Как предавали Россию. Авен
Дмитрий Иноземцев

Молодые реформаторы 90-х всегда были охочи до публичности и даже театральны. Внук двоих больших писателей Гайдар на закате СССР работал с изданиями «Правда» и «Коммунист», а в зените карьеры, не договаривая окончаний в какой-то карикатурной небрежности, с видимым удовольствием транслировал свою маргинальную философию, особенно в дни путча 1993-го, созывая народ на свою защиту. Кох вел на НТВ шоу «Алчность», а теперь активно пописывает в блоге и сотрудничает вместе со своим нежным другом Авеном в «Forbes». Там они выясняют, так ли уж все было плохо сделано в 90-е и отчего так им живется, хоть и богато, но опасливо на Руси.

Сам Петр Авен не лишен повадок русского культурного просветителя. То он привезет на показ Элтона Джона в Тронный зал Екатерининского дворца в Царском Селе. То, жеманничая, – мол, я не литератор – настрочит рецензию на книгу нижегородца Захара Прилепина «Санькя» в журнал «Русский пионер».

«…Мы – я, во всяком случае, – ничего ни у кого не крали, – пишет он там. – И, извиняюсь за штамп, создаем тысячи рабочих мест. И стипендии платим – в том числе будущим инженерам. И оправдываться нам-то как раз не за что. Я вот если и чувствую какую-то вину за свою лучшую жизнь – так только перед старыми и больными. Теми, кто не может. А те, кто не хочет, на мой взгляд, должны оправдываться передо мной».

Здесь мы видим одну из многих удивительных по наглости мыслей нынешнего Авена – о том, что обворованная и униженная его правительством страна должна перед ним оправдываться в том, почему она обворованная и униженная.

Власть «очкариков»

Сегодня их назвали бы хипстерами. В 60–70-е это были просто рафинированные мальчики-умники, которых родители определили в московскую физико-математическую школу № 2. Сие событие Петр Авен нынче называет главным в своей жизни, и в этом он, пожалуй, прав. В тиши московских кабинетов, в узких кругах столичных ученых людей, не нюхавших страны, в их теплых столовых взрастало обеспеченное всеми благами новое поколение самовлюбленных мизантропов.

Окончив экономический факультет МГУ, в 1980 году Авен защитил кандидатскую диссертацию под руководством академика Станислава Шаталина. Затем сидел в одном кабинете Всесоюзного НИИ системных исследований с Егором Гайдаром. Текст докторской диссертации по теме «Функциональное шкалирование» опубликовал в 1988 году под редакцией будущего близкого соратника Бориса Березовского.

Как и многие в поколении «младореформаторов», Авен состоял научным сотрудником Международного института прикладного системного анализа, расположенного в австрийском Лаксенбурге. В то же самое время он числился советником Министерства иностранных дел СССР. Такое умение совмещать различные позиции и извлекать из этого выгоду сыграет в его карьере решающую роль.

Конечно, не только кабинетное соседство с Гайдаром обеспечило Авену вхождение в правительство реформаторов. Он очень этого хотел.

– Все экономисты, особенно окончившие с отличием высшие учебные заведения, мечтают управлять страной, – рассказал Авен журналу «Forbes». – Для этого, собственно, их учат, для этого они книжки читают. И, войдя в правительство, мы получили такую возможность. Мы понимали, что, действительно, реформы тяжелые, какое-то время это будет непопулярным, но, в принципе, мы все равно видели себя входящими в историю, в элиту экономистов. Поэтому никакого сомнения, что надо делать реформы, безусловно, не было.

В этом признании содержится главный ответ на вопрос о том, почему реформы 90-х в России были такими преступными, аморальными и провальными. Правительство тщеславных мальчиков-умников не знало, как нужно проводить реформы, понимало, что они крайне тяжелые, но желание войти в историю быстро перевесило все опасения.

Друг Березовского и Путина

Петр Авен в годы реформ и после них продемонстрировал удивительную способность приспосабливаться и выживать. Нынче считается, что президент «Альфа-банка» – друг Владимира Путина и умелый лоббист интересов бизнеса в коридорах власти. В 90-е же годы, напротив, один из главных идеологов «гайдарвинизма» Авен состоял в партнерских и дружеских отношениях с Борисом Березовским и много с кем еще из нынешних лондонских сидельцев. Но он не сидит.

Впрочем, и деятельность Авена во время реформ была куда двусмысленнее и тоньше, чем топорная работа того же Альфреда Коха. Если Кох распродавал предприятия – «железо», то министр внешних экономических связей Российской Федерации торговал информацией. После ухода с министерского поста в 1992 году, после отставки Егора Гайдара Авен начал работать по той же специальности, только в частном порядке. Он создал свою компанию «Финансы Петра Авена» (ФинПА), которая занялась консультациями по российским зарубежным долгам. Естественно, что по роду своей министерской службы он знал эту материю лучше, чем кто бы то ни было, и обладал отличным набором нужных связей в правительстве. Торговля государственными сведениями нынче была бы названа инсайдом, но тогда такого понятия в России не было, как и не было игроков на облюбованном Авеном рынке.