Успешное применение высокоточных боеприпасов в первой войне с Ираком в совокупности с крахом Варшавского договора и СССР породили на Западе иллюзию, что теперь можно резко сократить число носителей (в первую очередь таковыми, естественно, являются самолеты). Ведь поскольку боеприпасы теперь высокоточные, то, вроде бы, применением гораздо меньшего числа носителей можно обеспечить поражение прежнего количества целей. В итоге носителей стало так мало, что и целей можно поразить совсем немного – даже при выполнении условия стопроцентной эффективности боеприпасов (которое в реальном бою выполнено быть не может практически никогда). При этом цена носителей резко возросла как в прямом смысле (из-за технической сложности), так и в переносном (из-за малого их количес­тва). В результате если еще 20 лет назад потеря истребителя была лишь статистическим фактом, сегодня для подавляющего большинства стран НАТО она превращается почти в катастрофу. Поэтому воевать стало можно лишь против стран, имеющих крайне слабую ПВО, либо вообще не имеющих таковой. Но абсурд зашел еще дальше, поскольку и боеприпасы, которые по определению являются расходным материалом, стали слишком дороги. В некоторых случаях, как было сказано выше, их цена оказывается сопоставима с ценой цели. А из-за этой самой дороговизны боеприпасов производится меньше, чем имеется потенциальных целей для них.

Сирийская армия – архаичная, но очень большая, с мощной, хотя в значительной степени устаревшей, ПВО – теперь НАТО просто не по зубам. Хотя всего два десятилетия назад почти точно такую же по количеству и качеству вооружений армию Ирака организация НАТО, включавшая тогда не 28, как сегодня, а лишь 16 стран, разгромила с блеском, быстро и очень незначительными потерями. У европейских ВВС сегодня просто не хватит боеприпасов на выбивание чрезвычайно многочисленной сирийской техники. А учитывая наличие у Сирии (в отличие от Ливии) дееспособной ПВО, которая может еще и сбивать носители этих боеприпасов (самолеты), для европейцев интервенция становится принципиально невозможной. США, безусловно, могли бы задавить Сирию массой ракет и самолетов, но это обошлось бы в несколько миллиардов (если не десятков миллиардов) незапланированных долларов и даже в их огромных арсеналах пробило бы заметную брешь, которую потом пришлось бы заделывать годами. К тому же почти наверняка имели бы место потери в самолетах, не столь катастрофические, как для европейцев, но также крайне нежелательные. Причем все эти рассуждения относятся к ситуации, когда у Сирии еще нет С-300П. Если таковая появится, то цена воздушной кампании возрастает еще в разы, что делает ее окончательно бессмысленной.

Сочетание пацифизма и гедонизма населения и идейного догматизма властей будет загонять Запад и дальше в тупик (особенно это касается Европы, у США еще есть шанс одуматься). Гитлеровская Германия и коммунистический СССР во имя идеологических догм совершили массу откровенно самоубийственных действий, в результате которых успешно самоубились. Видимо, Европа повторит их путь. Либеральная догма здесь победила не только экономику, но и просто здравый смысл.

Китай автоматически зачисляется в сторонники Асада на том единственном основании, что в Совбезе ООН по данному вопросу он голосует так же, как и Россия. Правда, по ливийскому вопросу в 2011 г. он тоже голосовал, как Россия, – воздержался. В одиночку противостоять Западу он не собирается именно потому, что никакими идеологическими догмами не руководствуется, он идеально прагматичен. Поэтому в сирийской проблеме он на самом деле не участвует никак, даже на уровне риторики. Более того, уже неоднократно отмечено наличие у сирийских повстанцев новейшего китайского вооружения – ПТРК HJ-8 и ПЗРК FN-6. Это не старье, которого в мире полно и которое может попасть в Сирию любым путем, а именно новейшее эксклюзивное оружие. Как и почему оно оказалось у боевиков оппозиции – вопрос интереснейший.

Что будет дальше – предсказать крайне сложно. Арабы, турки и Запад никак не могут допустить победы Асада. Но и воевать они не готовы, если в войне не примут участия США. Обама не хочет воевать категорически (не видеть этого могут лишь параноики) – как из финансовых соображений (он не готов тратить непредвиденные сотни миллиардов долларов), так и из личностных (по американским меркам он откровенный пацифист). Однако и давление на него очень велико. И изнутри – со стороны пещерных республиканцев типа сенатора Маккейна. И извне – со стороны тех же турок, арабов и европейцев во главе с главными провокаторами французами. Если Обама сломается, то придется вспомнить, что Армагеддон находится именно в тех местах…

Для России сирийские события позволяют извлечь целый ряд уроков в политической и военной областях и сделать несколько важнейших выводов.

События последних лет ясно показали, каким откровенным бредом является столь популярная в России концепция «небольшой профессиональной армии». На самом деле подобная армия не будет способна вести вообще никакую войну, даже с Грузией. Увы, сегодня наша армия уже стала пугающе небольшой (хотя, к счастью, еще не совсем «профессиональной»), причем мы до сих пор не знаем, кто решил ее такой сделать и какими соображениями и критериями при этом руководствовался. Техника для нее теперь приобретается в характерных для западных армий микроскопических количест­вах, уже объявлено, что боеприпасы теперь будут исключительно высокоточными (при этом в реальности их почти нет). И это еще к тому же сопровождается нарастающими либеральными стенаниями о необходимости немедленного значительного урезания «непомерных аппетитов» военных.

Проблема, к сожалению, в полной неспособности нашей военной науки не только создать свои концепции военного строительства, но хотя бы творчески осмыслить иностранные. Есть лишь некая рефлекторная реакция на внешние события, на которую накладываются сильнейшие стереотипы и психологические комплексы советского происхождения.

У нас очень боятся агрессии НАТО, не видя, что с альянсом происходит на самом деле. И при этом, видимо, для удобства НАТО сокращают до минимума количество целей, которые натовцам надо будет поразить в ходе этой самой гипотетической агрессии. И слепо копируют натовскую концепцию, применимость которой становится весьма сомнительной для самого блока НАТО, а для нас она еще сомнительнее просто потому, что Россия – не НАТО, мы находимся в других геополити­чес­ких условиях, перед нашими ВС стоят совершенно другие задачи. Наше военно-политическое руководство исходит из, мягко говоря, неочевидной идеи, что теперь России предстоят лишь локальные войны. Хотя нет даже критериев этой локальности и понимания того, что одна и та же война может быть для одной стороны локальной, а для другой – очень даже крупномасштабной. Не вполне очевидна и истовая вера в эффективность ядерного сдерживания, которое якобы гарантирует нас от крупномасштабной войны. Ведь мы сдерживаем те страны или блоки, которые обладают примерно такими же, как у нас, ядерными арсеналами при гораздо больших размерах населения и неизмеримо более эффективной экономике.

Надо уже понять, что производство новой техники в микроскопических количест­вах бессмысленно как с военной, так и с экономической точки зрения (чем меньше серия, тем дороже образец и тем болезненнее его потеря). Техника нам нужна не для парадов и не для продажи неким очень богатым импортерам, а для обороны своей страны. Поэтому либо производить ее в значительных количествах, либо не производить вообще. Соответственно в большинстве случаев лучше предпочесть технику подешевле и попроще, чем самую «навороченную», но слишком дорогую и сложную в производстве и эксплуатации. Потому что наземную технику надо закупать, по крайней мере, тысячами единиц, а авиационную – сотнями, а никак не десятками. Тем более это относится к боеприпасам. Да, очень хорошо, если они будут высокоточными, но только в том случае, если их цена будет приемлема, то есть на несколько порядков ниже цены любой потенциальной цели.

Если говорить о конкретном российском подходе к сирийской проблеме, то можно отметить, что на протяжении всей постсоветской истории российская дипломатия неизменно демонстрирует полнейшую неадекватность и абсолютный отрыв от реальнос­ти, руководствуясь не интересами страны, а пропагандистскими штампами советского происхождения и регулярно выдавая проекты и концепции, прямо противоречащие национальным интересам. Ситуация с Сирией является уникальным исключением, российская позиция в данном вопросе вполне адекватна, в отличие от позиции Запада. При этом Россия имеет полное право поставлять в Сирию оружие. Потому что, во-первых, Сирия не находится ни под какими санкциями, во-вторых, турки и арабы никак себя не ограничивают в поставках оружия оппозиции, возможно, к ним присоединится и Запад.

При этом надо правильно расставлять приоритеты, то есть не зацикливаться на угрозе, вероятность реализации которой низка, а сконцентрироваться на угрозе, которая реализуется прямо сегодня. МиГ-29М, С-300П, «Бук» и «Бастион» – это хорошо, но еще сирийцам нужны «калашниковы», РПГ-7, Т-72, Д-30, БМ-21, Ми-24, а также боеприпасы ко всему этому. У России на складах этого добра почти бесконечно много, поэтому его можно поставлять бесплатно (все равно все это обречено на скорую утилизацию). И чем бессмысленно утилизировать боеприпасы путем подрыва (и иногда ценой солдатских жизней), лучше отдать их Асаду, чтобы его армия утилизировала их в бою.

В начале сирийского конфликта поставка таких вооружений, предназначенных для ведения гражданской войны, казалась сомнительной с моральной точки зрения (тогда еще иногда казалось, что народ восстал против диктатора). Сегодня такие сомнения отпали. Стремительная интернационализация и радикализация (точнее – ваххабизация) оппозиции делает сирийскую войну нашей войной. Всемирный ваххабитский интернационал – наш опаснейший враг, поэтому любой, кто воюет против него, – наш естественный союзник.

Очень долгое время таким союзником нам были американцы, как бы кощунственно это ни прозвучало для нашей «патриотической общественнос­ти». В Афганистане и Ираке они нанесли исламским радикалам серьезное поражение. Благодаря двум этим войнам ваххабитское давление на Россию, особенно на Кавказ, заметно снизилось. Но теперь это в прошлом. Из Ирака американцы ушли полтора года назад, из Афганистана уйдут через год, но уже сейчас они быстро сворачивают эту операцию. Теперь на переднем крае борьбы оказался Асад. Чем больше его бойцы убьют ваххабитов, тем нам будет лучше и спокойнее. Надо дать сирийской армии все, что требуется для решения данной задачи, критически важной для безопасности России.

Укрепление ПВО и береговой обороны Сирии, разумеется, полезно в качестве страховочного средства от западно-турецко-арабского вмешательства. Тем не менее это отнюдь не главное. Уничтожение Израилем склада с «Бастионами» ничуть не добавило Западу решимости организовать интервенцию. Гораздо важнее сейчас средства наземной войны. Тем более что они тоже становятся дополнительным страховочным средством. Главное же в том, что ваххабит, убитый под Дамаском, никогда не придет в Махачкалу или Набережные Челны.