции, но и для ли­бе­ра­лов. Нес­лу­чай­но дис­кус­си­он­ные бит­вы за со­ве­тс­кое прош­лое (или про­тив не­го) в СМИ яв­ля­ют­ся, как нич­то дру­гое, ед­ва ли не са­мы­ми за­се­лен­ны­ми ме­дий­ны­ми ла­ку­на­ми, со­би­ра­ю­щи­ми предс­та­ви­те­лей раз­ных по­зи­ций в од­но об­ще­ст­во.

В-де­ся­тых, ис­чез­но­ве­ние тех все­об­щих форм иде­аль­но­го, ко­то­рые яв­ля­лись бы от­ра­же­ни­ем действи­тель­ных про­ти­во­ре­чий рос­сийс­кой действи­тель­нос­ти. Ког­да-то про­из­ве­де­ние Ка­зи­ми­ра Ма­ле­ви­ча «Чер­ный квад­рат» ста­ло тем иде­аль­ным, ко­то­рое, по субъ­ек­тив­но­му мне­нию ав­то­ра этой статьи, объ­ек­тив­но вы­ра­зи­ло рас­пад действи­тель­нос­ти, по­рож­ден­ной Пер­вой ми­ро­вой вой­ной. Но вы­ра­зил он этот рас­пад нек­ри­тич­но, ибо здесь абстра­кт­ный об­раз сущ­нос­ти рас­па­да (со­дер­жа­ние изоб­ра­жа­е­мо­го) вы­ра­жен как рас­пад уже са­мой ху­до­же­ст­вен­ной фор­мы, что в ис­ку­с­стве оз­на­ча­ет ху­до­же­ст­вен­ную ле­ги­ти­ма­цию то­го, что изоб­ра­жа­ет ав­тор. Се­год­ня мы име­ем рас­пад уже ре­аль­но поч­ти всех са­мих форм иде­аль­но­го.

Та­ко­вы ос­нов­ные чер­ты сов­ре­мен­ной рос­сийс­кой действи­тель­нос­ти, за­го­ня­ю­щей че­ло­ве­ка в «чер­ный квад­рат» абстра­кт­но­го су­ще­ст­во­ва­ния. И бе­жать ему не­ку­да. Вос­ток, ко­то­рый ког­да-то был мес­том для по­бе­га че­ло­ве­ка кон­ца XIX – на­ча­ла XX ве­ка, се­год­ня в луч­шем слу­чае – ху­до­же­ст­вен­ный об­раз. Ос­та­ет­ся ли­бо му­ти­ро­вать в тех или иных фор­мах си­му­ля­тив­но­го су­ще­ст­во­ва­ния – в пот­ре­би­тельс­ком ме­ща­н­стве, опус­то­ша­ю­щем карь­е­риз­ме, нар­ко­ма­нии и ал­ко­го­лиз­ме. Ли­бо пря­тать­ся в тех или иных фор­мах иде­аль­но­го, но жизнь все рав­но «дос­та­нет». Ли­бо вос­ста­нав­ли­вать, ре­а­ни­ми­ро­вать и взра­щи­вать тер­ри­то­рию куль­ту­ры (как об­ласть смыс­лов, идей, эти­чес­ких им­пе­ра­ти­вов, предс­тав­ле­ний, иде­а­лов), яв­ля­ю­щей­ся един­ствен­ной ни­шей оби­та­ния ро­до­во­го че­ло­ве­ка.

А что это зна­чит при­ме­ни­тель­но к рос­сийс­ко­му кон­те­кс­ту? От­во­е­вы­вать у рын­ка куль­ту­ру, очи­щая ее от ла­воч­но­го ви­ру­са, ко­то­рый так уве­рен­но раз­ви­ва­ет­ся в ней? Или на­чи­нать соз­да­вать что-то сов­сем но­вое, отб­ро­сив ее ла­воч­ную мо­ди­фи­ка­цию? Или же взять­ся прок­ла­ды­вать свя­зу­ю­щую до­ро­гу от заб­ро­шен­но­го куль­тур­но­го нас­ле­дия (не толь­ко рос­сийс­ко­го, но и ми­ро­во­го) к бу­ду­ще­му, в об­ход ны­не су­ще­ст­ву­ю­щей?

В лю­бом слу­чае из од­них этих ин­тен­ций ни­ка­кая куль­ту­ра не по­я­вит­ся. Куль­ту­ра вы­рас­та­ет из слож­ней­ших из­ло­мов и про­ти­во­ре­чий ре­аль­ной ис­то­рии, глав­ным действу­ю­щим – да, имен­но действу­ю­щим – ли­цом ко­то­рой яв­ля­ет­ся че­ло­век. Ис­то­рия на­шей стра­ны не раз по­ка­зы­ва­ла: как толь­ко воз­ни­ка­ли конт­ра­пу­нк­ты ис­то­рии, воп­рос о куль­ту­ре сра­зу ста­но­вил­ся зна­чи­мым – не­ред­ко на­ря­ду с проб­ле­мой власт­ных от­но­ше­ний. Бо­лее то­го, рост об­ще­ст­вен­но­го ин­те­ре­са к куль­ту­ре, как пра­ви­ло, мож­но бы­ло рас­смат­ри­вать уже как не­ко­то­рый симп­том выз­ре­ва­ния в той или иной сте­пе­ни «под­зем­ных толч­ков» ис­то­рии. И действи­тель­но, ми­ро­вые кри­зи­сы в об­ще­ст­вен­ном соз­на­нии всег­да свя­зы­ва­лись с кри­зи­сом куль­ту­ры. Вот лишь не­ко­то­рые при­ме­ры.

Пи­ти­рим Со­ро­кин ус­мат­ри­вал в ка­че­ст­ве важ­ней­шей при­чи­ны ев­ро­пейс­ко­го кри­зи­са рас­пад «чувствен­ной со­ци­о­куль­тур­ной сис­те­мы За­па­да».

Сер­гей Бул­га­ков в сво­ей ра­бо­те «Цер­ковь и куль­ту­ра» пи­сал: «“Уны­ние на­ро­дов и не­до­у­ме­ние” – вот по­ка окон­ча­тель­ный итог сов­ре­мен­ной куль­ту­ры, ко­то­рый нез­ри­мо отк­ла­ды­ва­ет­ся в ин­тим­ной жиз­ни, в глу­би­не глу­бин об­ще­че­ло­ве­чес­ко­го соз­на­ния».

Для Ива­на Иль­и­на ре­во­лю­ция 1917 го­да ста­ла про­яв­ле­ни­ем кри­зи­са ми­ро­вой куль­ту­ры.

Петр Стру­ве объ­яс­нял ут­ве­рж­де­ние гос­по­д­ства боль­ше­ви­ков нез­ре­лостью рус­ских масс и куль­тур­ной отс­та­лостью стра­ны.

Алек­сандр Блок, кри­ти­куя за­пад­ную («гу­ман­ную») ци­ви­ли­за­цию, в ап­ре­ле 1919 го­да пи­сал: «<…> дви­же­ние гу­ман­ной ци­ви­ли­за­ции сме­ни­лось но­вым дви­же­ни­ем, ко­то­рое ро­ди­лось из ду­ха му­зы­ки <…> в ко­то­ром не­сут­ся ще­пы ци­ви­ли­за­ции <…>».

Ар­ти­ку­ля­ция этой вза­и­мос­вя­зи куль­ту­ры и ис­то­рии нес­лу­чай­на, ибо куль­ту­ра всег­да бы­ла, с од­ной сто­ро­ны, опор­ным и не­су­щим инс­ти­ту­том до­ре­во­лю­ци­он­ной и со­ве­тс­кой действи­тель­нос­ти, а с дру­гой – тре­пет­ным ин­ди­ка­то­ром об­ще­ст­вен­но­го са­мо­чу­в­ствия. Ее зна­че­ние оп­ре­де­ля­лось да­же не столь­ко тем, в ка­кой ме­ре это осоз­на­ва­лось об­ще­ст­вом, фи­ло­со­фа­ми или властью, а тем, ка­кую роль она объ­ек­тив­но иг­ра­ла в раз­ви­тии об­ще­ст­вен­ных от­но­ше­ний. Дис­кус­сии о долж­ном и воз­мож­ном пу­ти раз­ви­тия оте­че­ст­вен­ной куль­ту­ры всег­да соп­ро­вож­да­ли ос­нов­ные по­во­рот­ные мо­мен­ты оте­че­ст­вен­ной ис­то­рии, осо­бен­но XX ве­ка. Не толь­ко пред­две­рие ок­тяб­ря 1917 го­да, но и пос­ле­ду­ю­щий за этим пе­ри­од от­ме­че­ны отк­ро­вен­ной и жес­ткой по­ле­ми­кой по по­во­ду то­го, ка­кой быть куль­ту­ре. Че­ре­да та­ких об­суж­де­ний име­ла мес­то еще за­дол­го до ре­во­лю­ции, в част­нос­ти, в рам­ках Ре­ли­ги­оз­но-фи­ло­со­фс­ко­го об­ще­ст­ва и «Вех», а пос­ле Ок­тябрьс­кой ре­во­лю­ции – в Воль­ной фи­ло­со­фс­кой ас­со­ци­а­ции (Воль­фи­ла).