4. Болезненная тема – соперничество за влияние в «ближнем зарубежье» на европейском направлении. Если ЕврАзЭС в сравнительно короткий срок продемонстрирует экономическую успешность интеграционного проекта, это послужит более сильным фактором убеждения Украины и Молдовы в целесообразности полноценного участия в нем, чем что-либо дгугое. Но и здесь не обойтись без политики «кнута и пряника», учитывая, что часть правящей в этих странах элиты накрепко привязана к англосаксонской глобальной стратегии или к польским и румынским региональным амбициям и уже ни при каких условиях не откажется от вытекающих из этого личных выгод.
На ближневосточном направлении Москве, видимо, следует признать ограниченность своих возможностей влиять в данный момент на ситуацию напрямую.
Пришедшие к власти в странах Северной Африки умеренно исламистские партии пока что будут ориентироваться на своих «благодетелей» – страны НАТО, Саудовскую Аравию и Катар. Народные массы и новоявленные правители будут ожидать от них «манны небесной». Вероятно, стоит дать Парижу, Риму и Мадриду, вспомнившим о своем имперском прошлом, возможность проявить свои способности «региональных менеджеров». Со временем прояснится, насколько испытывающая трудности Европа в силах самостоятельно восстановить стабильность в Северной Африке, учитывая, что разразившийся здесь политический кризис во многом связан все-таки с социально-экономическими проблемами, а не только с деятельностью внешних сил. Если эти проблемы не будут разрешаться достаточно быстро, вполне вероятно, что правительства стран Северной Африки начнут приглашать к сотрудничеству и других партнеров, например Китай и Россию.
Сложнее ситуация к югу от границ ЕврАзЭС. На взгляд автора, приоритетом для Москвы на южном геостратегическом направлении должны стать отношения с Турцией и предотвращение полномасштабного вторжения США и их союзников, в том числе арабов, в Иран – даже если Тегеран продолжит реализацию своей ядерной программы. В конце концов, если появление ядерного оружия у Индии и Пакистана стало значительным стабилизирующим фактором в отношениях между этими двумя государствами, а также в отношениях между Индией и Китаем, то почему невозможен такой же эффект в случае, если ядерной державой станет Иран, имеющий все основания опасаться агрессии со стороны других обладающих ядерным оружием государств?
Наличие ограниченного (а не как у США) ядерного потенциала существенным образом меняет мышление политиков, им управляющих. С одной стороны, они перестают руководствоваться «комплексом слабого», с другой – начинают более ответственно выстраивать свою внешнюю политику, понимая, что теперь их страна может получить ответ на агрессивное поведение уже с применением ядерного, а не только обычного оружия. Это отрезвляет.
В любом случае Иран может стать в будущем важным и вполне надежным партнером России и ЕврАзЭС, в том числе через его постепенное подключение вместе с Индией и Пакистаном к деятельности ШОС.
Наиболее близким партнером России на Ближнем Востоке остается Сирия, но ситуация в этой стране с большой степенью вероятности скатится к полномасштабной гражданской войне. Ни исламисты, ни страны НАТО не удовлетворятся никакими политическими уступками действующего правительства. Прагматичной позицией России в этой ситуации, наряду с оказанием экономической и военно-технической помощи законному правительству Сирии, является предотвращение прямого вмешательства во внутренний конфликт внешних сил.
И наконец, Афганистан. Эта бедная природными ресурсами страна представляет собой для англосаксов единственную ценность – как база для проникновения в Центральную Азию или как средство для эскалации напряженности в «мягком подбрюшье» России и ЕврАзЭС, а также на северо-западе Китая. После ухода иностранных войск Афганистан или большая его часть, скорее всего, вернется под контроль талибов. Однако удержать власть они смогут не военной силой или утверждением «исламских ценностей», а только производством наркотиков, распространяемых по миру через Центральную Азию и Россию. Колоссальный рост наркотрафика из Афганистана после ввода в страну военных контингентов США и их партнеров говорит о том, каков один из главных интересов англосаксонской элиты.
Раньше или позже, но странам, которые испытывают давление наркомафии и наемников, действующих под знаменем радикального ислама, придется решать социально-экономические проблемы обнищавшей страны сообща. Это единственное средство нейтрализации угрозы. Однако сейчас для России важнее помочь обустроить центрально-азиатское «ближнее зарубежье». Потому что деградация экономики и безработица в странах ЦА служит питательной средой и для наркомафии, и для исламистов, и для радикальных националистов, и для гастролирующих по России криминальных групп. Она же является причиной нелегальной трудовой миграции из ЦА, усложняя и так непростую ситуацию в РФ.
Тем временем Москве и её партнерам по ШОС имеет смысл начать поиск общего языка с Талибаном, не отдавая эту инициативу полностью в руки англосаксов. Последние не преминут договориться с будущими правителями Афганистана о взаимодействии в Центральной Азии и Восточном Туркестане в своих интересах, им это не впервой.
Естественно, России придется искать ответ и на имперскую политику США и их сателлитов в Азиатско-Тихоокеанском регионе, хотя здесь основным объектом давления со стороны англосаксов станет, безусловно, Китай.
Источник: fondsk.ru