Владимир Васильев. Екатерина Сергеевна всегда с благоговением произносила имя Володя и говорила
о нем, как о боге
Здесь, конечно, с дисциплиной получше. Но зато и танцы другие. Вот и задумаешься, что лучше? То, как обучают у нас, когда педагог фортепиано в муз.училище может и острым карандашом тыкнуть в руку, когда ошибки делаешь. И крикнуть что-либо обидное. Зато потом уже стараешься не повторить те – же ошибки. Или же тактичный подход. Но результат? Оставим каждому на выбор свою систему обучения или преподавания. Но здесь, заграницей, когда пианисты приходят играть урок балета с кипой разных нот (!) вместо того, чтобы импровизировать, артисты, мягко говоря, начинают нервничать, когда возникают паузы между движениями и пианистка перебирает груду нот, чтобы выбрать то или иное произведение. В результате темп урока нарушается, вносится некоторая нервозность. Я играю мелодии из наших русских мультфильмов, я играю «Чижик-пыжик», я играю «В траве сидел кузнечик», а они удивляются: «Как это ты двумя пальцами играешь прыжки, но удивительно удобно, в чем секрет?» Секрет?.. Секрет в том, что я, хоть и работаю заграницей из-за того, что тут больше платят, принадлежу к русской фортепьянной школе, к русским балетным пианистам. Школе, на которой собаку съел. Школе, которой нигде не учат, и только в театре, путем проб и ошибок, начинаешь понимать, как нужно играть для балета.
Спасибо всем, всем педагогам, артистам, танцовщикам, которые подарили этот опыт работе в балете, спасибо театру «Кремлевский балет» и прежде всего вам, дорогая Екатерина Сергеевна!
Последний перекур перед новым, 2000-м годом. Усталые, но счастливые, завтра мы переходим в новое тысячелетие – миллениум.
– Вот мы все курим и курим, Екатерина Сергеевна, сколько же можно? Мне вот тут внутренний голос стал подсказывать, что бросать все-таки надо когда-нибудь! А вы бросить курить пытались?
– Пыталась, перекурила столько сигарет, каких только не было. Ты даже и не знаешь, какие до этого ужасные сигареты продавались в Москве, много лет тому назад. Потом уже мы стали из-за границы привозить. А денег сколько на это «удовольствие» уходит. Ужас просто!
– Да, это точно... Кстати, вы не знаете, чья десятирублевка в углу зала валяется уже вторую неделю, и что удивительно – никто не берет! Странно…
– Да, я тоже заметила. Лежит себе такая «безхозная» десятка. Деньги все-таки... и никто не берет! Удивительно! Такие все честные оказывается! … (смеется).
Глава 10.
«Миллениум» или вальс со звездой
В канун нового года, 31 декабря 1999, мне позвонил худрук театра «Геликон – Опера» и мой хороший друг Дима Бертман.
– Андрей, как новый год будешь встречать?
– Да пока еще не знаю, честно говоря.
– У меня есть билеты на «Новогодний бал» в Большой театр, хочешь пойти?
– А чего там за бал?
– Я точно не знаю, но наш театр приглашен. Если хочешь, пошли, там твоя любовь тоже будет.
– Кто?
– Ну как кто, Максимова, конечно! Кто же еще…
– Максимова?! Бегу, лечу, во сколько приходить, где встречаемся?
Идея Новогоднего бала в Большом театре была сама по-себе уже замечательной. Наверное, впервые в истории театра в партере сняли все кресла и сравняли сцену и пол зрительного зала, закрыв оркестровую яму так, что получился один сплошной танцпол от дверей в зал до задников сцены. Слева и справа вдоль лож стояло по несколько столиков с угощеньями для именитых гостей, которых в тот вечер было видимо-невидимо. Одни знаменитости, звезды. Мы сидели с левой стороны в партере вместе с управляющим кремлевского дворца. Рядом с нами, за соседним столиком сидел Олег Меньшиков. Он пришел с какой-то блондинкой и цифровой камерой снимал всё происходящее. Ближе к сцене сидели Владимир Васильев, сама Екатерина Сергеевна, чуть позже к ним подсел Борис Березовский. Справа за столиками располагались Инна Чурикова с мужем, Алла Демидова, было множество знакомых лиц. Вел программу Святослав Бэлза.