Джеймс Гиллрей. Сливовый пудинг в опасности, или Государства-эпикурейцы решили подкрепиться. Ведь шар земной со всем, что есть на нем, слишком мал для того, чтобы утолить ненасытные аппетиты. 1805 (карикатура, изображающая британского премьер-министра Уильяма Питта и Наполеона)
Цезаризм наследует жесткое внешнее оформление империи и нетрадиционную
сущность либерализма. Цивилизация заканчивается искажением всего того,
что характеризовало ее зарождение и расцвет, – пародией на духовность,
пародией на культуру, пародией на государственность.
В отношении событий русского расцвета существует целый ряд историографических штампов, искажающих наше видение собственной истории. Это и якобы имевшая место быть начиная с царствования Ивана III «европеизация» России, последующие «западничество» и «макиавеллизм» Ивана IV (в правление которого произошел разрыв между идеалом Третьего Рима и реальностью методов его воплощения), «неадекватность» Федора I и представление о Борисе Годунове как об «убийце».
Идею Третьего Рима нужно признать абсолютно не имперской, ибо преемство от Византии не подразумевает обращения к земному ее наследству. Претензии на Царьград и ожидание в связи с этим будущего расцвета – позднейшее явление, нехарактерное для жителей эпохи цветущей сложности, но присущее первым же поколениям XVII века, в котором Россия становится империей.
Национальная идея обретается нацией в период расцвета и охраняется в последующий период развития. Во время цветущей сложности единство православной, культурной и монархической составляющих создало то, что и является русской национальной идеей. Она не только в вере, не только в государственности или культуре, тем более она не в «решении» социальных, экономических, научно-технических или военных проблем. Национальная идея России состоит в целокупности русского национального самосознания – целокупности, которая, будучи достигнута и осознана в период расцвета второй половины XV – первой половины XVII веков, не должна быть забыта, изменена, расторгнута или «возрождена». Она должна быть охраняема. И именно русская идея есть тот «дух жив», который делает наш исторический тип не только самобытной цивилизацией, но и одним из величайших миров, когда-либо записанных в координатах истории.
Русская национальная идея – то, без чего не может существовать русская цивилизация. Можно придумать сколько угодно новых идей, но они не только не станут той реальностью, которой был расцвет, но и отторгнут русскую нацию от собственной идентичности. Только такое образование уже нельзя будет назвать цивилизацией, а его носителей – нацией…
Подобное понимание исторического бытия разрушается лишь с кризисом традиционного мировоззрения. С XVII века начался процесс вестернизации России – процесс, представляющийся как многоэтапная русская реакция на давление извне, помноженная на кризис внутреннего самосознания. Заимствование экономических, технических и военных достижений Европы привело к беспримерному государственному возвышению России, однако обращение к чуждым ценностям способствовало расколу между традицией и новыми идеалами и в конечном итоге – постепенному разрушению как первой отечественной империи XVIII – начала XX веков, так и второй, советской, империи. Наступил второй такт третьего периода – либеральный.
Ключевые свойства этого такта – рационализация, либерализация и демократизация сознания.
Европейская демократия не универсальна. Поэтому важно разделять традиционную европейскую демократию и освобожденную от европейских ценностей либеральную демократию, которая основана на отрицании традиции.
Основные черты либеральной демократии – подмена христианских императивов, безыдейность, оторванность от национальной почвы, историософская незрячесть и деспотичность мнений. Основополагающие ценности либеральности позиционируются как общечеловеческие, что противоречит цивилизационнному подходу: то, что вкладывается в это понятие, подразумевает заимствование чужих ценностей и как результат – потерю собственной самоидентификации. Это происходит за счет привнесения традиционности в жертву индивидуализму как преувеличенному уважению к человеческой личности, губящему действительную индивидуальность характеров. Подобное жертвоприношение характеризуется расторжением дисциплины и свободы, обязанностей и прав, при этом совершенно упускается из вида одна часть и абсолютизируется другая, а также не акцентируется внимание на том, что истинная свобода есть преимущественно свобода духовная. Будучи вырванными из контекста, понятия прав и свобод становятся сугубо разрушительными.