Византия видимая и невидимая
Сергей Белкин

Источник: альманах «Развитие и экономика», №4, сентябрь 2012, стр. 4

Люди, посещающие современную Турцию, конечно, знают и помнят, что Стамбул – это Константинополь, столица Византии. Популярные курорты – Измир (Смирна), Бодрум (Галикарнас), Сельчук (Эфес), – как и вообще вся территория Турции, Греции, Сирии, Ливана, Израиля, Иордании, Египта, а в период максимальной экспансии еще и Болгария, Югославия, Италия, Ливия, Тунис, Корсика, часть Испании, Румынии, Украины, Грузии, Армении, Абхазии и др. – тоже Византия. Хронологические границы Византийской империи в учебниках и энциклопедиях принято укладывать в интервале 395–1453 годов. Прошло более шести веков. Византии как государства давно нет на свете. Но она продолжает оказывать свое влияние на современную жизнь. Иногда это влияние осознаваемо, чаще – нет.

Подробнее: Сергей Белкин. Византия видимая и невидимая

Империя как запрос
Сергей Черняховский

Источник: альманах «Развитие и экономика», №4, сентябрь 2012, стр. 6

Четверть века назад, когда набирали силу процессы раздела СССР, одним из доводов тех политических сил, которые по странному стечению обстоятельств приняли самоназвание «демократов» и выступали против любых попыток сохранения страны, была странная сентенция: «Все империи распались. Советский Союз – империя. Поэтому он должен распасться тоже». Являясь по форме вполне логичным умозаключением, эта сентенция, с одной стороны, была откровенно ложной, с другой – некорректной.

Она была ложной, поскольку империи на деле не исчезают, за исключением отдельных недолговременных образований, созданных исключительно стечением конъюнктурных обстоятельств и субъективной воли. Империи как историческое образование возникают не в силу желания тех или иных политических акторов, а по причине существования в геополитическом пространстве зон, для которых форма империи – наиболее оптимальная. Падение образованной на этом пространстве одной империи является лишь прологом к образованию другой – с иными властными субъектами и иными несущими этносами, но с выполнением прежней функции: политически объединить экономически и исторически тяготеющую к единству многонациональную и поликультурную территорию.

Сентенция была некорректной в двух отношениях.

Подробнее: Сергей Черняховский.Империя как запрос

В подражание или в назидание: для чего нам нужен византийский опыт
Александр Севастьянов

Источник: альманах «Развитие и экономика», №4, сентябрь 2012, стр. 28

Нация и Государство – вот коренной вопрос, который в первую очередь встает в раздумьях о византийском опыте. Сама история поставила поистине бесценный эксперимент длиною в тысячу лет, призванный его разрешить.

Но собственно в чем данный вопрос состоит?

Я хочу предложить его в такой постановке, которая больше всего должна волновать русское общество после распада Советского Союза. А именно: сохранимся ли мы, русские, как нация, сохранив при этом свое государство? Не повторим ли мы злую и печальную участь ромеев, потерявших и государство, и судьбу? Отжили ли мы уже как этнос отмеренный нам исторический век и готовимся ли сойти со сцены – или у нас есть шанс продлить собственное существование, в то же время не попав под чуждое владычество, как это произошло со многими народами Византийской империи?

Своеобразный историк и историософ Лев Гумилев полагал, будто весь процесс от зарождения до гибели этноса (он почему-то называл этот процесс этногенезом) занимает в среднем 1200–1400 лет. Этот период он объявил нормой. Однако, присмотревшись, мы легко убедимся, что на самом деле судьбы народов гораздо более разнообразны и часто не укладываются в приведенную схему.

Подробнее: Александр Севастьянов. В подражание или в назидание: для чего нам нужен византийский опыт