Недаром мудрецы всех физических и метафизических континентов упорно твердят
ныне о последних временах. История, кажется, и впрямь завершается. На очереди –
постистория, возможно, космическая, инопланетная, звездная, но вряд ли уже
собственно земная.
Тут тебе и кризис глобальной финансовой системы с ее обезумевшим долларом и зарвавшимся банкирством, с уже неприемлемой для планеты общемировой финансовой кабалой. И кризис глобализма как империальной (доминантной, авторитарной, безоговорочной) политики, встречающей все большее сопротивление «подвластного» глобальному центру планетарного мира. И кризис глобалистской цивилизации с ее стремлением к цивилизационной унификации, стандартизации, соподчиненности, а главное – к господству панамериканизма, включая и «работу» глобального управляющего центра. И кризис американского управления международным сообществом и мировыми процессами – управления, оказавшегося империально-эгоистическим, эксплуататорским, господским и для мира в целом неэффективным, вредным и крайне опасным, конфликтогенным. И кризис научно-технического прогресса, который повергает мировое сообщество в состояние «недоуменной неопределенности», хотя пока еще и неполного помутнения. И кризис культуры, точнее бы сказать – навязанной миру голливудской антикультуры, ведь Голливуд – уникальная фабрика образцовой мировой антикультуры.
Проявлений общего кризиса современного глобализированного устройства мира множество. Наша задача не в их перечислении, а в самой фиксации этого кризиса, вызывающего в мире различного рода масштабные перемены. Перемены как, вроде бы, антикризисные, так и явно и поразительно кризисогенные. Как делаемые в угоду глобальному центру и «передовому» миру, так и происходящие в направлении интересов и остального мира. Как деструктивные и демонтажные, так и охранительные и конструктивные. Общемировой идейно-политико-институциональный (цивилизационный) кризис спровоцировал большие как текущие, так и стратегические перемены, проходящие на фоне воистину гигантских общечеловеческих сдвигов, вызываемых и облегчаемых научно-техническим прогрессом (хай-тек, IT, сети), и охотящиеся уже за самим человеком.
Постчеловек – это не просто новое человекообразное существо (новый человекообраз). Это еще и разное по качеству постчеловеческое существо. Наверху – постчеловеческая, она же и сверхчеловеческая, элита с крепким здоровьем, всеми условиями для долгожительства, мощным (искусственным по преимуществу) интеллектом (отсюда и интеллект-революция), богатой и разнообразной информацией, высоким и главным образом закрытым научно-технико-технологическим комплексом и сверхэффективными средствами (психотехническими в основном) управления постчеловеческими массами (как раз уже из чиповеев). Внизу же, под тотальным контролем и управлением со стороны киборгиальной элиты, – в целом, выходит, уже не человечество, а постчеловечество. Точнее – постчеловейник с составляющими его элитарным сверхчеловейником и массовидным чиповейником.
Ненаучная и даже лженаучная фантазия, скажут нам всезнающие и ни во что давно уже не верящие, кроме науки и прогресса, постгуманисты (они же и псевдогуманисты, и антигуманисты), обскурантная-де страшилка, не более того. Но… давайте просто повнимательнее оглядим свою округу, вовсе и не целый мир, а именно свою округу – домашнюю, учрежденческую, городскую, страновую. И что же, что увидим? Уж не присутствие ли в этой округе кое-чего из постчеловеческого – тех же чиповейства с киборгианством? Наука и технический прогресс, делая свое замечательное историческое дело, одновременно вершат при этом и многое другое, о чем уже пора всерьез задуматься все-еще-человеку, попавшему в поле перестроечного рвения науки с техническим прогрессом, и задуматься – в стиле отнюдь не фикшн, а самой что ни на есть реальной реальности.
Человечиться далее человеку или нет, очеловечиваться по большому счету или же по малому счету расчеловечиваться – решать самому человеку и только ему одному. Ему, объятому ныне наукой и прогрессом, переживающему новую и явно небывалую интеллект-революцию. А тут вдруг дилемма: оставаться человеку прошлым и отсталым, этаким «ньюнеандертальцем», но все-таки-человеком или же идти прямиком вперед, превращаясь незаметно для себя в «неокроманьонского» постчеловека? Есть, надо полагать, что решать все-еще-человеку и его все-еще-истории.
Тут как раз совсем не помешала бы новая мировая – хотя бы и горячая – война. Своего рода всемирный жароносный Армагеддон, который, как бывало уже неоднократно прежде, расставил бы все точки над i. Но очень уж велика здесь угроза общего (всемирного) самоуничтожения. А потому желанный Армагеддон все откладывается и откладывается, но зато вовсю ведется тотальная война. Война в целом, вроде бы, холодная (она никуда не делась с развалом СССР и крахом международного социалистического лагеря), а местами прямо-таки и совершенно горячая в виде так называемых локальных конфликтов. Да, это, безусловно, мировая война. Или, лучше сказать, – война миров. С одной стороны, мир новейший, передовой, правящий, господствующий, высший, он же субъектный, инициационный, экспансивный и агрессивный. С другой стороны, остальной мир – устаревший, отставший, подчиненный, податной и податливый, низший. Он же и объектный, инертный, оборонный.
Мир-управитель ведет войну с остальным – им же как будто управляемым – миром. Войну за возможность как полного управления этим миром, так и за его всеобъемлющую переделку под себя, свои стандарты и представления.
Отсюда и демонтаж в текущем мире всего того, что выражает собою, поддерживает, воспроизводит и спасает весь этот мир. То есть демонтаж традиции. Идет наступление на традиционного человека (все-еще-человека), и что самое примечательное – идет не без успеха. Человек, его сознание, его метафизика и даже физика, его психика, не говоря об образе мышления, поведения и вообще жизни, стремительно меняются – и как раз в сторону постчеловека. Не надо думать, что этот ньючеловекообраз где-то в будущем, еще и в очень проблематичном будущем. Нет, он уже здесь, в настоящем, вокруг нас, да и прямо… в нас. Так что нынешняя война миров есть война не только за господство над планетой и обладание ее ресурсами, не только за новое – либо в угоду глобальному центру, либо на пользу всему человечеству – жизнеустройство. Эта война и за самого по себе человека – загадочного в мироздании и для мироздания существа, способного не только к внешнему демиургированию (вокруг себя), но и к само-на-себя-демиургированию (вовнутрь себя).