ИС­ТОС­КО­ВАВ­ШИ­Е­СЯ ДУ­ШИ

На­ча­ло «бар­хат­ной ре­во­лю­ции» в Че­хос­ло­ва­кии.
У нас все по-преж­не­му.
Ку­пил се­год­ня в под­зем­ном пе­ре­хо­де на­пе­ча­тан­ные на гек­тог­ра­фе вы­жим­ки из «За­ко­на Бо­жия».
Сло­во Бо­жие ста­ло сей­час то­ва­ром, про­да­ёт­ся и очень до­ро­го.
И глав­ное по­ку­па­ет­ся. И охот­но, и то­роп­ли­во…
Пло­хо?
Пло­хо, что не хва­та­ет это­го.
А то, что ду­ши лю­дей ис­тос­ко­ва­лись о Све­те и Ис­ти­не, че­го ж в этом пло­хо­го?
Не в этом ли и за­лог че­го-то боль­шо­го, что ожи­да­ет нас – боль­шой Судь­бы, боль­шо­го Под­ви­га, свер­шить ко­то­рый, быть мо­жет, и дос­та­нет у нас сил.

17 но­яб­ря 1989 го­да. Пе­ре­дел­ки­но.

 

 

 

ОТК­РО­ВЕ­НИЯ

Пос­ле кре­ще­ния про­ре­за­ют­ся отк­ро­ве­ния, и отк­ро­ве­ния за­час­тую очень горь­кие.
Зря я пи­сал в «Сто­ли­це но­во­го ми­ра», что все сту­ден­ты на­ше­го инс­ти­ту­та по­гиб­ли. Кто-то ведь и спас­ся. Но спас­лись как раз те, ко­го мы счи­та­ли по­те­рян­ны­ми.
Это то, что я не мо­гу по­нять.
Как про­и­зош­ло это?
Не по­ни­маю…
Слов­но кто-то гла­за мне тог­да за­вя­зал и так и зас­та­вил жить.
Пе­ре­би­рал ма­те­ри­а­лы, свя­зан­ные с Руб­цо­вым.
По­весть о Ни­ко­лае Ми­хай­ло­ви­че нуж­но пи­сать как по­пыт­ку как раз в этом и ра­зоб­рать­ся.

18 но­яб­ря 1989 го­да. Пе­ре­дел­ки­но.

 

 

ЧЕР­НО­ТА

{div width:280|float:left}{module zlobin}{/div}За­хо­дил се­год­ня Ана­то­лий Пав­ло­вич Зло­бин, иг­ра­ли в шах­ма­ты. Ана­то­лий Пав­ло­вич рас­ска­зы­вал, что у не­го на­пи­са­но нес­коль­ко де­сят­ков то­мов днев­ни­ков.
И сно­ва этот раз­го­вор как подс­каз­ка.
Про днев­ни­ки я пос­то­ян­но ду­маю… На­до соб­рать все за­пи­си из кни­жек и со­е­ди­нить их. Толь­ко так мож­но по­нять се­бя и поп­ро­бо­вать се­бя исп­ра­вить.
Ког­да про­ник­ла в ме­ня чер­но­та? То есть ког­да чер­но­та при­жи­лась так же ес­те­ст­вен­но, как и свет, ко­то­рый всег­да жил в ду­ше.
Детство, комп­лек­сы… Это всё по­нят­но…
Но чер­но­та воз­ник­ла толь­ко в Моск­ве.
Рань­ше бы­ло на­ше со­ве­тс­кое вос­пи­та­ние, в ко­то­рое не так уж и ма­ло бы­ло вло­же­но сил и та­лан­та, что­бы изв­ра­тить, обол­гать мно­гое, что­бы зас­та­вить школь­ни­ка по­лю­бить оба­я­тель­ных ко­мис­са­ров, что­бы пе­рес­та­ли мы раз­ли­чать жес­то­кость, по­ка­зы­ва­е­мую как доб­ро­де­тель, и под­лин­ное жерт­вен­ное му­же­ст­во…
Но до Моск­вы всё это, хо­тя я и пи­сал стиш­ки о ко­мис­са­рах, не ве­ло к пос­туп­ку. Пос­туп­ки на­ча­лись все-та­ки в Моск­ве, ког­да я уви­дел во­очию воп­ло­ще­ние двой­ной мо­ра­ли, ког­да уви­дел, что став­шие дис­си­ден­та­ми по­том­ки ко­мис­са­ров-боль­ше­ви­ков уже са­мим сво­им бы­ти­ем про­по­ве­ду­ют двой­ную мо­раль.
Ра­зу­ме­ет­ся, я не жерт­ва их (фа­ми­лии из IX то­ма со­чи­не­ний А.И. Сол­же­ни­цы­на) про­по­ве­ди, я прос­то наб­лю­дал за ни­ми и не су­мел най­ти в се­бе му­же­ст­ва ид­ти пря­мо. Мне по­ка­за­лось тог­да, что толь­ко так (не так, как они!), но то­же по двой­ной мо­ра­ли и мож­но жить.
И я поп­ро­бо­вал.
Ра­бо­тал в га­зе­те, по­том ре­дак­то­ром на сту­дии, по­том пе­ре­ехал в Ле­ни­нг­рад, всту­пил в КПСС…
И вро­де бы всё по­лу­чи­лось…
И что уте­шать се­бя, что я ни­ко­му не де­лал вре­да…
Важ­но, ка­кой вред на­не­сён собствен­ной ду­ше…

19 но­яб­ря 1989 го­да. Пе­ре­дел­ки­но.

 

 

 

СВО­БО­ДА

Зас­нул днем и ког­да прос­нул­ся, не­о­жи­дан­но – это, ка­жет­ся, и бы­ла мысль, ко­то­рая раз­бу­ди­ла ме­ня! – по­нял, что боль­ше все­го ме­ша­ет мне ве­рить и жить, как пра­вос­лав­но­му че­ло­ве­ку, это на­ра­бот­ки, сис­те­ма свя­зей, что су­ще­ст­ву­ют во мне. Эти свя­зи как ре­шет­ки, за ко­то­ры­ми и то­мит­ся ду­ша.
Мо­жет быть, ес­ли хо­дить в цер­ковь, удаст­ся ос­во­бо­дить­ся от этих свя­зей, удаст­ся выр­вать­ся из-за ре­шет­ки, ку­да я сам се­бя и заг­нал.

20 но­яб­ря 1989 го­да. Пе­ре­дел­ки­но.

 

 

 

ОЧЕ­РЕД­НАЯ ЖЕ­НА

К Вик­то­ру Кри­ву­ли­ну при­е­ха­ла его оче­ред­ная же­на. Зо­вут Оль­гой, воз­ник­ла она от­ку­да-то из сред­не­а­зи­а­тс­кой рес­пуб­ли­ки.
Се­год­ня поз­на­ко­мил­ся с нею.
Вик­тор хваст­ли­во предс­та­вил ее как док­то­ра на­ук, и Оль­га не ста­ла от­ри­цать это­го.
Так или ина­че, не­ве­до­мо, но ап­лом­ба у Оль­ги и на трёх док­то­ров на­ук хва­тит.
– Я хо­чу за­бить там, в жур­на­ле, от­дел про­зы, что­бы мест­ные не со­ва­лись! – до­ве­ри­тель­но со­об­щи­ла она про сред­не­а­зи­а­тс­кий жур­нал, с ко­то­рым сот­руд­ни­ча­ет.
– Ну за­чем Ко­жи­нов про Клю­е­ва пи­шет? – за­да­ла она ри­то­ри­чес­кий воп­рос. – Ведь Клю­ев очень да­же неп­ло­хой по­эт!
Я пил с Вик­то­ром вод­ку, и мне как-то очень жал­ко бы­ло его.

21 но­яб­ря 1989 го­да. Пе­ре­дел­ки­но.