Зато потом, когда последовало волевое решение стран, входящих в НАТО и ЕС, об отделении автономного края Косово от Сербии, коллективный Запад с примерной активностью стал цитировать совсем другие положения Хельсинкского акта, те, которые были выгодны им. В частности, пункты VII и VIII, где говорится, что "государства-участники, на чьей территории имеются национальные меньшинства, будут уважать право лиц, принадлежащих к таким меньшинствам…и защищать их законные интересы в этой области», «будут уважать равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой, действуя постоянно в соответствии с целями и принципами Устава ООН и соответствующими нормами международного права, включая и те, которые относятся к территориальной целостности государств».
Работа над Хельсинкскими документами была очень длительной и трудной. Два года эксперты и участники Совещания пытались снять все противоречия, но отдавали себе отчет в том, что на деле, в жизни, остается противоречие между правом наций и народов на самоопределение и принципом территориальной целостности государств. В какой-то момент участники просто зашли в своих дискуссиях в тупик и решили не вдаваться в детали этого вопроса, а согласились с тем, что следует опираться на принятую Генеральной Ассамблеей ООН 24 ноября 1970 года Декларацию о принципах международного права. А в этом документе значится: «В силу принципа равноправия и самоопределения народов, закреплённого в Уставе ООН, все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое государство обязано уважать это право в соответствии с положениями Устава». И далее согласились с положениями этого документа, которые гласили, что способами осуществления права на самоопределение могут быть «создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса». Аналогичные принципы закреплены не только в Хельсинкском Заключительном акте, но и в Итоговом документе Венской встречи 1986 года, документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ 1990 года и других международно-правовых актах.
В значительной степени опираясь именно на эти документы Международный Суд ООН в Гааге 22 июля 2010 года рассмотрел вопрос о «соответствии международному праву одностороннего провозглашения независимости органами самоуправления Косово» и девятью голосами против пяти вынес решение о том, что «общее международное право не содержит запрета деклараций независимости», а «декларация независимости Косово – противоречий с применимыми специальными нормами международного права не содержит».
Надо быть очень уж незрячим, чтобы не увидеть, что все эти положения, слово в слово, имеют самое прямое отношение к волеизъявлению народа Крыма, проявленного им в марте 2014 года.
Таким образом, во всех перечисленных выше случаях нарушения государственного суверенитета – США и страны ЕС открыто нарушили нормы международного права, и это надо открыто признать.
Да они, собственно, это и признают, только как-то боком, стыдливо, когда поднимают вопрос о том, что в наши дни устарел сам принцип государственного суверенитета в международном праве. Но не решаются поставить эту проблему открыто и официально и предпочитают делать это в основном на уровне выступлений политических деятелей, либо же устами выходцев из России (СССР), которые переметнулись в этой идеологической войне на сторону США.
Устарел ли принцип государственного суверенитета?
США, как выясняется, вполне устраивает ситуация, сложившаяся в 1990 годах, при которой они могут силой оружия решать вопросы утверждения своих национальных интересов на территориях других стран. Именно поэтому в 2003 году бывший государственный секретарь США Генри Киссинджер поспешил объявить о «бессмысленности идеи государственного суверенитета» и вообще о «смерти Вестфальской системы 1648 года», базирующейся на уважении национально-государственного суверенитета.
Но Киссинджер был не первым, кто это произнес. Участник почти всех заседаний Бильдербергского клуба, начиная с 1970-гг., он лишь озвучил то, что ещё 8 июня 1991 г. на заседании Трехсторонней комиссии (Исполнительный орган Бильдербергского клуба) в Эссене (Германия) заявил один из основателей Бильдербергского клуба Д. Рокфеллер: «Мы благодарны The Washington Post, The New York Times, Time Magazine и другим крупным изданиям, чьи директора посещали наши встречи и уважали своё обещание сохранить конфиденциальность на протяжении почти сорока лет. Нам было бы невозможно разработать наш план для всего мира, если бы он был предан огласке в те годы. Но теперь мир стал сложнее и он готов идти к мировому правительству. Наднациональная верховная власть интеллектуальной элиты и банкиров мира, несомненно, более предпочтительна, чем национальное самоопределение, практиковавшееся в прошлые столетия».
Понятно, что «наднациональной верховной власти», которая куда как определенно проявила себя в 1999 году в Югославии, крайне необходимо теоретическое обоснование справедливости её практических действий. Надо ведь убедить мир в том, что если какие-то страны и государства «неправильно» ведут себя в границах своих национальных государств по отношению к своему собственному народу, то кто-то же должен получить право «поправить» их. Вот тут-то и возникла необходимость доказать всем, кто послабее, что мир вступил в эпоху, когда определенная часть международного сообщества (например, объединенная в блок НАТО) должна получить право вмешиваться во внутренние дела тех стран, которые не в состоянии дать отпор посягательству на их жизнь. Процитированный выше Д. Рокфеллер может, конечно, в самом общем плане выразить идею устарелости понятия национально-государственного суверенитета, но он ведь не теоретик и не ученый, поэтому аргументацией не владеет. Здесь нужны специалисты своего дела. Довольно быстро выяснилось, что недостатка в таких специалистах, в общем-то, нет.
В дело включились российские специалисты, принятые на работу в идеологические организации и структуры Соединённых Штатов. Особенно активно это произошло после нападения Запада на Ливию Муамара Каддафи.
Так, бывший подполковник Советской армии, выпускник Военно-политической академии им. Ленина (1977 г.), а ныне –директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин 19 марта 2011 г. предложил для размышления ряд вопросов на эту тему. «Мир, – сказал он в интервью INOSMI.Ru, – становится все менее похожим на Вестфальскую модель суверенных государств и принципы невмешательства во внутренние дела друг друга всё больше противоречат принципам человечности. Как в этих условиях относится к массовым нарушениям прав человека, которые совершают правительства суверенных государств? Где пролегает порог вооруженного вмешательства? Каковы стандарты подходов, кто судьи и кто исполнители? Закрывать глаза на эти проблемы, ограничиваясь лишь критикой интервенции, нельзя: глобализация формирует международное сообщество. Без решения этих вопросов международные отношения всё чаще будут становиться заложником внутренней политики тех стран, которые будут создавать поводы для интервенции, и тех, которые станут – с охотой или без – на них реагировать».
Бывшего подполковника тут же поддержал ещё один русский эмигрант, бывший советник М. Горбачева и Б. Ельцина, сделавший после 1991 года быструю карьеру в США, директор российских и азиатских программ Центра оборонных исследований США (ныне – президент Центра глобальных интересов в Вашингтоне), Николай Злобин. «Трагедии подобные ливийской, – написал он 23 марта 2011 г. в двухколоннике «Российской газеты» с говорящим заголовком – «Конец суверенитетов», – свидетельствуют о невозможности сохранять национальный нейтралитет». Поскольку в XXI веке «нельзя сохранять приоритет полноценного суверенитета национальных государств по отношению к важнейшим интересам всего мирового сообщества, принцип невмешательства во внутренние дела извне или недопустимости обеспечения безопасности страны, региона или людей силами мирового сообщества извне. Иначе это ему – мировому сообществу – может слишком дорого обойтись». А дальше последовала весьма знаковая оговорка: «По крайней мере, так это видится мне из Вашингтона».
Однако отпор действиям Запада в Ливии в рамках мирового общественного мнения оказался неожиданно активным, и настолько, что в правоте своих убеждений о безусловном приоритете воли мирового сообщества над национальным суверенитетом отдельно взятых государств Н. Злобин засомневался и спустя две недели поместил в той же газете новую статью уже совсем под другим заголовком: «Ещё раз о миропорядке» и с совсем иными выводами.