Революция Андропова-Путина
Алексей Пименов
Российская элита: ожидается ли смена караула?
Какие же задачи предполагается решить революционным путем? «Нужна прямая народная демократия», – так формулирует их руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира Максим Шевченко. Альтернатива? «К власти, – предупреждает публицист, – могут пробраться... либералы, которые... имеют свои программы разрушения и распада страны. Идея... обновления через народовластие должна быть подхвачена... силами, которые стоят на позициях... традиционалистских ценностей... Это можно сделать только через формирование адекватных структур народовластия. Если это не сделают силы патриотические, завтра эти структуры будут под контролем ненавидящих страну, преклоняющихся перед Западом радикальных либералов».
Об «орде» и «вайнахате»
Не жалуют антинациональных либералов и мастера культуры, за идеологическими абстракциями неизменно ищущие человеческие лица. Писатель Захар Прилепин опубликовал письмо к Сталину от лица «российской либеральной общественности». «Мы поделили страну, созданную тобой… Мы всем обязаны тебе…», – признаются прилепинские либералы отцу народов. Чем же именно обязаны? «Ты, – поясняют либералы, – положил в семь слоев русских людей, чтоб спасти жизнь нашему семени…». Во избежание кривотолков самокритично именуя свое сознание «местечковым». «Антисемитизм подобен сифилису», – откликнулся на документ времени писатель Виктор Шендерович. «Литературная тусовка почти всегда отвратительна, а либеральная в особенности», – отозвался Дмитрий Быков.
Либерально-литературными рамками дело, однако, не ограничивается. «Для России сегодня актуально не демократическое, а национально-освободительное движение», – считает Владимир Пастухов, называющий нынешнюю властную элиту «Новой ордой» и даже «Православным вайнахатом». И обосновывающий последний неологизм тем, что «в российском обществе… возобладали нравы, естественные для какого-нибудь вайнахского племени, но мало сочетающиеся с христианской традицией», а также тем, что «сегодня не Кавказ входит в Россию, а Россия – в Кавказ».
С кем же намерено бороться национально-освободительное движение? «Основной скрытый социальный конфликт внутри современного российского общества» – это, по мнению Пастухова, «конфликт между “оккупантами” и “населением”«. «“Оккупанты”«, – поясняет публицист, – это сформированная из люмпенов всех мастей (“во фраках», “в погонах» или “в цепях» – не имеет значения) воровская элита, организованная как мафия и живущая “по понятиям”, которая поставила под свой контроль государство и использует это государство как орудие перераспределения в свою пользу всего того, что производит население». «Криминальная среда, – уточняет Владимир Пастухов, – … подчинила себе русское общество и эксплуатирует его как колонию, выкачивая из страны ресурсы и перекачивая их за рубеж… Насаждаемые криминалом нравы корежат нравственные устои русского народа...»
Откуда же взялось это «ордынско-вайнахское» иго? Ответ Владимира Пастухова: «Путинский режим не имеет ничего общего с русской государственной традицией… кроме некоторого поверхностного сходства в “держимордии”… Это не возврат назад и тем более не движение вперед, а отскок в сторону».
Запрос на репрессии
Существуют, впрочем, и другие мнения. «На наших глазах происходит вымывание демократического дискурса, – так оценивает новейшие революционные призывы московский политолог Дмитрий Шушарин. – Конечно, письмо Прилепина вызвало очень резкую реакцию: лобового сталинизма люди демократических убеждений все-таки не приемлют. А вот тексты Шевченко и Пастухова сделаны тоньше и умнее. А потому – обладают некоторым потенциалом воздействия на подсознание человека. Люди видят только оппозиционную оболочку – но не видят откровенно фашистского характера текста… Не чувствуют, скажем, что применяемые Шевченко определения – это лексика Геббельса, Гитлера и Розенберга. Да и Пастухов рассуждает о том, что нынешняя власть может быть переделана только диктатурой. Речь идет лишь о том, какая диктатура лучше, а какая – хуже. Оппозиционность теряет очень важный свой атрибут – приверженность демократическим принципам. Сил, которые говорили бы на языке демократических ценностей, просто не остается».