Один из наиболее известных политологов путинской эпохи – Глеб Павловский –
в конце 2011 года, как бы в противовес антилиберальному «охранительству»,
связывал наступление «перестройки-2», то есть спонтанного обсыпания
системы, с действиями Путина по возвращению в президентское кресло.
В то же время автору этих срок и его единомышленникам не хотелось присоединяться к радикалам, возглашавшим, что больной безнадежен и система принципиально не реформируема. Система была вполне излечимой, только требовалось правильно наметить пути и способы этого излечения. Выход мог быть следующим. Путинский режим быстро – но при соответствующей пиарно-пропагандистской подготовке такого шага – становится режимом парламентского типа. «Единая Россия» и ее реальные, а не номинальные руководители при сохраняющемся кредите доверия населения к Путину, получив большинство в Государственной Думе, образуют правительство. А Медведев идет на второй президентский срок со значительно уменьшившимися конституционными полномочиями главы государства. В подобной ситуации радикально снижается контроль администрации президента за выборами и ЦИКом. И постепенно, под нажимом оппозиции, с одной стороны, и президентского окружения, с другой стороны, страна приходит к реальной демократизации. Причем все силы, вопящие о необходимости революционных расправ, удаляются с политической сцены силой вновь образовавшегося элитного консенсуса, над которым, само собой, нужно было бы серьезно поработать.
Изложенный план требовал некоторых предварительных условий.
Во-первых, оппозиция должна была смириться с фактом существования и временного преобладания «путинизма» в партийном спектре и обществе в целом.
Во-вторых, системные либералы должны были отказаться от совершенно вздорной мысли, что Медведев представляет собой реинкарнацию Ельцина и что он способен выполнять роль «либерального диктатора» с неограниченными полномочиями.
В-третьих (невыполнение этого условия оказалось роковым), путинское окружение должно было убедить премьер-министра по-настоящему возглавить преданную ему партию так, чтобы превратить ее в реальное средоточие власти.
Это были выполнимые условия, если бы в обществе нашлись силы, ориентированные на реальное продвижение к демократии, а не на удовлетворение клановых и корпоративных интересов.
В результате того, что приведенные рекомендации были проигнорированы, страна вошла в ситуацию политической турбулентности с властью, совершенно неготовой к новой реальности ни концептуально, ни организационно. После первых же массовых демонстраций в Москве во властных коридорах начался хаос. Медведев немедленно ввел законодательно почти все наработки своего либерального окружения, «Единая Россия» получила мощнейший нокдаун, от которого так и не смогла оправиться, а о «технологической модернизации» как панацее от всех бед окончательно забыли. Оппозиция не имела других внятных лозунгов, кроме «парламентаризации режима» и «конституционной реформы», но не очень надеялась, что ее слова будут услышаны кем-то во власти. И в самом деле, после снижения влияния ЕР и отказа Путина от руководства партией для власти оказывается гораздо сложнее в настоящее время совершить политическую реформу, поскольку режим теперь не имеет гарантированно безопасных путей отступления в парламентаризм, какие он имел до судьбоносного 24 сентября 2011 года и последующих событий.
За последние годы «Единую Россию» уже столько ругали, что добавлять в эту критику свои пять копеек было бы делом неприличным. Правильнее было бы разобраться в том, в чем состоял смысл этого столь успешного в плане долголетия проекта. Хотя фонд «Стратегия-2020», где мне довелось быть научным директором, формально и не принадлежал «Единой России», но основным его попечителем являлась именно партия и, конечно, мы работали в тесной связке с руководством исполкома этой организации.
Надо признать, имидж «партии власти» за последние годы несколько потускнел. Еще в начале медведевского правления ЕР казалась хотя и политически инертной, но тем не менее могущественной организацией, сообществом неких политических тяжеловесов, частично еще действующих на политическом поле, частично ушедших в отставку. Действительно, партия как будто была оплотом очень консервативных, не слишком ориентированных на либеральные перемены, но все же не фиктивных сил. Большой выбор игр на https://vulkandeluxeplay.com/ заходите смотрите. Партия и сама объявила о своем «консерватизме», что в тот момент воспринималось прямым вызовом медведевской модернизации. Наша команда исходила из представления, что «перестройка-2» не будет успешной, если она не станет сопровождаться в том числе и политическим пробуждением консервативных сил. Как только консерваторы перестанут уповать на вертикаль, а примутся отстраивать горизонталь со своим участием, тогда-то и начнется в нашей стране подлинная демократия.