Украинская элита (особенно «оранжевая») очень легко трансформировала
византийский принцип происхождения в некую привилегированность
«титульной нации». Этнический принцип становится главным критерием
и оправданием любых притязаний на высшую власть.
Политика: от второстепенности к провинциальности
Провинциальность
Пожалуй, главной сутью византийской политики в самом широком контексте является ее принципиальная второстепенность. Византийцы сами иногда называли свои земли «второстепенными территориями Римской империи». Придумав лозунг «Византия – Второй Рим», правители этой империи определили главным политическим трендом не создание чего-либо нового, а копирование, повторение, воссоздание древнеримской модели. И Византия фактически была ремейком, репликацией Рима, где менялось религиозное основание, но вроде бы сохранялись основания политическое и геополитическое.
Украинская элита пошла (правда, еще дальше) абсолютно по тому же самому пути. Стержнем ее политики является попытка превратиться из окраины «Русского мира» в окраину «Европейского мира». В принципе такая политика заслуживает понимания и уважения, но при определенном условии. А именно: если окраинность не понимается как провинциальность.
Суть провинции заключается отнюдь не в отдаленном и даже окраинном географическом положении, а в отсутствии первостепенных смыслов. Провинция – это территория, населенная второстепенными смыслами. Если же в ней поселяется хотя бы один высокий первостепенный смысл, она мгновенно перестает быть провинцией. Когда в глухом провинциальном Кёнигсберге раскрылся великий философский талант Канта, эта отдаленная земля стала философской столицей Европы.
Украинская же элита в принципе отвергает поиски неких социальных инноваций, новых смыслов бытия, предполагая, что в Европе все давно изобретено и – в целях экономии средств и времени – достаточно воспользоваться данными рецептами. В этом плане она похожа на человека, который заменяет отечественные деревянные оконные переплеты китайскими пластиковыми и с гордостью объявляет, что он сделал «евроремонт».
В связи с этим неплохо было бы вспомнить о причинах упадка, казалось бы, могущественной Византийской империи. Ее правители были несметно богаты (до сих пор потрясают воображение описи тех времен, в которых перечислялись богатства храмов). Ей принадлежали лучшие земли Восточного Средиземноморья с благодатным климатом и прекрасными условиями для земледелия. Но имелась глобальная проблема – византийская элита пыталась найти общественные смыслы, создать государственную смысловую систему, всецело ориентируясь на прошлое, а не на будущее.
Византийская политика собственной вторичностью и соответственно попыткой консервации политического времени приводила к тому, что любые инновации – политические, социальные, даже военные – в принципе отвергались в угоду неким канонизированным представлениям прошлого.
Это проявилось, в частности, в тактике боя, когда византийскую конницу, приученную к обильному фуражу, водообеспечению, легко громила легкая кавалерия кочевников. Поскольку последние постоянно экспериментировали с типом фуража, вооружения и тактического построения.
Сегодня украинскую элиту также подводит слепое копирование многих европейских образцов общественного и гражданского устройства. Ведь аспекты и объекты копирования, представленные в провинциальном и вторичном исполнении, оказываются симулякрами, имитацией.
Так получилось, например, с политическими партиями. Считая – небезосновательно – идею многопартийности абсолютной гражданской ценностью, украинские политики перепутали «многопартийность» с «множественнопартийностью». То есть акцент сделали не на качестве партий и способе их создания, а на их количестве и легкости регистрации. Вот и получилось, что страна имеет почти двести партий, но практически ни одна из них не соответствует своему подлинному предназначению.
Лжелегитимность
Византийские правители, полностью погрузившись в концепцию вторичности и провинциальности, в то же время интуитивно чувствовали, что если правитель, его окружение, правящая элита не создают новых смыслов, под вопрос ставится их легитимность. Поэтому вся византийская история – это поиск критериев, которые бы подтверждали легитимность привилегированного положения власти.
Практически то же самое демонстрирует сегодня украинская политическая элита.