Соответствующий проект получил название "центробанка центробанков" и активно развивался в 2011 г., в том числе на уровне G8 и G20. Было выработано и принято решение, что валютой станет некое новое образование на базе "специальных прав заимствований" МВФ, а регулятором этой валюты - преобразованный МВФ. В частности, шли острые споры о перераспределении долей участия различных стран в уставном капитале МВФ (тут особую активность проявлял Китай). И в этот момент грянуло так называемое "дело Стросс-Кана", после которого тема "центробанка центробанков" исчезла из всех официальных документов практически в один миг [5]: американская бюрократия в предельно ясной форме показала, что не допустит ликвидации своего контроля над эмиссией мировой валюты. В результате роль и влияние мировой финансовой элиты, продемонстрировавшей неспособность защитить свои интересы от американской бюрократии, сильно пошатнулись.
Второй удар по этой элите был нанесен после второй инаугурации Б. Обамы в январе 2013 г., когда он удалил из нового состава своей администрации практически всех представителей мировой финансовой элиты, в частности представителей банков Goldman Sachs и J. Р. Morgan Chase (впервые за много десятилетий). Именно это позволило через два года, в 2014 г., когда кредитный мультипликатор денежной системы США опустился почти до 4, остановить эмиссию вопреки интересам мировой финансовой элиты. Более того, это решение поставило последнюю (привыкшую за много десятилетий получать основную часть прибыли, образующейся в мировой экономике) в катастрофическую, без всякого преувеличения, ситуацию.
Если рассматривать существующее положение с точки зрения кредитно-денежной политики (которая в рамках либерального "мейнстрима" является главной составляющей экономической политики государства), то выглядит оно примерно так: для мировой финансовой элиты категорически необходимо дальнейшее смягчение этой политики, а именно - продолжение целевой эмиссии, направленной на поддержку транснациональной финансовой системы. Поскольку дальнейшее снижение кредитного мультипликатора невозможно, такое продолжение эмиссии неминуемо приведет к долларовой инфляции в США, что в условиях высокого уровня разделения труда вызовет серьезный спад, по масштабам сопоставимый с произошедшим в России в 1990-е гг.
Задача же американских промышленников, бюрократов и прочих, которых можно объединить под условным названием "патриотов США", объективно является прямо противоположной. Наиболее ярко ее формулирует бывший конгрессмен Рон Пол, принципиальный противник ФРС: "Необходимо поднять ставку, обанкротить финансовых паразитов, жирующих на эмиссии, оттолкнуться от твердого дна и начать здоровый рост". Можно ли реализовать такую программу с учетом масштабов неизбежного при ее реализации спада - вопрос. Но в альтернативном финансовом сценарии никаких шансов для экономики США нет - это совершенно точно. И соответственно в рамках "патриотического" сценария необходимо кредитно-денежную политику ужесточать, т. е. поднимать процентную ставку.
5
С учетом накопленных долгов, обслуживать которые при высокой ставке невозможно, такая политика неминуемо приведет к массовым банкротствам корпораций и домохозяйств. Но американское законодательство о банкротстве поддерживает хозяйствующих субъектов, а не кредиторов (в отличие от, например, России); так что с точки зрения государства ничего страшного не произойдет, за исключением массовой гибели финансовых институтов. С точки зрения американских патриотов, это не только не опасно, но и скорее позитивно для экономического развития страны.
Отметим, что, поскольку два этих сценария экономически противоположны (можно либо так, либо иначе; но топтание на месте не дает позитивного эффекта ни одной стороне), рассчитывать на договоренности не приходится. Хотя окончательный разрыв между двумя группами произошел не так давно (в середине 2011 г., по итогам "дела Стросс-Кана"), общая напряженность настолько велика, что противоречие между ними перешло в политическую сферу. Причем в ней к этому, сугубо экономическому по своей основе, противостоянию добавились принципиально новые аспекты.
Дело в том, что реализация сценария ужесточения американской кредитно-денежной политики приведет к массовым банкротствам не только в США, но и во всем мире. При этом контроль над этим миром (так называемое доминирование) США осуществляет как раз через транснациональные финансовые институты, т. е. через мировую финансовую элиту. Таким образом, реализация этого сценария приведет к тому, что проамериканские элиты во всем мире не просто попадут в кризис (как и все элиты в целом), но еще и лишатся главного инструмента своего регионального и местного доминирования (привлечение на контролируемые ими территории долларовых инвестиций иностранными инвесторами). Соответственно, сами США во многом потеряют возможности по контролю за ситуацией в регионах мира.
При этом "патриотическая" часть национальной элиты США, которая будет реализовывать этот сценарий, сконцентрируется в первую очередь на очень серьезных внутренних проблемах (т. к. ожидаемый масштаб кризиса - следует подчеркнуть это еще раз - существенно превысит масштаб Великой депрессии 1930-х гг.). У них не будет ни ресурсов, ни институтов для решения региональных проблем. И не только потому, что указанные институты (транснациональные финансовые структуры) будут в процессе кризиса разрушаться, но потому, что они контролируются их непримиримыми политическими противниками.
Иными словами, описанная сугубо экономическая (даже более узко, кредитно-денежная) политика неминуемо влечет за собой необходимость изменения всей внешней политики США. Именно по этой причине адептов соответствующей политики имеет смысл называть "новыми изоляционистами" или, когда нет опасности перепутать их со "старыми" изоляционистами, последователями "доктрины Монро" XIX - начала XX в., просто "изоляционистами". А альтернативную группировку естественно называть "финансистами". Вся сегодняшняя политическая жизнь США всецело определяется конфликтом этих группировок.
Представляется принципиально важным, что, поскольку они возникли достаточно спонтанно (ну точнее, противоречия нарастали слишком быстро, чтобы можно было "развести" эти формирующиеся группы между существующими партиями), то раскол между "финансистами" и "изоляционистами" прошел не между партиями, а внутри них. Яркими представителями финансистов являются Хилари Клинтон (Демократическая партия) и Джеб Буш (Республиканская), а Д. Трамп (Республиканская) и Сандерс (Демократическая) - изоляционисты. При этом до самого низа этот раскол не дошел, поскольку преобладающая часть электората просто не понимает экономической сути противоречий между Трампом и Клинтон, их разногласия для них сводятся к более узким и конкретным проблемам.
6
Насколько можно понять, современная социально-экономическая политика России всецело определяется группой лиц, пришедших к власти в 1990-е гг. за счет поддержки тогдашней администрации президента США (которым был Б. Клинтон) и, в рамках описанной выше классификации, принадлежащих к группе финансистов. Причем статус их в этой группе крайне низкий: влиять на принятие решений они не могут в принципе и обязаны четко выполнять поставленные задачи.
В частности, скорее всего девальвация декабря 2014 г. и последующие проблемы российской экономики связаны с тем, что после прекращения масштабной эмиссии в США финансистам остро понадобилась долларовая ликвидность. Отметим, что, если рассматривать абсолютные суммы, не сопоставляя их с масштабами экономик, мы еще легко отделались: Китай вынужден был отдать (по состоянию на сегодня) около 1 трлн долларов, а Великобритания в рамках скандала с оффшорами отдаст, по всей вероятности, еще больше.
Не вызывает никаких сомнений, что представители изоляционистов, если они придут к власти в США, ни в коем случае не согласятся с тем, чтобы в России - ключевой с региональной точки зрения стране - экономическую политику определяли их принципиальные противники. Это для них в принципе невозможно: суть политики изоляционизма состоит как раз в том, чтобы найти региональных лидеров и с ними договориться о некоторых единых подходах, а в идеале - о единой политике, предоставив этим лидерам прерогативы реализовывать эти подходы и эту политику в своей зоне ответственности. Причем, поскольку даже приход к власти в США изоляционистов и разрушение мировой финансовой системы не приведут к тотальному исчезновению финансистов (у них, в частности, останутся значимые "агенты влияния" во многих регионах мира), непримиримые противоречия между ними и изоляционистами останутся, и последние просто не смогут себе позволить, чтобы их противники контролировали такую важную страну, как Россия.
Вывод из этого прост: в нашей стране должны появиться собственные изоляционисты [2], которые, во-первых, предъявят некоторый вариант политики регионального лидерства России, во-вторых, покажут, какой должна быть ее региональная зона, и в-третьих, в рамках взаимодействия с американскими изоляционистами (против финансистов!) реализуют этот проект на практике. Отметим, что Евразийский союз, который можно рассматривать как прообраз такой региональной зоны, тем не менее, требует очень серьезной "доработки", поскольку его концепция в ее нынешнем виде предполагает существование объемлющей его долларовой зоны.
