– У вас есть любимая книга Зиновьева?
Не могу не назвать такие книги, как «Иди на Голгофу», «Живи», «Гомо советикус», «Запад», «Исповедь отщепенца». Впрочем, нужно было бы перечислить все книги мужа.
– Работал Александр Александрович фантастически много и плодотворно. А как он снимал напряжение?
– Принимал горяченные ванны, погружаясь в почти что кипяток. Я до сих пор не понимаю, как он это выдерживал. Мы прожили вместе 40 лет, и все эти годы он оставался верен этой своей привычке. Говорил, что такая брутально горячая вода помогает ему «расширить мозговые пазухи».
Грани таланта
– В чем, на ваш взгляд, состоит тайна Зиновьева как личности?
– Его тайна лежит на поверхности. Зиновьев был человеком с безукоризненной совестью и исключительных духовных качеств. В своей жизни он не совершил ни одного поступка, за который ему пришлось бы как-то терзаться и переживать. Смелый, отважный, безукоризненный и последовательный. В этом и состоит его тайна.
Многим людям, которым не свойственна даже миллионная часть тех качеств, которые были у Зиновьева, было с ним очень трудно. Он был слишком ярким, прямым и беспощадным. Он был абсолютным совершенством. Трудно смотреть на солнце. Александр Александрович был воплощением живой плазмы.
– Как вы оцениваете роль Зиновьева в истории нашей страны?
– России крупно повезло, что в ее недрах родился человек, который предельно строго, аналитически был в состоянии с полуслова и полувзгляда давать оценочные характеристики событиям эпохи. Это награда для России и наказание для самого Зиновьева: он все понимал и все знал. Вериги этого глубоченного понимания и сопереживания он нес всю свою жизнь. Его самое главное достоинство заключалось в том, что он являлся человеком абсолютного ума. Как человек с абсолютным слухом страдает от того, что слышит все, так страдал и Зиновьев с его потрясающим даром понимания.
Александру Александровичу было много дано и генетически, и самовоспитанием, и образованием. Эта его политалантность многих раздражала. Его гигантская фигура заслоняла все мелкое, суетное, тщеславное и сиюминутное. То, что он был нашим современником, массе людей мешало, раздражало по знакомому всем принципу «ишь, умник нашелся!». А равного Зиновьеву в современной России не было.
Александр Александрович знал, что и через много лет его труды будут востребованы. Именно по ним честные и неравнодушные люди станут сверять правильность своих поступков.
– Как вы оцениваете вклад Зиновьева в мировую науку и культуру?
– Это общеизвестно. Он создал свою логическую школу, которая внесла невероятно свежую струю в логический сектор мировой науки. Он стал единственным от Советского Союза членом Финской академии наук.
– За какие заслуги?
– Президент Финской академии наук фон Вригт выделил школу Зиновьева за новизну, смелость и результативность. И тогда, и сегодня вклад Александра Александровича в логику очевиден. Не случайно еще в советское время его причисляли к тройке ведущих логиков мира.
В социологии он оказался первым и единственным российским специалистом, который получил престижнейшую премию имени французского социолога ХIХ века Алексиса де Токвиля. Зиновьев был удостоен этой премии за книгу «Коммунизм как реальность». А это очень высокая планка. У него был серьезный по мировым меркам конкурент – Карл Поппер. Но победил Александр Александрович, поскольку, как сказал председатель жюри Раймон Арон, только Зиновьев создал настоящее, оригинальное учение о советском коммунизме и коммунистическом обществе.
В литературе он создал новый жанр – социологический роман. Это – не социальный роман. Он, прочитавший, пожалуй, такое количество книг, что нашему современнику, читающему бульварные романы, и присниться не может, создал жанр социологического романа с использованием научных методов, глубоких познаний в логике, философии, математике, истории...
Он везде был первым. Это много для одного человека. Такое прощают Леонардо да Винчи и другим глыбам далекого прошлого, потому что их давно нет. А Зиновьев был с нами. Я постоянно возвращаюсь к этой мысли. Нельзя забывать о том, что в 1970-е годы на Зиновьева обрушилась вся советская идеология и философия, которые не выдержали яркости его таланта и огромного ума.
В свое время в кругу знакомых, между кофе и пирожками, мы говорили о том, насколько велик или мал Институт философии. Александр Александрович сказал, что по полученным результатам выходит так, что он работал за весь сектор. Много публиковался в СССР и за его пределами. В советское время его работы сразу переводились на иностранные языки. По тем временам это было неслыханно. А далее Александр Александрович сказал, что от 420 сотрудников Института философии он бы оставил 20, а остальных, бездельников, уволил. Присутствовавшие встрепенулись, и каждый стал задавать вопрос: «А меня бы ты оставил?» Всем, практически без исключения, он сказал: «Нет». А это очень больно.
Нет пророка в своем отечестве
– Какие пророчества Зиновьева сбылись?
– Александр Александрович первым среагировал на горбачевскую «перестройку», абсолютно точно назвав ее «катастройкой». Поразительно, но уже первые шаги, которые совершила КПСС под руководством Михаила Горбачева, Зиновьев оценил как начало предательства всей истории Советского Союза. Книгу «Катастройка» он написал очень быстро, и все прозвучавшие в ней оценки и предсказания оказались правильными. Желающие могут в этом убедиться – книга переиздана.
А в те дни, когда была разрушена Берлинская стена, Восточная Германия бросилась в объятия Западной Германии и все пили шампанское, Александр Александрович предсказал, что Германия дорого заплатит за это объединение. Совсем не те 4 млрд марок, о которых тогда говорили официальные лица. Так и получилось.