В парадигме Модерна место теоцентризма занял антропоцентризм. Бог не был вовсе изгнан, но он стал фактически deus otiosus, праздным, отстраненным Богом, который, подобно часовщику, запустил весь механизм вселенной и ушел спать. Человек стал мерой всех вещей. Пусть не образом и подобием Божьим, что стало восприниматься как выспренняя, метафорическая по сути фраза, но все же венцом творения, вершиной пирамиды эволюции. В самом Модерне, как мы теперь понимаем, было много мифологического и неизжитого премодернистского. Эта пирамида, эволюционная «лестница Ламарка» по сути является рудиментом все тех же средневековых универсалий. Представление о человеке как о вершине, как о существе моральном, для которого недопустимы, пусть не по религиозным причинам, но по соображениям некой «гуманности», убийство, ложь, гомосексуализм, предательство и т.п. – это рудименты парадигмы Премодерна, религиозные атавизмы в гуманистическом мире.
Наконец, в парадигме Постмодерна всякое сакральное представление о человеке, будь оно сознательным, как в парадигме Премодерна, или неосознанным, как в парадигме Модерна, исчезает. В Постмодерне нет иерархии ни в прямом, ни в редуцированном виде. Вертикальные структуры заменяются сетевыми. Философы, теоретики Постмодерна Жиль Делез и Феликс Гваттари называли среду Постмодерна ризомой, используя биологическую метафору. Ризома – это беспрестанно ветвящиеся, переплетающиеся, запутанные корневища, которые способны время от времени создавать зыбкие плато, вскоре прорываемые новым ветвлением, и так до бесконечности. Центра как такового нет. Точнее, центр – сама жизнь в ее бессмысленном, безначальном, бесконечном, ризоматическом ветвлении. Если угодно, это биоцентризм. Человек здесь не обладает по сути никакими преимуществами, кроме уникальных эволюционных преференций, которые на самом-то деле случайны. С таким же успехом в тех или иных обстоятельствах могли бы получить уникальный эволюционный опыт рептилии или насекомые. Отсюда недалеко и до радикального вывода: если человек как вид хотя бы и гипотетически угрожает биосу, значит его нужно устранить. Конечно, биополитики до такого не договариваются, хотя и постоянно намекают на это. Однако на уничтожении человечества как вида или на сокращении его в разы уже настаивают некоторые радикальные экологи. В числе их требований – стерилизационные, контрацептивные, секспросветные программы, доступность абортов. При этом нет сомнений, что за легко внушаемыми одиночками стоят вполне вменяемые люди со вполне конкретными целями.
Структура биополитики
Что же представляет собой биополитика структурно? Как мы уже говорили, наука эта хотя и синтетическая, но все же, даже при беглом взгляде, становится очевидным, что у нее есть несколько тем и подтем. Прежде всего это направления:
- гуманологическое;
- этологическое;
- нейрофизиологическое;
- прикладное, включая экологию и все, что так или иначе связано с репродуктивными социальными технологиями.
Гуманологическое направление занимается изучением онтологической роли человека, его уникальности и похожести на другие организмы, а также возможности его трансформаций, таких как создание искусственного разума, киборгизация, генная инженерия, искусственное бессмертие. Речь также идет о выращивании дополнительных органов, создании экзоскелетов, внутренних микробиотных сред, практически полностью меняющих биологическую природу человека, изоляции мозга и его соединении с компьютером. Именно отсюда берет начало такое явление, как трансгуманизм.
Направление этологическое связано с изучением поведенческих моделей животных, которые начинают рассматриваться антропоморфно и социоморфно. И наоборот – на человека и на человеческие сообщества проецируются модели животного поведения. Это позволяет предсказывать поведенческие модели отдельно взятого человека и человеческих сообществ. Также это дает возможность управлять людьми по определенной схеме.
Нейрофизиологическое направление занимается способами воздействия на людей и их поведение с помощью различных – в том числе психоделических – веществ, вирусов, бактерий, а также всякого рода волн, включая инфразвук, аудионаркотики, громкую музыку с повторяющимся битом. Сюда же относятся 25-й кадр и аналогичные технологии, «машины сновидений», стробоскопические аппараты, запахи и т.п.
Прикладное направление биополитики
Прикладное, или собственно биополитическое, направление разделяется на две линии. Одна – экологическая, другая – технологическая.
Что касается экологической линии, то здесь конечной задачей мыслится выработка посредством «независимых», «объективно научных» экспертиз разного рода международных актов и резолюций, составляющих повестку дня всякого рода ооновских и тому подобных комитетов и комитетиков якобы в общепланетарных интересах. Это политика «мягкой силы», основанной на лжи. Задача этой линии «усовестить» те страны, которые якобы действуют против всеобщего благополучия, заставить под самыми благовидными предлогами развалить «вредное» производство, сократить «опасные для всей планеты» вооружения. А также уменьшить рождаемость у «объедающего мир», «экономически нецелесообразного» (Маргарет Тэтчер) населения.
В этом отношении характерны три наиболее устойчивые страшилки. Во-первых, парниковый эффект, ведущий в ближайшие 100 лет к затоплению большинства населенных территорий и гибели всего живого. Во-вторых, угроза перенаселенности планеты. В-третьих, беспрецедентная опасность хранения ядерных отходов и даже однократного применения ядерного оружия. Все три страшилки не раз критиковались и даже опровергались действительно независимыми учеными.
Страшилка о парниковом эффекте необходима странам «золотого миллиарда» и транснациональным корпорациям для сдерживания роста развивающихся стран, активно использующих для индустриализации углеводороды. Цель простая – устранить конкурента. Точно так же в 1980-е годы Запад постоянно тыкал СССР носом туда, куда последний якобы нагадил в мировых масштабах. Перестройка начиналась под экологическими знаменами. Причем шумиха была совершенно несопоставима с реальными масштабами загрязнения. «Закрыть заводы, загрязняющие воздух!» «Хватит гадить в Байкал!» Уничтожение наших заводов, развал нашей индустрии – вот последствия этих проплаченных криков. Хотя у нас дураков работать за «интерес», без мзды тоже хватает. Критики теорий парникового эффекта и антропогенного фактора утверждают, что подобного рода повышения температуры уже имели место в прошлом. В частности, существуют многочисленные источники, подтверждающие, что в IX–XI веках температура в Северном полушарии была гораздо выше. В Англии рос виноград, и из него делали вино, а доплывшие до Гренландии викинги нашли ее действительно «зеленой страной», без нынешнего ледникового панциря.
Другая страшилка – мальтузианская угроза перенаселения. На самом деле даже простейшая математика говорит, что все население планеты, если каждому выделить по 1 квадратному метру, уместится в пределах малого бетонного кольца Москвы, еще и свободное место останется. А если разместить всех на территории Московской области, то всем хватит даже по скромному участку, достаточному пусть не для изобильного питания, но по крайней мере, чтобы ноги не протянуть. И это притом что почти четверть населения планеты сегодня голодает! Проблема не в бедных, которых «слишком много». Проблема в богатых, которые больше всех потребляют и ни с кем не хотят делиться. Специалисты говорят, что земля способна выдержать население до 500 миллиардов человек. При этом у нас есть в запасе 200 или 300 лет, чтобы тем временем террифицировать и колонизировать Марс, а затем и другие планеты Солнечной системы. Но это совершенно не входит в планы мировых элит. Поэтому космические программы приторможены.
Третья страшилка, о «ядерном безумии», была необходима для сокращения тактических и стратегических наступательных вооружений – в первую очередь со стороны Советского Союза. Постоянно, как заклинание, всю перестройку повторялось, что «мирового ядерного потенциала хватит, чтобы уничтожить земной шар несколько раз». При этом стыдливо умалчивалось, что в случае ядерной войны подавляющая часть ядерных объектов будет уничтожена, не успев быть использованной, и большая часть ракет будет сбита в полете. Это означает, что с той и другой стороны долетели бы единичные ракеты. При этом никто ведь реально не собирался использовать ядерное оружие. Оно было необходимо именно как залог того, что на военные действия ни одна сторона не решится. И соответственно ядерный паритет обеспечивал двуполярность мира. Это была колоссальная система сдерживания.
