Засилье индивидуалистов затрудняет реализацию
православного социализма .
Индивидуалисты и коллективисты
Хорошо известно, что по отношению к социуму люди делятся на две психологические группы – индивидуалистов и коллективистов.
Индивидуалисты ставят себя, свои цели выше общественных целей. Они стремятся быть максимально независимыми от остальных и любые ограничения, налагаемые на них обществом, воспринимают как каторгу, как «тоталитаризм». Поэтому поведенческая свобода для них – высшая ценность, и они стремятся к такому социальному укладу, где подобная свобода максимальна.
Коллективисты, напротив, отдают приоритет общественным, а не личным ценностям. Поэтому их отношение к социуму выражается в идее служения ему. Коллективисты служат царю, Отечеству, нации, общине и рассматривают эти понятия не как давящую на них среду, а как среду, максимально благоприятную для их жизни, как большую семью. В этой семье они живут, ей отдают свои силы, но и как члены семьи рассчитывают на ответную заботу к себе со стороны других членов семьи.
Современная социальная психология просто отмечает различие между этими установками. Но христианство идет глубже. С точки зрения христианской нравственности, коллективисты находятся на более высокой ступени – они готовы жертвовать своими интересами ради общего, а значит – ради ближних. А ведь именно жертва является сущностью христианской любви. Индивидуализм же христианство рассматривает как разновидность эгоизма, расцветшего в человечестве после грехопадения праотцев. Ибо под свободой христианство понимает свободу от греха, а вовсе не свободу от ограничений. Отсюда ясно, что социализм с его коллективизмом и идеей служения оказывается ближе к христианству, чем индивидуалистичный капитализм. Ближе, заметим, в смысле самой сокровенной христианской идеи – любви к ближнему.
Ясно и другое – православный социализм будут поддерживать именно коллективисты. Ибо он отдает им предпочтение и ограничивает эгоистичные стремления индивидуалистов. Однако из-за человеческого грехопадения индивидуализм крайне живуч. Собственно западная рыночная экономика является его экспансией в социальную жизнь. И естественно, что именно за такую экономику и держатся индивидуалисты.
Что касается русских, то нельзя сказать, что они – ярые коллективисты. Нет, коллективизм русских умеренный, старающийся сохранить личную свободу, коллективизм не бытовой, а скорее нравственный, который ярко проявляется лишь в тяжелую минуту. Но западный индивидуализм волчьей стаи для нас совершенно неприемлем. И сейчас ведется война, война за души людей, за то, чтобы сохранить в них коллективизм.
Именно засилье индивидуалистов и затрудняет реализацию православного социализма. Впрочем, чем более высоким в нравственном смысле стремится быть общество, тем сильнее обнажается противоречие между коллективистами и индивидуалистами. Поэтому неудивительно, что последними православный социализм, конечно же, будет восприниматься как «тоталитаризм», «казарма» и ему будет оказываться активное сопротивление. Но давайте разберемся, так ли уж «тоталитарен» православный социализм?
Начнем с того, что в православном социализме проводится принцип не запрещения, а отдания предпочтения. Для людей, которые не могут себя мыслить вне бизнеса, есть частный сектор. Однако фактически он представляет собой отстойник фанатов капитализма, у которых нет шансов завладеть всем социумом, поскольку они находятся под государственным контролем, особенно – в области ценообразования. Православная вера также не является обязательной (ведь «невольник – не богомольник») – допустимы все неэкстремистские конфессии и традиционные религии, в том числе и атеизм. Но предпочтение отдается все же православию как исторически обусловленной государственно-образующей религии. Наконец, допустима и даже всячески приветствуется общинная форма собственности, отличная от государственной. Однако предпочтение будет отдаваться православным трудовым общинам единомышленников, в которых производственные отношения пронизаны духом христианской любви. Эти «общины любви» должны являться и нравственными, и трудовыми образцами для всего народа.
Но все равно сам принцип предпочтения вызовет у индивидуалистов яростное неприятие. Поэтому необходима определенная степень принуждения, по возможности, мягкая. «Вот он тоталитаризм!» – послышатся вокруг крики. По этому поводу надо сказать следующее. Есть принуждение и принуждение. Принуждение в целях возвышения или обогащения какого-то отдельного лица (или группы лиц) совершенно безнравственно, и всякий человек должен против такого принуждения восставать. Но есть принуждение ради выживания, ради сохранения целого в критической ситуации. А вот такое принуждение спасительно, и оно должно быть, несмотря на тягости, принято. Кстати, так частенько бывало в истории Руси. Последний раз – во время Великой Отечественной войны. Сейчас – именно такая критическая ситуация. Мы – на краю пропасти, и камешки из под ног уже сыплются вниз. Угроза для страны и народа – смертельная. Точка невозврата где-то совсем близко. Поэтому собирание нации под идеей православного социализма является необходимостью, даже если оно сопряжено с принуждением. Отсюда, кстати, не приходится сомневаться в том, что православный социализм – вовсе не рай на земле. Он есть строй трудовой справедливости, строй служения Отечеству, строй, огражденный законами, за невыполнение которых следует наказание. И все же это будет во всех отношениях лучше, чем жестокая и в социальном плане бесперспективная военная диктатура, к которой вполне возможно скатится наша история.
Православный социализм как практическая повестка дня
Если говорить о конкретике, то для построения православного социализма необходимы следующие шаги.
Первый. Россия должна восстановить свой промышленный потенциал, поддержать собственную промышленность и аграрный сектор, ввести разумную автаркию (в этом смысле вступление в ВТО – шаг самоубийственный). Необходимо поднять армию, оснастить ее новейшими видами вооружения.
Второй. Надо создать православную идеологию, то есть план организации российского социума на основе христианских ценностей. В основу идеологии должна быть положена идея православного социализма. Эта идеология должна быть взята на вооружение и нашей Церковью.
Третий. Надо остановить вымирание русской нации. Русский крест должен изменить свой вид – чтобы кривая рождаемости пошла вверх, а смертности – вниз. Это можно сделать на основе широкой популяризации ценностей многодетной православной семьи.
Четвертый. По выполнении, хотя бы частичном, предыдущих шагов следующей главной задачей становится возрождение православного (то есть руководствующегося православной идеологией) государства. В принципиальном плане политическое устройство власти несущественно – важно лишь, чтобы власть поддерживала и укрепляла социальный строй православного социализма. Однако практически лучшей в данных форс-мажорных условиях будет форма православной монархии.