Альманах №6, июнь 2013

Для чего Евразия?
Владимир Малявин

О евразийстве, пустынничестве и макиавеллизме в политике

Источник: альманах «Развитие и экономика», №6, июнь 2013, стр. 46

Евразийцы первого поколения называли свою программу «предчувствиями и свершениями». Корабль русской истории плывет медленно (отчего русские интеллигенты, как известно, страдают нетерпением мысли). Понадобилось почти сто лет, чтобы свершились, по крайней мере, предчувствия евразийцев. Сегодня Россия медленно, но неотвратимо разворачивается в сторону Азии. Это происходит не по чьей-то воле, а просто в силу объективного хода вещей. Интерес русской публики к Европе угасает на глазах. Обнаружилось, что за пределами дипломатического пустословия и кухонной перебранки русским просто не о чем разговаривать с европейцами. Не видно прежнего блеска в глазах русских туристов, все еще по привычке наезжающих в европейские города. К поездкам они теперь относятся по-деловому: приехали, отметились, купили – и домой. Их знакомство с европейской жизнью никак не отразилось на общественном сознании в России.

Но примечательно и то, что нынешняя перемена в международном положении России не вызвала сколько-нибудь заметного интереса также в российском обществе, если не считать нападок на нее – ес­тественных и ожидаемых – либералов-западников. Удивляться тут нечему: все действительно объективное непостижимо для субъективного ума и служит для него источником смутной тревоги и всевозможных страхов. Человеку вообще свойственно меньше всего замечать как раз то, что составляет его самое глубинное естество, и это, наверное, относится также к целым народам. Европа потому и претендует на роль всемирного образца, что смогла выработать – единственная из всех мировых цивилизаций – последовательно критическое – в сущности, надкультурное – самосознание. Насколько эта любовь к критике оберегает от лицемерия – другой вопрос. И еще более важный, тревожный вопрос: не означает ли ясность и натренированность критического взгляда на самом деле утрату чувства реального, слепоту как раз к тому, что составляет самое важное и существенное измерение человеческой жизни?

Каменистая тропа свободы
Александр Разумов

Источник: альманах «Развитие и экономика», №6, июнь 2013, стр. 76

Предлагаю начать разговор о путях свободы, вспомнив о гении Микеланджело Буонарроти, чтобы сразу же оказаться на одной из вершин истории. Для темы моего по­вест­вования важно то, что архитектор, скульптор, живописец и поэт Высокого, затем Позднего Возрождения явился ярким носителем той главной, самой фундаментальной из всех человеческих свобод, которая сопровождает человека весь его путь к «пределам жизни».

Об этой свободе поговорим в конце, не стоит забегать вперед.

Позвольте вначале внести некоторую ясность в постановку вопросов. Подобно другим общим понятиям свобода вбирает в себя многие смыслы, отличается большим числом до­пустимых истолкований, не всегда между собою согласных и совместимых.

Свобода воли, свобода выбора, свобода слова, свобода совести, свобода мысли, «свобода от» и «свобода для» – это все разные свободы. В России еще недавно свобода слова замещалась простой болтовней, а раньше бывало, что и «орево стояло» (Всеволод Мейерхольд), причем не только в театре. Свобода шествий, митингов, собраний, свобода выборов провозглашалась Конституцией во времена самой махровой деспотии. Стремление освободиться от давящего гнета государства может обернуться непредвиденным «хамодержавием» (Константин Станиславский). Замечательная свобода совести может сопровождаться плясками девиц в храме. Так что коль скоро история предлагает разные толкования свободы, то и мне следует соблюдать аккуратность в употреблении этого понятия. Бесспорно то, что для пользы свободы следует ограничить ее некоторой необходимостью, логикой мысли, если получится, и строгими, неизменными, когда это возможно, значениями принятых терминов. Но надлежит разобраться не только с этим. Следует проникнуть в глубинный смысл понятий и в эволюцию смыслов.

400 лет

Иван Сусанин
Сергей Белкин

Иван Сусанин (последняя треть XVI века – 1613) – русский национальный герой, крестьянин из села Домнина (примерно в 70 верстах к северу от Костромы)

Источник: альманах «Развитие и экономика», №6, июнь 2013, стр. 82

Иван Сусанин – одно из самых известных имен русской истории. То, как это имя становилось почитаемым на протяжении столетий, какую идеологическую нагрузку оно несло при самых разных, в том числе и взаимоисключающих, политических режимах, являет собой поучительный пример того, как прошлое может служить дню сегодняшнему.

Подвиг Ивана Сусанина не является строго документированным историческим событием. О самом Иване Сусанине достоверно мало что известно. Основной документ, описывающий подвиг, – это жалованная грамота царя Михаила Романова, выданная 30 ноября 1619 года, то есть спустя шесть лет после события. Грамота выдана зятю Ивана Сусанина – «Богдашке Собинину за службу к нам и за кровь, и за терпение тестя его Ивана Сусанина: как мы, великий государь, царь и великий князь Михайло Федорович всея Руси, в прошлом 121 (7121 году от сотворения мира, или 1613 году от Рождества Христова. – С.Б.) году были на Костроме, и в те поры приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его, Богдашкова, Ивана Сусанина в те поры литовские люди изымали и его пытали великими, немерными пытками и пытали у него, где в те поры мы, великий государь, царь и великий князь Михайло Федорович всея Руси, были, и он, Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, а польские и литовские люди замучили его до смерти». С этого события и началась известность Ивана Сусанина за пределами своей се­мьи и деревни, а спустя еще полтора столетия пошли создание и разрушение легенд о нем.