Следующий этап был инициирован Карибским кризисом, запустившим процесс переосмысления глобальных угроз. В середине 1960-х годов, во многом под воздействием умножения термоядерного оружия в условиях биполярного противостояния, актуализируется стремление к перестройке мирового порядка, всей системы мировых связей, что получило определение «глобальная проблематика».
Шаги в данном направлении обозначил президент Джонсон осенью 1966 года (то есть в разгар военных действий во Вьетнаме) в виде намерения приложить «решительные усилия к долгосрочному укреплению взаимосвязей» – строительству моста между Западом и Востоком. Вскоре последовали поездка Макджорджа Банди по пяти европейским странам, включая СССР, и встреча американского президента с советским премьером Алексеем Косыгиным (большей частью с глазу на глаз) летом 1967 года на полпути между Нью-Йорком и Вашингтоном – в местечке Гласборо. Тем самым был инициирован долгосрочный переговорный процесс по разрядке международной напряженности, ограничению и сокращению стратегических вооружений, а также постройке «моста» между двумя странами. Следующая – но так и не состоявшаяся – встреча намечалась на август 1968 года.
Были образованы переговорные площадки и учреждены международные организации, занятые глобальной пасификацией, созданы системы регионального и глобального контроля. Возник ряд неправительственных институтов (Международный институт системного анализа, Римский клуб, Институт перспективных исследований), в которых велась концептуальная разведка мировой динамики, исследовалась глобальная проблематика, развивался междисциплинарный подход с акцентом на масштабное, долгосрочное и активное представление будущего. Что, конечно, влияло на механику новейшей истории.
Постглобализация – разделенные миры
По-настоящему эффективным тоталитарным государством станет то, в котором влиятельные политические лидеры, встав во главе армии управленцев, окажутся вознесенными над людьми, поголовно не стремящимися к свободе, поскольку их вполне устраивает роль прислужников.
Олдос Хаксли
Мир пребывает в переходной ситуации: на планете возникают элементы постсовременных декораций, но и реалии эпохи Модернити соприсутствуют на сцене. Возникает вопрос, а не является ли транзит и сопряженная с ним эклектика новым перманентным состоянием цивилизации?
Междисциплинарное знание и транснациональное мироустройство имеют нечто общее в структуре и онтологии. К 1960–1970-м годам прошлого века накопился опыт работы над объемными и долгосрочными замыслами, в частности, над развитием территорий, над военными и космическими проектами. Активное представление будущего принимало форму конкретной плановой задачи с позиций общей теории систем, рассматривалось и реализовывалось также в рамках иных подходов. Что в свою очередь вело к усложнению социальной рефлексии, почувствовавшей вкус междисциплинарности, долгосрочности, масштабности. И к относительно новому типу прогнозирования – нормативному, когда определяется желаемый облик будущего, а затем осуществляется целенаправленное сближение с ним.
Между тем для России-СССР идея нормативного прогнозирования была вполне привычна, она являлась обычной практикой в форме генеральной установки на строительство нового общества, а также на достижение промежуточных этапов – выполнение пятилетних планов.
Интерес к теме активного (деятельного) прогнозирования проявляется на Западе. Организация экономического сотрудничества и развития провела исследование, посвященное данной проблеме, Белый дом и влиятельный Совет по международным отношениям инициировали серию дискуссий по дальней границе американской и мировой истории. Тогда же Збигнев Бжезинский формулирует тезис о стратегической цели Запада – создании системы глобального планирования и долгосрочного перераспределения мировых ресурсов. Системы, основанной на трех принципах:
- замена демократии господством элиты;
- формирование наднациональной власти на путях сплочения ведущих индустриально развитых стран;
- образование элитарного клуба ведущих государств мира.
В 1973 году появляется на свет Трехсторонняя комиссия, объединившая влиятельных персон и ведущих интеллектуалов США, Европы, Японии. В июле того же года в Хельсинки открывается Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, заключительный акт которого был подписан спустя два года. И тогда же, в 1975 году, возникает новый мировой регулирующий орган – G7 (на тот момент G6).
Последовали прогностические доклады Римскому клубу, включая знаменитый доклад «Пределы роста», разработка и применение Международным валютным фондом, Всемирным банком программ структурной адаптации и финансовой стабилизации, сыгравших заметную роль в разрешении глобального банковского кризиса на пороге 1980-х, были заключены соглашения по ограничению стратегических и ядерных вооружений.
Драматичные события конца столетия сделали очевидным кризис социокосмоса, а крах СССР ознаменовал финал биполярного мироустройства, став точкой отсчета стремительного транзита. Поражение коммунистической программы предопределило дебаты о «конце истории», понимаемом как торжество либеральных идей и институтов демократии.
На планете тем временем возникают и утверждаются элементы постсовременной конструкции, однако реалии Модернити соприсутствуют на исторической сцене. Тени и призраки «столкновения цивилизаций» воплощаются как в новообразованиях, так и в преображении институций, рожденных эпохой Просвещения. Форсаж миропереустройства, рост ставок в глобальной игре, метастазы мирового андеграунда – всё это формирует иной образ генеральной конструкции, нежели футурологические предсказания не столь давнего прошлого.
Помимо глобальной унификации, параллельно с ней происходит расслоение населения Земли по геоэкономическим и социальным параметрам. Духи постсовременности и неоархаизации, соприсутствуя «в одном флаконе», имеют разные мироустроительные программы. Продвигаясь по трещинам миропорядка, человечество предчувствует кардинальные перемены – Большой социальный взрыв, способный расколоть планету людей, произведя поток астероидных вестников новой анархии. Триггером цунами может стать масштабная террористическая акция с применением средств массового поражения либо удар со стороны цивилизации с использованием ядерных устройств, военные действия между государствами-гарантами миропорядка, острый кризис финансовой системы, глобальная пандемия.
Глобализация – продукт и одновременно генератор высоких технологий, институтов проектирования будущего, нового типа личности. Универсализм, мондиализм имеет глубокие корни, но сегодня актуальна борьба за формулу его реализации. С умножением субъектов наблюдается увеличение зон конфликтности – конкуренция национальных и транснациональных организмов, корпоративных предприятий и слабо формализованных облачных структур. Всё это свидетельствует о пришествии полифоничного общества, включающего элементы динамического хаоса.
Растет число исследований, в которых с различных позиций анализируется переходный статус цивилизации, фиксируются и толкуются изменения в политическом, экономическом, правовом мироустройстве, предлагаются рецепты и концепты, способные, по мнению авторов, прояснить расфокусированное зрение, повлиять на маршрут истории. При этом в поле внимания оказываются не только трансформации властных либо экономических механизмов, но также перемены в номенклатуре социальных связей, генезис экзотичных популяций, оригинальных элитных групп, их иерархия, конфигурации.
Более того, нам интересна не только феноменология жизни на краю хаоса – пока под зонтиком глобального полицейского – либо альтернативные сценарии общежития, но и пути преодоления кризиса ментальности – инновационная методология познания и действия в неспокойных, зыбких землях: кому и как действовать при возрастании рисков в многоликих мирах с изменчивой скоростью социального времени?
Речь идет и о высоких гуманитарных/социальных технологиях, основанных на новой рациональности, творческой реконструкции, синергийном мышлении, потоковых моделях социума. Генезис, статус, прогноз ситуации связаны с судьбой институтов и персонажей, которые создают новый инструментарий, при этом ответственность за результат, затруднительная в институциональных категориях, переходит на уровень конкретной личности, принимающей решение.
Востребованной оказалась также культурно-метафизическая основа практики: мыслительная и мировоззренческая позиция, позволяющая противостоять шоку перемен, мультикультурной эклектике, моральной, интеллектуальной растерянности. Позиция, заняв которую, можно пытаться преодолеть нищету растерянного сознания, постигая социальные горизонты и интеллектуальный high frontier.
Тайные окна
Некоторые окна лучше не открывать.
Слоган
Мир стремительно усложнялся, так что требовалось либо его упростить, либо управлять по-новому.
От новых технологий к новой практике
Грядет революция. Она будет отлична от революций прошлого, устремившись на этот раз непосредственно к человеку, а не классам. И прежде всего она затронет культуру, изменения же политических структур совершатся лишь на последнем этапе.
Чарльз Райх
Проблему предела компетенций правящего слоя можно разрешить двумя способами: сменив состав управленческой элиты, влив свежую кровь либо понизив общий уровень системы.
Пружина и механизм перемен – новый деятельный класс, причем речь идет не столько о предтечах и агентах, сколько о созидателях и движителях трансформаций. На планете конституируется влиятельный слой «людей воздуха», преимущественная сфера деятельности которых – создание смыслов, продуцирование образов, операции с культурным капиталом, другими нематериальными активами, генерирование управленческих, геополитических, геоэкономических, геокультурных замыслов и высоких технологий.
