Кадр из фильма «Гамлет». Постановка Лоуренса Оливье. 1948

Про­тив­ни­ки ин­тег­ра­ции с Рос­си­ей ссы­ла­ют­ся на оп­ро­сы об­ще­ст­вен­но­го мне­ния, ко­то­рое яко­бы наст­ро­е­но на ин­тег­ра­цию с ЕС, а не с Рос­си­ей. Од­на­ко они в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни лу­ка­вят. Де­ло в том, что боль­ши­н­ство жи­те­лей стра­ны про­жи­ва­ют в сельс­кой мест­нос­ти или ма­лых го­ро­дах, а по­э­то­му предс­тав­ля­ют со­бой весь­ма кон­фор­ми­с­тски наст­ро­ен­ный элек­то­рат, чрез­вы­чай­но под­вер­жен­ный про­па­ган­де, расп­ро­ст­ра­ня­е­мой че­рез офи­ци­оз­ные СМИ, в пер­вую оче­редь, те­ле­ви­де­ние (в Рос­сии су­ще­ст­ву­ет та­кая же за­ко­но­мер­ность). Со­от­ве­т­ствен­но, ког­да от­но­ше­ния меж­ду влас­тя­ми двух стран обост­ря­ют­ся, это сра­зу на­хо­дит от­ра­же­ние на бе­ло­ру­с­ских те­ле­эк­ра­нах (за­од­но и по­мо­га­ет бе­ло­ру­с­ским влас­тям пе­ре­ло­жить от­ве­т­ствен­ность за пло­хую эко­но­ми­чес­кую си­ту­а­цию на Моск­ву), что не­га­тив­но от­ра­жа­ет­ся и на го­тов­нос­ти на­се­ле­ния всту­пать в од­ни ин­тег­ра­ци­он­ные объ­е­ди­не­ния с Рос­си­ей. При по­теп­ле­нии от­но­ше­ний тен­ден­ции ме­ня­ют­ся на пря­мо про­ти­во­по­лож­ные. Имен­но этим и объ­яс­ня­ет­ся тот факт, что в те­че­ние ко­рот­ко­го вре­ме­ни чис­ло выс­ту­па­ю­щих за ин­тег­ра­цию с РФ ко­леб­лет­ся зна­чи­тель­но – с 20–30 про­цен­тов до 60–80.

Стратегический интерес украинских элит предельно прозрачен: лавируя,
сохранять независимость и от Брюсселя, и от Москвы.

На Ук­ра­и­не, ко­то­рая не наз­ва­на Пу­ти­ным в его статье, но без ко­то­рой не­воз­мож­но ни­ка­кое эф­фек­тив­ное ин­тег­ра­ци­он­ное об­ра­зо­ва­ние в рам­ках Рус­ско­го ми­ра, си­ту­а­ция с точ­ки зре­ния ев­ра­зийс­ко­го про­ек­та бо­лее слож­ная. В си­ту­а­ции с Бе­ло­рус­си­ей ре­аль­но су­ще­ст­ву­ет лишь один ак­тор – пре­зи­дент, ко­то­рый, ко­неч­но же, вы­нуж­ден учи­ты­вать мне­ние эли­ты. Од­на­ко эта эли­та на­хо­дит­ся еще на по­ло­же­нии позд­не­со­ве­тс­кой но­ме­нк­ла­ту­ры – она поль­зу­ет­ся, но не вла­де­ет и не рас­по­ря­жа­ет­ся под­ко­нт­роль­ны­ми ей ма­те­ри­аль­ны­ми ре­сур­са­ми. То есть в Бе­ло­рус­сии еще не про­и­зо­шел де-юре пе­ре­ход конт­ро­ля над ак­ти­ва­ми от «на­ро­да» к эли­там – власть еще не кон­вер­ти­ро­ва­на в собствен­ность. По не­ко­то­рым дан­ным, бе­ло­ру­с­ский пре­зи­дент уже при­нял прин­ци­пи­аль­ное ре­ше­ние о по­доб­ном ша­ге, и в нас­то­я­щее вре­мя сос­тав­ля­ет­ся спи­сок кан­ди­да­тов в «оли­гар­хи от Лу­ка­шен­ко», но по­ка та­кая ин­фор­ма­ция цир­ку­ли­ру­ет на уров­не слу­хов.

На Ук­ра­и­не же, в от­ли­чие от Бе­ло­рус­сии, пе­ре­ход собствен­нос­ти, как и в Рос­сии, сос­то­ял­ся – оли­гар­хат в стра­не сфор­ми­ро­вал­ся к на­ча­лу «ну­ле­вых», но са­мос­то­я­тель­ную по­ли­ти­чес­кую роль стал иг­рать бли­же к кон­цу де­ся­ти­ле­тия, су­мев про­лоб­би­ро­вать при­ход на пост пре­зи­ден­та вмес­то про­а­ме­ри­ка­нс­ко­го Ющен­ко про­те­же на­и­бо­лее вли­я­тель­ных кла­нов Ук­ра­и­ны – Яну­ко­ви­ча. Та­ким об­ра­зом, ин­тег­ра­ци­он­ные за­да­чи на ук­ра­и­нс­ком нап­рав­ле­нии ус­лож­ня­ют­ся бо­лее зна­чи­тель­ным по срав­не­нию с бе­ло­ру­с­ским нап­рав­ле­ни­ем ко­ли­че­ст­вом ак­то­ров, ко­то­рые в си­лу мест­ной спе­ци­фи­ки име­ют мно­же­ст­во пос­то­ян­но ме­ня­ю­щих­ся при­о­ри­те­тов, зак­лю­ча­ют и рас­тор­га­ют друг с дру­гом си­ту­а­тив­ные аль­ян­сы.

В це­лом стра­те­ги­чес­кий ин­те­рес ук­ра­и­нс­ких элит вне за­ви­си­мос­ти от их при­над­леж­нос­ти к той или иной груп­пе пре­дель­но проз­ра­чен – ла­ви­руя, сох­ра­нять не­за­ви­си­мость от ре­ги­о­наль­ных цент­ров вли­я­ния, ко­то­рые преж­де все­го предс­тав­ле­ны Брюс­се­лем и Моск­вой. Ук­ра­и­нс­кий ис­теб­лиш­мент, в от­ли­чие от рос­сийс­ко­го, бо­лее ре­а­лис­тич­но смот­рит на перс­пек­ти­ву от­но­ше­ний с ев­ро­пейс­ки­ми эли­та­ми, по­ни­мая, что масш­таб ук­ра­и­нс­кой эко­но­ми­ки не поз­во­ля­ет ему иметь та­кие сде­лоч­ные по­зи­ции, что­бы пре­тен­до­вать на ин­тег­ра­цию на рав­ных в ев­ро­пейс­кую эли­ту, как на это пре­тен­до­ва­ли и до сих пор по инер­ции пре­тен­ду­ют эли­ты рос­сийс­кие. Со­от­ве­т­ствен­но за­да­ча ук­ра­и­нс­ко­го пра­вя­ще­го клас­са – ла­ви­ро­вать меж­ду цент­ра­ми вли­я­ния, изв­ле­кая из это­го мак­си­маль­ную вы­го­ду. Весь­ма по­ка­за­тель­ны с этой точ­ки зре­ния не­од­нок­рат­ные за­яв­ле­ния Яну­ко­ви­ча о том, что Ук­ра­и­на на­ме­ре­на соз­да­вать зо­ны сво­бод­ной тор­гов­ли как с ЕС, так и СНГ. До не­дав­не­го вре­ме­ни это ей уда­ва­лось, од­на­ко позд­нее ок­но воз­мож­нос­тей ста­ло зак­ры­вать­ся, так как и Брюс­сель, и Моск­ва прис­по­со­би­лись к та­кой мно­го­век­тор­ной по­ли­ти­ке Ки­е­ва. Прав­да, из­ме­не­ние ге­о­пе­о­ли­ти­чес­ко­го ба­лан­са в ми­ре пре­дос­та­ви­ло Ук­ра­и­не еще од­ну воз­мож­ность в ли­це Ки­тая, и Ки­ев воз­ла­га­ет на нее серь­ез­ные на­деж­ды, что ста­ло вид­но по ито­гам пер­во­го ви­зи­та Яну­ко­ви­ча в КНР осенью 2010 го­да (прав­да, еще не­из­ве­ст­но, кто ко­го здесь бу­дет ис­поль­зо­вать).