Украинская элита (особенно «оранжевая») очень легко трансформировала
византийский принцип происхождения в некую привилегированность
«титульной нации». Этнический принцип становится главным критерием
и оправданием любых притязаний на высшую власть.

По­ли­ти­ка: от вто­рос­те­пен­нос­ти к про­вин­ци­аль­нос­ти

 

Про­вин­ци­аль­ность

По­жа­луй, глав­ной сутью ви­зан­тийс­кой по­ли­ти­ки в са­мом ши­ро­ком кон­те­кс­те яв­ля­ет­ся ее прин­ци­пи­аль­ная вто­рос­те­пен­ность. Ви­зан­тий­цы са­ми иног­да на­зы­ва­ли свои зем­ли «вто­рос­те­пен­ны­ми тер­ри­то­ри­я­ми Римс­кой им­пе­рии». При­ду­мав ло­зунг «Ви­зан­тия – Вто­рой Рим», пра­ви­те­ли этой им­пе­рии оп­ре­де­ли­ли глав­ным по­ли­ти­чес­ким трен­дом не соз­да­ние че­го-ли­бо но­во­го, а ко­пи­ро­ва­ние, пов­то­ре­ние, вос­соз­да­ние древ­не­ри­мс­кой мо­де­ли. И Ви­зан­тия фак­ти­чес­ки бы­ла ре­мей­ком, реп­ли­ка­ци­ей Ри­ма, где ме­ня­лось ре­ли­ги­оз­ное ос­но­ва­ние, но вро­де бы сох­ра­ня­лись ос­но­ва­ния по­ли­ти­чес­кое и ге­о­по­ли­ти­чес­кое.

Ук­ра­и­нс­кая эли­та пош­ла (прав­да, еще даль­ше) аб­со­лют­но по то­му же са­мо­му пу­ти. Стерж­нем ее по­ли­ти­ки яв­ля­ет­ся по­пыт­ка прев­ра­тить­ся из ок­ра­и­ны «Рус­ско­го ми­ра» в ок­ра­и­ну «Ев­ро­пейс­ко­го ми­ра». В прин­ци­пе та­кая по­ли­ти­ка зас­лу­жи­ва­ет по­ни­ма­ния и ува­же­ния, но при оп­ре­де­лен­ном ус­ло­вии. А имен­но: ес­ли ок­ра­ин­ность не по­ни­ма­ет­ся как про­вин­ци­аль­ность.

Суть про­вин­ции зак­лю­ча­ет­ся от­нюдь не в от­да­лен­ном и да­же ок­ра­ин­ном ге­ог­ра­фи­чес­ком по­ло­же­нии, а в от­су­т­ствии пер­вос­те­пен­ных смыс­лов. Про­вин­ция – это тер­ри­то­рия, на­се­лен­ная вто­рос­те­пен­ны­ми смыс­ла­ми. Ес­ли же в ней по­се­ля­ет­ся хо­тя бы один вы­со­кий пер­вос­те­пен­ный смысл, она мгно­вен­но пе­рес­та­ет быть про­вин­ци­ей. Ког­да в глу­хом про­вин­ци­аль­ном Кё­ни­гс­бер­ге раск­рыл­ся ве­ли­кий фи­ло­со­фс­кий та­лант Кан­та, эта от­да­лен­ная зем­ля ста­ла фи­ло­со­фс­кой сто­ли­цей Ев­ро­пы.

Ук­ра­и­нс­кая же эли­та в прин­ци­пе от­вер­га­ет по­ис­ки не­ких со­ци­аль­ных ин­но­ва­ций, но­вых смыс­лов бы­тия, пред­по­ла­гая, что в Ев­ро­пе все дав­но изоб­ре­те­но и – в це­лях эко­но­мии средств и вре­ме­ни – дос­та­точ­но вос­поль­зо­вать­ся дан­ны­ми ре­цеп­та­ми. В этом пла­не она по­хо­жа на че­ло­ве­ка, ко­то­рый за­ме­ня­ет оте­че­ст­вен­ные де­ре­вян­ные окон­ные пе­реп­ле­ты ки­тайс­ки­ми плас­ти­ко­вы­ми и с гор­достью объ­яв­ля­ет, что он сде­лал «ев­ро­ре­монт».

В свя­зи с этим неп­ло­хо бы­ло бы вспом­нить о при­чи­нах упад­ка, ка­за­лось бы, мо­гу­ще­ст­вен­ной Ви­зан­тийс­кой им­пе­рии. Ее пра­ви­те­ли бы­ли нес­мет­но бо­га­ты (до сих пор пот­ря­са­ют во­об­ра­же­ние опи­си тех вре­мен, в ко­то­рых пе­ре­чис­ля­лись бо­га­т­ства хра­мов). Ей при­над­ле­жа­ли луч­шие зем­ли Вос­точ­но­го Сре­ди­зем­но­морья с бла­го­дат­ным кли­ма­том и прек­рас­ны­ми ус­ло­ви­я­ми для зем­ле­де­лия. Но име­лась гло­баль­ная проб­ле­ма – ви­зан­тийс­кая эли­та пы­та­лась най­ти об­ще­ст­вен­ные смыс­лы, соз­дать го­су­да­р­ствен­ную смыс­ло­вую сис­те­му, все­це­ло ори­ен­ти­ру­ясь на прош­лое, а не на бу­ду­щее.

Ви­зан­тийс­кая по­ли­ти­ка собствен­ной вто­рич­ностью и со­от­ве­т­ствен­но по­пыт­кой кон­сер­ва­ции по­ли­ти­чес­ко­го вре­ме­ни при­во­ди­ла к то­му, что лю­бые ин­но­ва­ции – по­ли­ти­чес­кие, со­ци­аль­ные, да­же во­ен­ные – в прин­ци­пе от­вер­га­лись в уго­ду не­ким ка­но­ни­зи­ро­ван­ным предс­тав­ле­ни­ям прош­ло­го.

Это про­я­ви­лось, в част­нос­ти, в так­ти­ке боя, ког­да ви­зан­тийс­кую кон­ни­цу, при­у­чен­ную к обиль­но­му фу­ра­жу, во­до­обес­пе­че­нию, лег­ко гро­ми­ла лег­кая ка­ва­ле­рия ко­чев­ни­ков. Пос­коль­ку пос­лед­ние пос­то­ян­но экс­пе­ри­мен­ти­ро­ва­ли с ти­пом фу­ра­жа, во­ору­же­ния и так­ти­чес­ко­го пост­ро­е­ния.

Се­год­ня ук­ра­и­нс­кую эли­ту так­же под­во­дит сле­пое ко­пи­ро­ва­ние мно­гих ев­ро­пейс­ких об­раз­цов об­ще­ст­вен­но­го и граж­да­нс­ко­го уст­рой­ства. Ведь ас­пек­ты и объ­ек­ты ко­пи­ро­ва­ния, предс­тав­лен­ные в про­вин­ци­аль­ном и вто­рич­ном ис­пол­не­нии, ока­зы­ва­ют­ся си­му­ляк­ра­ми, ими­та­ци­ей.

Так по­лу­чи­лось, нап­ри­мер, с по­ли­ти­чес­ки­ми пар­ти­я­ми. Счи­тая – не­бе­зос­но­ва­тель­но – идею мно­го­пар­тий­нос­ти аб­со­лют­ной граж­да­нс­кой цен­ностью, ук­ра­и­нс­кие по­ли­ти­ки пе­ре­пу­та­ли «мно­го­пар­тий­ность» с «мно­же­ст­вен­но­пар­тий­ностью». То есть ак­цент сде­ла­ли не на ка­че­ст­ве пар­тий и спо­со­бе их соз­да­ния, а на их ко­ли­че­ст­ве и лег­кос­ти ре­ги­ст­ра­ции. Вот и по­лу­чи­лось, что стра­на име­ет поч­ти двес­ти пар­тий, но прак­ти­чес­ки ни од­на из них не со­от­ве­т­ству­ет сво­е­му под­лин­но­му пред­наз­на­че­нию.

Лже­ле­ги­тим­ность

Ви­зан­тийс­кие пра­ви­те­ли, пол­ностью пог­ру­зив­шись в кон­цеп­цию вто­рич­нос­ти и про­вин­ци­аль­нос­ти, в то же вре­мя ин­ту­и­тив­но чувство­ва­ли, что ес­ли пра­ви­тель, его ок­ру­же­ние, пра­вя­щая эли­та не соз­да­ют но­вых смыс­лов, под воп­рос ста­вит­ся их ле­ги­тим­ность. По­э­то­му вся ви­зан­тийс­кая ис­то­рия – это по­иск кри­те­ри­ев, ко­то­рые бы подт­ве­рж­да­ли ле­ги­тим­ность при­ви­ле­ги­ро­ван­но­го по­ло­же­ния влас­ти.

Прак­ти­чес­ки то же са­мое де­мо­н­стри­ру­ет се­год­ня ук­ра­и­нс­кая по­ли­ти­чес­кая эли­та.