Кризис как инструмент строительства Евроимперии
Андрей Ганжа, Сергей Климовский
15 сентября в атмосфере полного молчания минула четвертая годовщина со дня банкротства банка Lehman Brothers, которое считается днем начала мирового финансового кризиса. Давно уже отзвучали былые прогнозы: мол, год-два и мировые кризисные явления сойдут на нет. Ставки выросли, и прогнозируемое окончание кризисных явлений теряется ныне в тумане десятилетий, если не в зареве планетарного военного конфликта.
Общественное мнение окончательно приучили к мысли о кризисе как о неизбежности. Ответы о причинах кризиса разнообразны, но заканчиваются обычно одинаково – надо экономить во всем! И если призыв принца Чарльза к британцам беречь природу посредством более редкого использования душа никого и ни к чему не обязывает, то правительства стран Европы не могут позволить себе отделаться советами такого рода. Правительства составляют и утверждают в парламентах планы мер экономии, реализация которых вызывает негативную реакцию сограждан. Начало осени в Европе ознаменовалось новым парадом мер по самоограничению в потреблении, за которым последовала и новая волна протестов. Наиболее яркой была акция, проведенная «Движением 15 мая» по захвату здания испанского парламента. Испанский премьер Мариано Рахой назвал ее «попыткой государственного переворота».
В целом на мадридской площади Нептуна повторилась история, год назад имевшая место на афинской площади Синтагмы, хотя и с некоторыми отличиями. На примере этих двух стран – Греции и Испании – можно рассматривать модель размывания суверенитета европейских государств в пользу надгосударственных структур даже не столько Евросоюза, сколько будущей Евроимперии.
Бунт испанских автономий
Весной на балконах и в окнах многих домов Барселоны можно было в изобилии наблюдать национальные флаги Каталонии, предвещавшие шутку, ставшую к осени популярной: «Еще один пакет мер экономии и Испания расползется по швам, оставив выплату долгов только трем центральным кварталам столицы». Как известно, унитарная Испания с 1983 г. состоит из 17 автономных сообществ (областей) со своими парламентами и правительствами. Почти у всех из них многовековая, порой государственная история. А на территории одной из областей, Кастилии и Леона, некогда существовали сразу два раннесредневековых государства, вынесших на своих плечах основную тяжесть Реконкисты.
Испанские автономии имеют не только богатую политическую историю, но и развитую структуру местного самоуправления, а также собственные политические партии, пользующиеся относительной финансовой самостоятельностью. Именно на нее и покусилось центральное правительство Мариано Рахоя, секвестрировав местные бюджеты.
Ответ не замедлил ждать – правительство Каталонии выдвинуло ультиматум: в обмен – налоговая независимость или 5 миллиардов евро кредита из Мадрида. Рахой в независимости отказал, но кредит обещал выделить. Это не удовлетворило парламент Каталонии, и глава ее правительства Артур Мас назначил досрочные региональные выборы на 25 ноября.
Избирательную кампанию каталонские оппоненты Мадрида начали с 30 июня серией акций «Марш к независимости». Наиболее эффектной была демонстрация в Барселоне 11 сентября. Под лозунгом «Каталония – новое государство Европы» в ней участвовали от шестисот тысяч (по данным из Барселоны) до двух миллионов (по данным из Мадрида) человек. Учитывая, что население Каталонии – всего 7,2 миллиона, то и 600 тысяч, «признанных» Мадридом, – цифра впечатляющая.
Мадрид числит за Каталонией долг в 40 млрд. евро, но Барселона его не признает и напоминает, что автономия дает 20% ВВП Испании. А в случае отделения может войти в число крупнейших регионов-экспортеров Европы. Социологические опросы показывают, что около 90% каталонцев готовы поддержать отделение автономии от Испании, так как полагают, что центральное правительство не возвращает региону большую часть суммы, изымаемой из него через налоги. Независимость оставит налоги в автономии и позволит не выполнять планы экономии Мадрида, в том числе и в повышении налога на добавленную стоимость с 18 до 21%, а также сокращении финансирования местной администрации. Так что дело за малым – если сторонники отделения победят на выборах 25 ноября, то первым их шагом будет назначение даты референдума о независимости и сложные переговоры о нем с Мадридом, арбитром в которых окажется Брюссель.
Каталония первый, но не единственный кандидат на отделение. После летних забастовок шахтеров и их столкновений с полицией в Галисии и Стране Басков парламенты этих двух автономий тоже назначили у себя досрочные выборы, и раньше, чем в Каталонии, – на 21 октября. Исторических и лингвистических оснований для независимости у обоих регионов не меньше, чем у каталонцев, официально признанных Мадридом отдельной нацией, отличной от испанцев.
Не отстают и регионы, жителей которых сложно назвать отдельной нацией. В августе, помимо Каталонии, запросили у Мадрида финансовую помощь Валенсия – 5,5 млрд. евро, доля которой в ВВП страны не уступает Каталонии, а также Мурсия и Андалусия. Первая просила 700 млн. евро, вторая – 1 млрд. В сентябре 800 млн. евро попросило правительство небольшой Кастилии – Ла-Манчи, доля которой в экономике Испании 3,4% ВВП. Правительство Рахоя сформировало стабилизационный фонд помощи автономиям в 18 млрд. евро, но только запросы пяти данных автономий полностью опустошают его, так как правительство Андалусии в конце сентября запросило уже не один, а 5 млрд. евро кредитов. В «запасе» еще 12 регионов, в том числе родная для Рахоя Галисия и вечно бунтующая Страна Басков.