Стратегия вождей разного рода твиттерариев и фейсбукеров – средствами
политического спектакля разрушить любую духовно-ценностную вертикаль,
традиционно лежащую в фундаменте государственности, особенно
государственности русской.
Возьмем, к примеру, те же самые митинги «рассерженных горожан». Каждый такой постмодернистский спектакль тщательно режиссируется, снабжается соответствующими либеральными лозунгами, музыкально-танцевальной рок-оснасткой и т.п. Более того, даже нелиберальные общественные силы (например, коммунисты и часть националистов), включаясь в подобный коллективный перформанс, работают не столько на себя, сколько на него. Всякая партийная политика, опирающаяся на твердо сформулированные основания, становясь элементом карнавала, сама оказывается карнавальной. Ксюша Собчак, требующая себе свободы, мгновенно дискредитирует любой обоснованный (или вздорный) протест, подверстывая его под свою якобы игровую, а на самом деле демоническую энергетику. Партийные структуры – это наследие европейского Модерна – кажутся в постмодернистском сетевом контексте чем-то безнадежно устаревшим. «Сетевым хомячкам» не нужны никакие партии – они хотят рисовать члены на Литейном мосту и задирать ноги в храме Христа Спасителя. В этом и состоит стратегия вождей «малого народа» (то есть разного рода твиттерариев и фейсбукеров) – средствами политического спектакля разрушить любую духовно-ценностную вертикаль, традиционно лежащую в фундаменте государственности, особенно государственности русской. Их задача сильно облегчается тем, что немалая часть выходящей на «болотные» митинги молодежи в культурном плане почти не является русской. Она не знает ни русской истории, ни русской литературы, ни русского кино, ни русских песен. Их «духовная» пища с детства – рок и Голливуд.
Россия как надежда
Из сказанного выше было бы неверно заключить, что наша страна не нуждается в модернизации. Элементы либерализма и капитализма (то есть Модерна) есть в любом обществе, но в здоровом национальном теле свобода и прибыль занимают свое место, не подчиняя себе все остальные проявления социального бытия. Даже в самом либеральном обществе государство так или иначе регулирует рынок. Что касается России, то рыночные отношения в ней всегда находились и должны находиться под строгим государственным контролем. Русский народ не любит формальной юриспруденции и не поклоняется правам человека – он признает избранника, за которым чувствует Божью руку. Только такому лидеру – отцу нации – по силам объединение российского населения (христиан, националистов и атеистов, белых и красных, радикалов и либералов, капиталистов и пролетариев, богатых и бедных) в способное на осмысленное действие целое. Не продажный «средний класс» или бюрократия (им Россия чужда), а именно союз общенационального лидера с большинством народа нужен сегодня для модернизации России. Юридической формой такого союза в Руси XXI века является авторитетная президентская власть, реализующая себя одновременно «сверху», от народного идеала, и «снизу» – от повседневной общественной практики и местной инициативы. В сущности, это и есть современный державный проект в действии – он никуда не ушел и не может уйти из России. Чтобы отвечать за такую огромную и сложную страну, верховная власть должна располагать соответствующими рычагами управления, реализующими в практическом социальном действии энергетику цивилизационного основания (ядра). Между прочим, мудрость русского народа заключается и в том, что он – вопреки мощному либеральному пиару – в большинстве своем голосует на выборах именно за реально действующую государственную власть. На своем опыте он испытал, что происходит в стране, когда к рулю в ней становятся «несогласные». Если самодержавный принцип в современной России иссякнет, в роли «самодержца» выступит сам народ и учредит такую нелиберальную демократию, от которой никому (прежде всего самим либерал-революционерам, готовившим ту или иную версию идеологии «цветного» переворота) мало не покажется. Именно таким может быть реальный и вполне «технологичный» ответ православно-патриотической духовности на вызов иных цивилизационных сил, ставящих под сомнение ее базовые идеалы.
В основе нашей цивилизации продолжают сохраняться не корыстные установки в виде частной собственности, а ценности православной веры. «Нищие духом» оказываются в России более значимыми, чем наглые и сытые. И никакие политики и олигархи тут не властны. Что касается способов/алгоритмов осуществления Русской идеологии, то выдумывать ничего не нужно. Полный набор мобилизационных практик содержит наша история – от опричнины Иоанна IV («самурайская модернизация» по-русски) и невского парадиза Петра Великого до знамени России-СССР над Берлином и выхода смоленского паренька в 1961 году в космос. Выбирайте! Русский человек может сделать бесконечно много, если будет вдохновлен на бой или работу энергетикой общего дела. И наоборот, его деятельность уйдет в тень, «налево», если его мотивация ограничится соображениями наживы. Наше национальное путешествие во времени совершается не по линейной рационально-прогрессистской схеме (о, наивный XIX век!), а острыми и порой непредсказуемыми всплесками, сдвигами, протуберанцами. Разумеется, русская цивилизация как коллективная личность имеет свои оборотные стороны, грехи и недостатки («свинцовые мерзости дикой русской жизни», по выражению Максима Горького). Однако никакие революции и реформы не преобразовали еще нацию крестьян и воинов в сетевую корпорацию торговцев и менял. А ведь именно в инаковой – по сравнению с глобалистским мейнстримом – России нуждаются сегодня и Запад, и Восток: рыночному мировому сообществу в его нынешнем виде осталось жизни несколько десятков лет…