Япония: поверженные агрессоры требуют извинений и компенсаций у победивших
Анатолий Кошкин
Абсурд по-японски
В японских газетах дают различные объяснения решению премьер-министра Синдзо Абэ посетить Пёрл-Харбор и возложить венки в память душ убиенных американских военных, погибших в результате японской коварной авиационной атаки в декабре 1941 года на крупнейшую военно-морскую базу США на Тихом океане. Одни восприняли это как ответ на посещение в мае этого года уходящим президентом США Бараком Обамой бессмысленно испепеленной американской атомной бомбой 6 августа 1945 года Хиросимы. Другие объясняют скоропалительное решение своего лидера отправиться на Гавайи стремлением восполнить ущерб от широко разрекламированного, но, как считается в Японии, неудачного японо-российского саммита. Потребовалось привлекающее внимание к дипломатической активности Абэ мероприятие на американском направлении, которое должно, кроме всего прочего, успокоить тех японцев, которые заподозрили своего премьера в стремлении настолько сблизиться с Россией, что может подвергнуть эрозии японо-американский военный союз. Третьи заговорили о том, что для демонстративной акции поминовения жертв японских военных преступлений, Абэ выбрал неверное место. Ибо для этого надо было бы отправиться в Нанкин, где японские оккупанты после захвата города учинили страшную резню мирного населения, не щадя детей, женщин и стариков. По китайским данным, в течение нескольких дней японские солдаты и офицеры истребили около 300 тысяч жителей города. Хотя японское правительство и официальные историки подвергают эту цифру сомнению, ужас Нанкина остался в памяти народов как страшный пример геноцида. Тут японцы «превзошли» даже своего ближайшего союзника — нацистскую Германию.
Обратило на себя внимание то, что ни Обама, ни Абэ не сочли нужным принести официальные извинения за совершенные соотечественниками жестокие злодеяния. Автора этих строк это не удивляет. Ибо пропаганда в обеих странах, по существу, оправдывает, с одной стороны, Пёрл-Харбор, а с другой — Хиросиму. В Японии объясняют авианалет на американскую базу «окружением страны западными державами» с целью задушить ее санкциями в виде эмбарго на поставки жизненно необходимой Японии нефти и иных стратегических товаров. А 60 процентов американцев до сих пор оправдывают атомное уничтожение жителей Хиросимы и Нагасаки «необходимостью спасти сотни тысяч американских парней, обреченных на гибель в случае десантных операций на Японские острова». Хотя решающее значение при согласии японского генералитета на капитуляцию имели не атомные бомбы при всей их разрушительной силе, а блицкриг Красной армии в Маньчжурии.
Доводилось слышать от японцев, что извинений не нужно, ибо между японцами и американцами счет ничейный, «хикивакэ» по-японски. А вот от нашей страны извинений требуют и весьма настойчиво. Оказывается, мы должны принести официальные извинения за то, что в отличие от японцев, которые якобы «честно и неукоснительно» выполняли положения заключенного 13 апреля 1941 года пакта о нейтралитете, не дождавшись истечения срока этого договора, вступили в войну против Японии по настоятельным просьбам союзных государств — США и Великобритании. При этом не раз убеждался, что японцы в своей массе не знают, что Советский Союз почти за три месяца до объявления войны официально денонсировал «потерявший смысл» пакт о нейтралитете. Они повторяют пропагандистские клише о том, что Сталин коварно и вероломно «напал на Японию, захватил ее исконные территории, принудил солдат и офицеров Квантунской армии работать в холодной Сибири».
Один из активных «борцов за северные территории» с профессорским званием утверждал в разговоре со мной, что японское правительство должно не выпрашивать «северные территории» (Курильские острова), ведя унизительные дипломатические переговоры, а решительно требовать их незамедлительного возвращения. Да еще с извинениями и выплатой компенсации за «незаконное использование этих исконно японских территорий в течение 70 лет». А также «выплатить денежные компенсации интернированным в Сибири или их родственникам за мучения». Причем говорилось это с пафосом и возмущением, будто не Япония, а кто-то другой подписывал с позором Акт о безоговорочной капитуляции.
Следует отметить, что усилиями проводников такой японской пропаганды, определенной части нашего населения привито чувство вины перед Японией «за сталинские преступления». Желая того или нет, в такой работе участвовали и отдельные руководители российского государства. Напомним не столь далекий опыт «извинений» перед японцами президента РФ Бориса Ельцина.
Ветераны Квантунской армии, которая в августе 1945 года капитулировала перед Красной армией, объединены в так называемую «Всеяпонскую ассоциацию насильственно интернированных». «Нас правильнее называть не пленными, а интернированными, — заявлял ее исполнительный председатель Ясудзо Аоки, — ведь мы были направлены в Сибирь временно. Там мы трудились без гроша и сейчас хотели бы получить плату за свой труд». По сути дела, ассоциация требует приравнять своих членов к насильственно угнанным в фашистскую Германию на принудительные работы советским гражданским лицам, кстати, в основном молодым женщинам.
В международном праве интернированием считается принудительное задержание одним воюющим государством гражданских лиц (а не военнослужащих — А. К.) другого воюющего государства или нейтральным государством — военнослужащих воюющих стран. После официального объявления войны Японии ее военнослужащие, попавшие в советский плен с оружием в руках, вне всякого сомнения, являлись «лицами, принадлежащими к вооруженным силам воюющей стороны… оказавшимися во власти противника». В соответствии с международным правом статус военнопленных сохранялся за ними и по окончании военных действий.
Но постепенно статус переосмыслили: оказывается, солдаты Квантунской армии сложили оружие не потому, что потерпели поражение на поле боя и сдались на милость победителя, а потому, что подчинились приказу своего императора. Раз так, то они не военнопленные, а граждане, насильственно угнанные в чужую страну. Отсюда японское толкование «интернирования», которое включено и в школьные учебники.
Но самое поразительное: спустя полвека японскую версию о судьбе военнопленных приняла российская власть. Перед визитом в Японию в ноябре 1993 года проинструктированный тогдашними «знатоками» из козыревского МИД президент Ельцин изрек: «Для нас, русских, преступление Сталина — это огромная черная яма, в которую была свалена вся история. Сибирские лагеря… японцы переживают почти так же тяжело, как трагедию Хиросимы. Американцы давно принесли извинения японцам. Однако мы этого не сделали…»
И в ходе своего визита Ельцин принес официальные извинения «со слезой» за содержание японских военнопленных в сибирских трудовых лагерях, даже не ведая о своем заблуждении: правительство США, как указывалось выше, никогда не извинялось перед Японией за варварское истребление сотен тысяч мирных граждан, жителей Хиросимы и Нагасаки. Американское понимание истории не изменилось: это были «издержки войны». Однако не ведал наш тогдашний президент и другого: оказывается, отнюдь не Сталину принадлежала идея использовать труд японских военнопленных для восстановления разрушенной войной советской экономики.
Летом 1945 года принц Фумимаро Коноэ, трижды занимавший пост премьер-министра страны, и его советник генерал-лейтенант К. Сакаи составили документ под названием «Принципы проведения мирных переговоров», в котором изложен перечень возможных уступок Советскому Союзу за сохранение нейтралитета. Прочитаем два пункта из этого документа:
«Мы демобилизуем дислоцированные за рубежом вооруженные силы и примем меры к их возвращению на родину. Если подобное будет невозможно, мы согласимся оставить личный состав в местах его настоящего пребывания». И далее: «Рабочая сила может быть предложена в качестве репараций».
Американский исследователь Г. Бикс, обнародовавший этот документ в своем труде «Хирохито и создание современной Японии», прямо указывает: «Идея интернировать японских военнопленных для использования их труда при восстановлении советской экономики (осуществленная на практике в сибирских лагерях) возникла не в Москве, а в среде ближайшего окружения императора».
