Случайные встречи
Сергей Белкин

Мне всегда было приятно вспоминать собственную жизнь, рассказывать о людях и событиях, о городах и странах, о пестроте моих занятий, профессий, о практичных и непрактичных поступках… Сейчас, когда пишу эти строки, я работаю главным редактором альманаха «Развитие и экономика». Считаю важным сказать, что никогда в жизни у меня не было ни мечты, ни цели стать главным редактором чего-либо, да и вообще – быть публицистом-журналистом. Но вот стал и тем и другим, и мне это занятие пока по душе.
Роль случая в жизни действительно велика. Вот примеры из моей биографии.

Источник: альманах «Развитие и экономика», №13, июль 2015, стр. 200

С этим человеком – назову его здесь ВЗ («ВэЗэ») – я знаком несколько десятилетий. В конце семидесятых годов я оканчивал аспирантуру, а он в нее поступил. Мы оба тогда занимались теоретической физикой и жили в юго-западной республике СССР. Потом прошла целая жизнь, в течение которой мы очень редко и всегда случайно встречались. Так и в 2006 году, уже в Москве, мы встретились, обменялись дежурными вопросами… Я в этот период, кажется, еще работал директором инновационной компании «Биозащита». Или уже уволился – точно не помню. Во всяком случае, я ощущал себя свободным художником, не имеющим острых материальных проблем, размышляющим – чем бы теперь заняться. Только что вышла из печати моя книга «Что делать с деньгами», в подзаголовке обозначенная как пособие по персональному финансовому планированию. В ней я рассказывал о мире финансов, об истории и функциях денег, о банковской системе и многих других аспектах, включая философские, политические и психологические. К тому времени у меня вышло уже три книги художественной прозы, и я вошел во вкус свободного сочинительства. Хотелось и дальше писать, хотелось стать «настоящим писателем», научиться писать так, чтобы книги издавались, читались… В общем, я всё еще представлял себе мир писателей таким, каким он был или казался в советские времена: Союз писателей, Переделкино, всенародная слава, гонорары, ЦДЛ, поклонники и поклонницы… А мой старый знакомый ВЗ в это время занимался вещами, которые я не сразу смог воспринять всерьез. Мы прогуливались по моим любимым дорожкам Измайловского парка, и он, не вертя головой по сторонам, игнорируя окружающие нас красоты природы, говорил, глядя в землю, о вещах, которые были от меня бесконечно далеки. Сейчас я могу эту тему хоть как-то внятно обозначить: речь шла о политике, о социальном конструировании, о каких-то интеллектуальных упражнениях и даже проектах в этом направлении. Мне было интересно слушать, и я, как мог, реагировал на сказанное – мне не чужда была озабоченность происходящим в стране. Я с самого начала 90-х уже не принимал ни «ценностей» перестройки, ни насаждаемой в стране политико-экономической модели, но смотрел на это как «просто гражданин». Ну, максимум – как «писатель», готовый, вслед за великими, обличать свежие и злободневные «свинцовые мерзости». А мой приятель ВЗ говорил об этом как проектировщик действительности – и это было для меня внове. В какой-то момент я сыронизировал по поводу его рассуждений: «Ты рассуждаешь так, как будто не просто обращаешься непосредственно к президенту страны, к Путину, а еще и даешь ему указания – что надо делать». Я – иронизировал, а он ответил серьезно: «Ну да, именно так».

Проговорили мы долго, обменялись суждениями по многим вопросам, я подарил ему свои книги, и он сказал судьбоносные – для меня – слова: «Сергей, слезай с печи! Ты же всё понимаешь, многое умеешь». В общем, он меня вовлек в свой странный мир. Сперва я написал по его просьбе две статьи для еженедельника «Экономика и жизнь» – про инфляцию, про необходимость формирования «длинных денег», потом он познакомил меня с людьми, с которыми я шагаю по жизни все последние годы. С их подачи меня пригласили участвовать в Родосском форуме, я узнал о существовании «Диалога цивилизаций» и о многом другом, о чем я вообще не подозревал. Познакомился с замечательными людьми, создавшими привлекательный мир высоких целей, близких мне ценностей. Постепенно я оказался уже глубоко вовлечен в ранее мне неведомый процесс формирования общественно-политического дискурса, начал писать статьи для журнала «Политический класс», участвовать в телевизионных философских беседах «Что делать?» Виталия Третьякова, в работе конференций и Родосского форума. В какой-то момент стало ясно, что тот огромный интеллектуальный потенциал, который вращается вокруг – впоследствии мы назвали это «духовным кластером Якунина», – не то чтобы недостаточно отражен в СМИ… Тут есть проблема поглубже. Я к тому времени уже понимал, что «смыслы» и «ценности» нуждаются в том, чтобы ими управляли, чтобы им помогали рождаться, жить, взрослеть, формировать системные конструкции. Я также явственно ощутил глубину и силу порочного водоворота, поистине «Маракотову бездну» или «Низвержение в Мальстрём», в которые вовлечена страна, встроенная всем своим существом в ошибочную идеологическую и экономическую доктрину. Самодовольный «экономизм», хамовато и безапелляционно затыкающий рты всем, кто пытался взглянуть на происходящее хотя бы с точки зрения здравого смысла, виделся мне как одна из главных опасностей для судьбы государства, общества. Нужно было сформировать центр кристаллизации для иных точек зрения, дать возможность не только высказываться, но и превращать высказывания в долгоживущие и долго работающие тексты, доктрины.

В конце 2010 года в Пицунде мы с Михаилом Байдаковым организовали и провели конференцию «Неосознанное взаимовлияние экономики и общественной среды». Материалы конференции легли в основу первого номера альманаха «Развитие и экономика», вышедшего в 2011 году. Теперь вот мы держим в руках 13-й номер.

А встреча с ВЗ была случайной.

***

Отмотаю пленку еще немного назад – в начало девяностых. И расскажу об еще одной случайной – и тоже судьбоносной – встрече.

В 1991 году я и моя семья еще жили в той самой «юго-западной республике», в Кишиневе. Молдавия доживала свои последние дни в составе СССР, уже вовсю бушевали уличные политические страсти. Перестройка была, что называется, «на марше»: разрушение СССР было близко к завершению, националисты и антисоветчики антирусского толка уже были выпестованы и – при прямом покровительстве и подстрекательстве из Москвы – вели свою подлую работу во всех столицах бывших союзных республик. Мне уже стало ясно – что в республике происходит и к чему идет, я не видел приемлемой перспективы для себя и своей семьи. Я понимал, что из Молдавии надо уезжать – если не готов осознать и ощутить себя румыном, неприязненно относящимся к русским, или не готов примириться с ролью второсортного гражданина, виноватого во всех действиях русских царей и советских руководителей. Но уехать было очень непросто – особенно если хотелось вернуться в Россию. Россия о русских не заботилась – ни тогда, ни прежде, ни сейчас. Так что если ты русский, можешь быть сколь угодно глубоко склонен к коллективизму, к соборности и сотрудничеству, только со стороны государства российского сии качества проявлены не будут.

О том, как я не мог найти работы в России, рассказывать не буду. Расскажу о том, как смог. Зимой и весной 1992 года я часто ездил в Москву. В то время я уже занимался бизнесом, взаимодействовал с московскими предпринимателями и пытался в этой среде найти какие-то возможности для переезда. Но никакие целенаправленные попытки результатов не давали. Однажды – это было, наверное, в апреле или мае 1992 года – я гостил у брата в Москве. Мой брат – архитектор. И в выходной день он был приглашен на дачный участок к какому-то летчику, хотевшему построить или перестроить дачу. Поскольку я в этот день ничем не был занят, брат пригласил меня проехаться с ним – просто за компанию. А летчику мы планировали сказать, что я не просто так тут болтаюсь, а буду держать конец 30-метровой рулетки для обмера участка.

Летчик забрал нас в условном месте – возле Театра на Таганке. Подъехала новенькая автомашина «Вольво-940» цвета морской волны, мы сели и поехали. Летчик сам был за рулем, рядом с ним сидела его жена. Участок оказался довольно далеко, вблизи Тучкова, так что покатался я – провинциал – на малодоступной тогда иномарке вдоволь.

Произведя все обмеры, мы с братом были приглашены перекусить. Летчик и его жена оказались людьми приветливыми и щедрыми. Выяснилось, что летчик недавно заработал много денег, участвуя в поставках противогазов куда-то – то ли в Ирак, то ли в Кувейт. И вот прикупил дачу, которую собирается перестроить. Познакомившись со мной, он расспросил – чем я занимаюсь. Я, не вдаваясь в подробности, рассказал. К полной моей неожиданности он спросил: «А в Москву перебраться не планируешь?» Я честно ответил, что хотел бы, но пока неясно, как это сделать. Летчик ненадолго задумался, налил мне еще рюмочку, чокнулся – хотя сам не пил – и задал еще более неожиданный вопрос: «Что такое платежное поручение – знаешь?» Я, разумеется, знал, поскольку к тому времени успел побыть и директором кооператива, и директором Центра научно-технического творчества молодежи, и даже директором товарно-сырьевой биржи. Он задал вопрос посложнее: «А платежное требование?» Я и тут оказался на высоте. После этого последовало предложение. «В общем так, – сказал летчик. – Я тут решил авиакомпанию создавать. Пойдешь ко мне финансовым директором?» Понимая, что всё это скорее праздные разговоры, нежели серьезная беседа, я все-таки ответил честно: «Всё это, конечно, интересно, но жить в Москве мне негде, прописки у меня нет, – тогда это было очень важно, – и денег для покупки какого-либо жилья в Москве и даже в ста километрах от Москвы у меня тоже нет. На дешевый дом где-то далеко в провинции я еще, быть может, и наскребу, а об остальном пока мечтать рано».

Летчик ответил, что прямо сейчас достать из кармана 50 тысяч долларов для покупки мне квартиры в Москве он не может, но зато уверен, что через полгода я сам эти деньги уже буду иметь. «Ты не знаешь, что такое авиационный бизнес. Тут вообще за пару недель можно состояние сколотить!»

Я действительно не знал, что такое авиационный бизнес. Я ничего не знал и об этом человеке. Но бывают в жизни минуты, когда решения принимаются не на основании знаний, анализа и всего прочего, а просто так, по интуиции, спонтанно. И я принял его предложение.

В общем, домой в Кишинев я вернулся с решением «все бросить», арендовать квартиру в Москве и рискнуть начать этот новый бизнес. По моим расчетам, имеющихся денег мне должно было хватить почти на год. К тому же я теперь знал, что «авиационный бизнес – это, брат, такая штука…» Однако никто не знал, что начавшийся 1992 год принесет с собой гиперинфляцию, что, переехав в Москву в июне, к октябрю я окажусь неспособным платить за жилье ежемесячно вдвое возраставшую арендную плату, что первую зар­плату – 7 долларов – я получу только в ноябре…

Но в конце концов всё сложилось благополучно. И авиакомпанию создали, и деньги заработали, и квартиру купили.

А встреча-то с летчиком была совершенно случайной.

@2023 Развитие и экономика. Все права защищены
Свидетельство о регистрации ЭЛ № ФС 77 – 45891 от 15 июля 2011 года.

HELIX_NO_MODULE_OFFCANVAS