Юрий Темирканов: Как же я с ними здороваться буду!
Игорь Шнуренко

В филармонии открывается фестиваль «Площадь Искусств». По какому принципу вы отбирали исполнителей и произведения для фестиваля?

– Знаете, балетные или музыканты – отдельная нация, мы как табор цыганский, мы все знаем, что происходит в этом мире. Поэтому я точно знаю, какой, например, первоклассный пианист хорошо играет Брамса, а какой хорошо играет Шостаковича.

Есть еще одна задумка: привозить на каждый фестиваль молодых талантливых исполнителей, которых еще не знает Россия, открыть для нее тех, которые завтра станут очень дорогими. Тогда нам будет трудно их пригласить, потому что на Западе платят баснословные гонорары. Идеология фестиваля заключается в том, чтобы противостоять потоку подделок и показать людям, что, собственно, означает культура.

Из программы фестиваля была исключена новая постановка Жолдака «Евгений Онегин» в Михайловском театре. Что вы думаете об этом спектакле?

– Я думаю, это очень плохо. Спектакль должен был быть включен в программу нашего фестиваля «Площадь Искусств», но я сказал директору театра, что исключаю его из фестиваля.

Нас в школе учили отличать хорошее от плохого. Сейчас детей этому не учат, их запутали телевизором, им показывают американскую помойку, и они думают, что это культура. Когда им показывают такого «Евгения Онегина» в таком хорошем театре, они думают: может, я чего-то не понимаю?

Знаете, почему мало людей, способных сказать: а король-то голый? Потому что они себе не доверяют. Мне понравилось, что на спектакле свистели, что меня чуть-чуть утешило. От этой постановки несет бескультурьем.

Но в театре было множество критиков, которые хвалили постановку…

– Я имею смелость сказать, что 90% критиков малограмотны и необразованны настолько, что не понимают великих замыслов великих музыкантов. Потому и считают эту постановку прогрессивной. Они тоже люди и не хотят отстать от времени. Но ведь все, что Чайковский хотел сказать в «Онегине», он сказал своей музыкой. Надо только ее услышать.

Еще до революции говорили: придет хам. Он пришел. Любую публику, даже такую интеллигентную, как петербургская, любой народ можно испортить. Если Гитлер смог за 10 лет сделать из величайшей европейской цивилизации Третий рейх, если коммунизм смог убедить в том, что нужно грабить награбленное, значит, из человека можно сделать что угодно. В Библии об этом написано. Я неверующий, но читал Библию много раз. Публику обманывают – а тут еще критика скажет слушателю: это поиски нового. Чего нового? Пушкин все нашел.

В этом спектакле Михайловского театра в звуковую партитуру входят, наряду с музыкой Чайковского, пиканье микроволновки, звон посуды и множество других звуков. Как на такое может реагировать дирижер?

– Михаил Татарников – очень хороший и симпатичный дирижер, но у него еще нет возможности сказать, что это отвратительно. У него еще нет такого права. К сожалению, дирижеры, у которых есть возможность отказаться этим дирижировать, включая самых знаменитых, таких как Лорин Маaзель, Зубин Мета, не делают этого. Я это сделал в Лионе. Уже отрепетировал с оркестром «Онегина» и начал сценическую репетицию. Но, как только посмотрел на сцену, сложил партитуру и сказал: в этом безобразии (я употребил тогда более точное определение) я участвовать не буду. Был большой скандал, потому что такого еще не случалось: все дирижеры терпят.

На пресс-конференции в Париже я сказал журналистам: знаю, что опера вам понравится, но дирижировать этим не буду. Вам понравится потому, что, в отличие от меня, вы не живете в Петербурге. В отличие от меня, вы не знаете Пушкина, Чайковского. Я живу через дорогу от дома, в котором умер Чайковский, в километре от дома, где умер Пушкин. А как же я с ними здороваться буду, если буду дирижировать этим издевательством над гениями? Я сел в самолет и улетел, потеряв очень много денег. У Татарникова таких прав еще нет, но будут, потому что он очень талантливый человек, и, я надеюсь, он терпеть этого не станет.

Где та грань, до которой, на ваш взгляд, возможна авторская интерпретация классики?

– Интерпретируешь – значит, осмысливаешь то, что написали Чайковский и Пушкин. Нужно в силу возможностей, которые природа дала, дотягиваться до этих гениев. И чем ты ближе подойдешь к их замыслу, тем ты лучший интерпретатор. А если ты хочешь поправить Пушкина и поучить Чайковского, то ты – невежда.

Музыкальная драматургия может быть очень современной: можно показать все только светом, можно пользоваться условностями. Конечно, модерново, когда Хозе в «Кармен» выезжает на мотоцикле. В Гамбурге показали Онегина и Ленского гомосексуалистами. Если вспомнить, кем был Чайковский, вроде подходит, правда? Но это хамское понимание. Страшно, что это сейчас главная проблема во всем мире. Я не борюсь с гениями, я не имею хамства ставить себя с ними на один уровень. Я подчиняюсь им на сто процентов. Я их почитаю и пытаюсь по мере сил своих приблизиться к ним, отгадать, дотянуться. Я могу ошибиться в том, что не сумел дотянуться до него, но эта дорога единственно правильная.

Скажу крамольную вещь. Настоящая культура, вообще говоря, не для широких масс. Культура – это якорь, который держит человечество. Она принадлежит интеллигенции и подтягивает под себя сознание народа.