– А на вы­бо­рах за ко­го го­ло­со­ва­ли? – по­чу­в­ство­вав оп­по­зи­ци­он­ные нот­ки в го­ло­сах Вин­ков, ин­те­ре­су­юсь у Ири­ны, по­лу­чив­шей пас­порт РФ. И жен­щи­на сно­ва удив­ля­ет.

– За Пу­ти­на, ко­неч­но! – от­ве­ча­ет она то­ном, ко­то­рый под­ра­зу­ме­ва­ет аб­су­рд­ность воп­ро­са. – Вид­но же, что пра­ви­тель­ство по­во­ра­чи­ва­ет­ся ли­цом к на­ро­ду, ста­ра­ет­ся что-то для лю­дей сде­лать, но вот на мест­ном уров­не всё это унич­то­жа­ет­ся... Ес­ли так пой­дёт и даль­ше, – вер­нём­ся, на­вер­ное, об­рат­но...

Доч­ке шко­ла нра­вит­ся

Все­го в Ата­ма­нов­ку при­е­ха­ли на ПМЖ пять се­мей из Гер­ма­нии. Мест­ные из та­кой пе­ре­се­лен­чес­кой ак­тив­нос­ти тот­час же изв­лек­ли вы­го­ду: це­ны на по­лу­заб­ро­шен­ные до­ма вмиг по­до­ро­жа­ли в 10 раз, и Ирэн Шмунк, по­я­вив­шей­ся здесь ле­том это­го го­да, из­бён­ка обош­лась уже в 95 ты­сяч руб­лей. Ирэн то­же из на­ших, со­ве­тс­ких нем­цев: в 1994 го­ду она вмес­те с рус­ским му­жем уе­ха­ла из Ка­за­хс­та­на в Ниж­нюю Сак­со­нию.

По­доб­но дру­гим ус­тав­шим от Гер­ма­нии нем­цам, Ирэн пе­ре­чис­ля­ет опос­ты­лев­шие не­мец­кие пра­ви­ла: пре­дуп­реж­де­ния от влас­тей идут друг за дру­гом – тра­ва на га­зо­не вы­ше, чем на­до (на­ру­ша­ет при­ня­тые нор­мы эс­те­ти­ки), поч­то­вый ящик на 10 сан­ти­мет­ров ни­же ут­ве­рж­дён­ных норм (поч­таль­он мо­жет пе­рет­ру­дить­ся), под ово­щи от­ве­ли боль­ше чет­вер­ти участ­ка (нель­зя, и всё тут!)... Не уст­ра­нишь – штраф.

– Вот всё это и под­то­лк­ну­ло к пе­ре­ез­ду, – объ­яс­ня­ет она. – Сна­ча­ла ду­ма­ли, это толь­ко мы од­ни та­кие, вы­рос­шие в СССР. А по­том по мест­ным ка­на­лам друг за дру­гом пош­ли сю­же­ты о нем­цах, ро­див­ших­ся в Гер­ма­нии, но не же­ла­ю­щих жить в та­ком «по­ряд­ке». Эмиг­ри­ру­ют в США, Ар­ген­ти­ну, Пор­ту­га­лию, Австра­лию...

Си­дя в сво­ём дво­ре, Ирэн стро­ит пла­ны на бу­ду­щее, приз­на­ёт­ся, что из преж­них благ в Ата­ма­нов­ке ей не хва­та­ет лишь нор­маль­но­го са­нуз­ла (удоб­ства здесь, как и по­ла­га­ет­ся, во дво­ре), и ждёт при­ез­да му­жа-даль­но­бой­щи­ка, ко­то­рый по­ка что-то там до­офо­рм­ля­ет в Гер­ма­нии. Он сне­сёт эту хи­ба­ру и на её мес­те со­ору­дит нас­то­я­щий дом, в ко­то­ром все бу­дут счаст­ли­вы. Её 13-лет­няя доч­ка Эри­ка хо­дит в шко­лу за нес­коль­ко ки­ло­мет­ров и уве­ря­ет, что ей всё нра­вит­ся... Пос­ре­ди де­ре­ве­нс­кой ти­ши­ны, ор­га­нич­но пре­ры­ва­е­мой иног­да ку­ка­ре­кань­ем пе­ту­ха, жен­щи­на ка­жет­ся до­воль­ной.

Ма­ши­ну пред­ло­жи­ли бро­сить на Ук­ра­и­не

Ещё од­ни но­вые ата­ма­нов­цы, суп­ру­ги Сар­ти­сон, ког­да-то поз­на­ко­ми­лись в Ли­пец­ке, где ка­за­хс­кий не­мец Яков про­хо­дил сроч­ную служ­бу. Од­наж­ды ему по­на­до­би­лась серь­ёз­ная опе­ра­ция на поз­во­ноч­ни­ке, и в 1996-м Сар­ти­со­ны уе­ха­ли в не­мец­кий Обер­ха­у­зен.

– Тер­пе­ние кон­чи­лось, ког­да муж лю­би­мо­го га­ра­жа ли­шил­ся, – с улыб­кой вспо­ми­на­ет Ва­лен­ти­на Ни­ко­ла­ев­на. – Он его арен­до­вал и ре­шил сам по­чи­нить ма­ши­ну. Вот со­се­ди тут же и за­ло­жи­ли: сту­чит, мол, средь бе­ла дня. Он и взор­вал­ся: «Не мо­гу боль­ше!»

По уже за­ве­дён­ной тра­ди­ции, каж­дый здеш­ний не­мец рас­ска­зы­ва­ет свою ис­то­рию неп­рос­тых вза­и­мо­от­но­ше­ний с но­вым-ста­рым го­су­да­р­ством. Сар­ти­со­ны не иск­лю­че­ние. Ед­ва Ва­лен­ти­на приг­на­ла из Гер­ма­нии свою ма­ши­ну и по­лу­чи­ла штамп о ПМЖ в Рос­сии, как ей выс­та­ви­ли счёт за рас­та­мож­ку ав­то аж на... 400 ты­сяч руб­лей! Смеш­но, но ма­ши­на раз­ва­ли­лась, ед­ва дос­тиг­ла Ата­ма­нов­ки, а по­то­му чи­нов­ни­кам бы­ло пред­ло­же­но заб­рать её без­воз­ме­зд­но. Но всё тщёт­но: оп­ла­ти­те, и всё тут!

– Они и са­ми по­ни­ма­ют аб­су­рд­ность си­ту­а­ции, но пе­ня­ют на бук­ву за­ко­на, – сме­ёт­ся жен­щи­на. – Пред­ла­га­ли да­же тай­ком вы­вез­ти её на тер­ри­то­рию Ук­ра­и­ны – до неё от­сю­да 40 ки­ло­мет­ров – и бро­сить. Или отог­нать в лес и спа­лить. Прес­туп­ни­цей быть я от­ка­за­лась. Так и су­дим­ся уже вто­рой год...

Свой рус­ский вы­бор сде­лал и их 26-лет­ний сын Алек­сандр. Ему приш­лось пос­ра­жать­ся с во­ен­ко­ма­том, ко­то­рый пер­вым де­лом пы­тал­ся заб­рить его в сол­да­ты.

– Еле от­бил­ся, – вспо­ми­на­ет Ва­лен­ти­на. – Пок­лял­ся, что вто­рой раз при­ся­гать ни за что не бу­дет: он уже отс­лу­жил в бун­дес­ве­ре.

– А ес­ли завт­ра вой­на, на чью сто­ро­ну вста­нет? – вол­ну­юсь я.

С от­ве­том она не раз­ду­мы­ва­ет:

– За Рос­сию, ко­неч­но! Чувство­вал бы се­бя нем­цем – ос­тал­ся бы там...

Ка­кая же мы сек­та?

– Это по­зор по мест­ным по­верь­ям: осень, а у ме­ня ещё зе­лень на ого­ро­де, – на­би­рая по­ми­до­ры для са­ла­та, го­во­рит Оль­га Алек­са­нд­ро­ва. Ког­да-то она с пятью деть­ми пе­реб­ра­лась сю­да из Под­мос­ковья и быст­ро наш­ла об­щий язык с нем­ца­ми. – Мест­ные же как: соб­ра­ли уро­жай и тут же всё пе­ре­ко­па­ли. А мы до мо­ро­зов с этой зем­ли пи­та­ем­ся.

У Оль­ги то­же есть свой ве­со­мый ар­гу­мент в поль­зу глу­ши.

– Вот при­е­ха­ла не­дав­но ту­да (в Мос­ко­вс­кой об­лас­ти дом ос­тал­ся, ко­то­рый сда­ём), иду с ре­бён­ком на ру­ках средь бе­ла дня, а навстре­чу – три уз­бе­ка и ме­ня гла­за­ми раз­де­ва­ют, – объ­яс­ня­ет она своё от­шель­ни­че­ст­во. – Это что же бу­дет ве­че­ром, ду­маю? А с деть­ми?

Оль­га, не отв­ле­ка­ясь от ве­де­ния до­маш­не­го хо­зяй­ства, ру­бит ово­щи и од­нов­ре­мен­но по­ка­зы­ва­ет, как лов­ко мож­но об­ма­нуть ци­ви­ли­за­цию, за­дей­ствуя сти­раль­ную ма­ши­ну при пол­ном от­су­т­ствии во­доп­ро­во­да («свер­ху ста­вит­ся вед­ро с во­дой, от­ту­да труб­ка опус­ка­ет­ся в от­сек для по­рош­ка, чуть под­са­сы­ва­ет­ся, и мож­но за­пус­кать ма­шин­ку»). А по­том, на­кор­мив де­тей, по­ёт пес­ни собствен­но­го со­чи­не­ния: про ка­за­ков, Ата­ма­нов­ку, дож­дик...

Нем­цам её пес­ни нра­вят­ся, они уже дав­но сби­лись вок­руг Оль­ги в хор, ко­то­рый гаст­ро­ли­ру­ет по ок­ре­ст­нос­тям. При­ни­ма­ют на ура. Пос­ле са­дят­ся и все вмес­те меч­та­ют: о гек­та­ре зем­ли, ко­то­рый дол­жен взять каж­дый, о том, как по­са­дят на нём кед­ры, соз­да­дут ро­до­вое по­местье...

– Где-то я уже это слы­шал, – нап­ря­га­юсь я, вспо­ми­ная, что идея «взять гек­тар» и за­ба­ба­хать на нём «ро­до­вое по­местье», за­са­див его кед­ра­ми, при­над­ле­жит не­ко­е­му Мег­ре, ко­то­рый пи­шет книж­ки про си­би­рс­кую де­вуш­ку Анас­та­сию, а фа­на­тов се­го тру­да, анас­та­си­ев­цев, мно­гие счи­та­ют эко­ло­ги­чес­кой сек­той.

– Да ка­кая же мы сек­та? – сме­ют­ся пе­ре­се­лен­цы. – В сек­тах все ждут кон­ца све­та и жёст­кая ие­рар­хия под­чи­не­ния, у нас та­ко­го нет, и мо­ле­ний с идо­ла­ми ни­ка­ких нет. Да, книж­ки чи­та­ли, но нам очень идея ро­до­во­го по­местья нра­вит­ся. Есть Анас­та­сия или это ли­те­ра­тур­ная вы­дум­ка Мег­ре – ка­кая раз­ни­ца! Тол­ки­ен вон то­же книж­ку на­пи­сал, и все ри­ну­лись в эль­фов за­пи­сы­вать­ся, то­же, что ли, сек­тан­ты? Так что счи­тай­те, что это у нас жизнь-иг­ра та­кая: рас­тить де­тей на чис­том воз­ду­хе, пи­тать­ся со сво­е­го ого­ро­да, бань­ку опять же пост­ро­ить, что­бы из неё го­лы­шом да в свой же пру­дик... Кра­со­та, прав­да?..

Как ти­пич­ный го­ро­дс­кой жи­тель, ко­то­ро­го в пос­лед­нее вре­мя всё ча­ще ста­ло тя­нуть в род­ную де­рев­ню, я сог­ла­ша­юсь. А они сно­ва улы­ба­ют­ся, ког­да ин­те­ре­су­юсь, от­ва­жил­ся бы ко­рен­ной уро­же­нец ФРГ на та­кое же житьё-бытьё в во­ро­не­жс­кой глу­би­не?

– Нет, нас­то­я­щий не­мец та­ко­го точ­но не вы­дер­жал бы. Он ни­че­го бы здесь не по­нял.

Нет, всё-та­ки они стран­ные...

Источник: newsland.ru