{div width:385|float:left}{module 11_Theodore_I_Laskaris_miniature}{/div}И случилось чудо. Греки, несмотря на ничтожные силы, остановили продвижение латинян, подняли народную войну, а вскоре превратили свою страну в сильнейшее греческое государство Малой Азии. Они обратили в бегство превосходившие их силы сельджуков, обеспечили мир с ними на несколько десятилетий. А вскоре и сказочно разбогатели, ведя мудрую экономическую политику. Латинская империя крестоносцев неуклонно сокращалась, а Никейская греков – росла. В 1261 году никейский император Михаил Палеолог взял Константинополь и восстановил Византийскую империю (хотя и в скромных масштабах).
Так было наглядно продемонстрировано превосходство национального государства над многонациональной империей.
Однако реанимировав многонациональную империю, византийцы обрекли себя на повторную – на сей раз уже необратимую – погибель. Опять вместо соплеменничества (основы всякой здоровой жизнеспособной нации) возникло согражданство – псевдонациональный симулякр. Первым симптомом неизбежного краха стала уния 1274 года, следующим – отдача Михаилом VIII своих дочерей за татарских правителей Абагу и Ногая. Потом было отлучение всех (!) жителей Византии от Церкви за разврат патриархом Афанасием, далее – союз Иоанна Кантакузина с турками в гражданской войне с Иоанном Палеологом, признание последним сюзеренитета султана Мурада I в 1373 году и т.д. В 1439 году была подписана очередная уния, и василевс ромеев коленопреклоненно облобызал руку папы, но это уже не помогло. К моменту штурма Константинополя в 1453 году от империи оставалась (не считая нескольких островов и обезлюженной Мореи) одна только запустевшая столица, где проживали всего 35–50 тысяч человек.
После погрома 1204 года вокруг греческого города Никеи
сложилось небольшое, зато мононациональное греческое
государство со своим «императором» – Федором Ласкарисом.
Кровавый калейдоскоп
И высились, и падали цари…
Недаром говорят: «Каков поп, таков и приход». Или: «Рыба тухнет с головы». Историю византийских императоров, претендентов и узурпаторов, их борьбы за власть, восхождений на престол и падений нельзя читать без дрожи омерзения. На страницах этой истории справляют свой триумф невежество, алчность, коварство, похоть, предательство, жестокость, бесстыжая демагогия и прочие пороки всех сортов. Такой была жизнь двора и вообще высших кругов. А вся остальная страна просто воспроизводила подобную систему вплоть до последнего своего дня.
Почему?
Некогда республиканская идея вознесла Первый Рим на высоту господства над миром. Падение этой идеи, начавшееся еще в конце старой эры, достигло своего дна во Втором Риме, найдя самое совершенное воплощение в священном и богохранимом самодержавии. В наследство от императорского Рима эпохи упадка Ромейской империи досталась своеобразная «демократическая монархия» в самом худшем виде – система выборных императоров. То есть строй, противостоявший принципам не столько аристократии или республики, сколько меритократии. Династический принцип передачи власти по наследству оформился лишь в последние часы Византии. Но до этого в ней господствовали позднеримские порядки, когда в результате действия «социальных лифтов» на троне мог оказаться любой. Никита Хониат в XIII веке писал по этому поводу: «Были люди, которые вчера или, словом сказать, недавно грызли желуди а теперь совершенно открыто изъявляли свои виды и претензии на царское достоинство, устремляя на него свои бесстыжие глаза, и употребляли в качестве сватов, или лучше сводников, продажных и раболепствующих чреву общественных крикунов. О, знаменитая римская держава, предмет завистливого удивления и благоговейного почитания всех народов, кто не овладевал тобою насильно? Кто не бесчестил тебя нагло? Кого ты не заключала в свои объятия, с кем не разделяла ложа, кому не отдавалась и кого затем не покрывала венцом, не украшала диадемою и не обувала затем в красные сандалии?»
Очень часто в этом калейдоскопе проявлялась воля простонародья. Более того, перед нами своего рода «византийская мечта» (по аналогии с нынешней «американской мечтой»). Константин Багрянородный симптоматично высказался в оправдание возвышения своего родоначальника, Василия Македонянина: «Случилось такое по мольбам людей вельможных и простого народа, а также войска и военачальников и всех жителей всех земель и всех городов державы. Ибо все они молились, чтобы пришел к власти человек, вкусивший низкой судьбы, который бы знал, как мнут бока беднякам сильные мира сего, как безо всякого на то права обирают их, как восстают смиренные и попадают в рабство к своим соплеменникам». Подобных «вкусивших низкой судьбы» немало в истории византийских династий.
Часто борьба за трон оказывалась закономерным результатом национальных отношений в империи. Исаврийская, Сирийская, Македонская, Армянская, Фракийская, Иллирийская династии сменяли друг друга. Временами они открывали дорогу к власти арабам, грекам, славянам. Соответственно соплеменная избраннику знать каждый раз перетягивала одеяло на себя.
Вот такой благодатью была эта Византия.