Развитие, прогресс и ценностное ядро
Рассуждения о развитии и прогрессе приводят к выводу о необходимости иметь определенную систему координат, определенное пространство качественных и количественных категорий, в котором можно выделить «направление прогресса» и противоположное ему «направление регресса». Это пространство и эту систему координат еще предстоит определить, отыскать. Выше были названы некоторые критерии развития. Но ни один из них, однако, не дает надежного признака для различения прогресса от регресса и развития от «неразвития». Всегда можно представить себе ситуацию роста, например, степени сложности какой-либо системы, воспринимать это как развитие и прогресс, однако прийти в результате к неуправляемости или ненадежности сверхсложной системы с последующим ее саморазрушением или, хуже того, ее «саморазвитием», подобным раковой опухоли. Аналогичные рассуждения могут быть предложены и для критериев «роста разума», «развития науки и техники» и, тем более, «роста уровня жизни», столь широко используемого в экономике и социологии.
Понятия «прогресс», «регресс», «застой» и т.п. нуждаются во внимательном и регулярном уточнении, поскольку они активно используются в общественно-политической и экономической лексике, на них ориентируются люди, слушающие политиков и пропагандистов. Однако, например, общеизвестный «брежневский застой» обеспечивал равномерный рост ВВП со скоростью, которой сегодня достичь не удается. Что же тогда является критерием «застоя»? Возможно, речь идет об остановке политического, а не экономического развития? Или каких-то конкретных (не измеряемых ростом ВВП) характеристик экономики?
В сегодняшней жизни произошла колоссальная дезориентация общества в вопросах критериев прогресса и развития. Огромное влияние на представление об общественном развитии оказывают представления об экономическом развитии. Рост производства и потребления пытаются – и небезуспешно – внедрить в качестве основного критерия прогресса и качества жизни. То, что это ошибочный критерий, пригодный для оценки лишь некоторых частностей процесса существования конкретных обществ в конкретные периоды времени, а не общественного развития в целом, ясно давно, хотя бы в силу природных ограничений ресурсной базы для производства и не менее объективных ограничений потребления. Это понимание не стало, однако, равноправным критерием в процессе принятия политических решений, касающихся стратегий развития: в них не находится места для «смыслоценностных» категорий.
Мы видим исключительную важность разработки проблемы критериев развития и прогресса применительно к сегодняшним общественным процессам. При этом считаем важным введение в рассмотрение той концепции «ценностного ядра», о которой было сказано выше. При выработке критериев развития и прогресса общества, необходимо самым тщательным и самым глубоким образом исследовать его ценностное ядро и его динамику в происходящих, планируемых и ожидаемых процессах. В этой связи признаком развития и прогресса может и должно служить движение общества к наиболее полному воплощению и практической реализации системы ценностей, выработанной социумом на протяжении всего своего существования и осознаваемой как историческое предназначение. Если процессы духовной и материальной жизни общества вынуждают его к полному или частичному отказу от своей системы ценностей, от ценностного ядра, возникает риск его гибели. Потому что общество с иной, «новой» системой ценностей – это уже «новое» общество, а прежнее при этом – исчезло. «Хорошо» это или «плохо» – вопрос жизненно важный. Но чтобы суметь вовремя дать на него ответ, надо уметь измерять и контролировать процессы развития и трансформации ценностного ядра.
Не имея пока универсального пространства и системы координат, позволяющих идентифицировать «прогресс» и «развитие», мы можем, однако, приводить примеры рассуждений на эту тему, позволяющие сформировать предварительное представление об этом. Снова рассматривая, например, произошедшие в России общественные трансформации ХХ века, можем указать на следующее. В ходе периода строительства социализма в СССР ценностное ядро, сложившееся в дореволюционный период, включало в себя как одну из важнейших частей религию и церковь. В качестве примера мы будем иметь в виду Православную Церковь как основную. В ходе строительства социализма эта часть «ценностного ядра» подверглась сложной и неочевидной трансформации. Со стороны государства осуществлялось явное и жесткое гонение на церковь и верующих, сокращалось общественное влияние религии и церкви. В то же время в области духовной жизни – а именно духовная, метафизическая сфера составляет суть ценностного ядра – наряду с открытым и тайным сопротивлением, сохранением веры и преданности церкви шли процессы как отказа от религии, становления массового неверия, так и перехода в состояние неопределенной религиозности, веры «в своего бога». Метафизическое ценностное ядро народа сопротивляется, пытается сохранить некую важную «зону веры во что-то и в кого-то», сберегая в народе самую возможность и подсознательный навык «верить». В частности, эта возможность и эта потребность реализовывалась в нерелигиозных, безбожных верованиях «в коммунизм», «в Ленина», «в русский народ», «в свою семью и друзей» и т.д. Ясно, что сохранение возможности, навыка и стремления «верить» есть важнейшее качество ценностного ядра, утрата которого означала бы тотальный цинизм и войну всех против всех на уничтожение.
Оценки произошедшей трансформации этой части ценностного ядра до сих пор разнятся: от признания этого катастрофой до признания того же самого прогрессом. Есть и более взвешенные оценки, отмечающие, что произошедшие замены и перемены «равнокачественные»: то есть на смену одной вере, одним идеалам пришла другая вера, другие идеалы: но это все-таки идеалы, а не отказ от идеального вообще!
