Любая культура основывается на больших смыслах, то есть на тех фундаментальных ценностях, которые и предопределяют особенности социального, политического, идеологического, религиозного и иных аспектов национального бытия
Всякая национальная культура хранит в себе так называемые большие смыслы, то есть те смысложизненные ценности, которые обуславливают формы жизни общественного организма, что в свое время показал Макс Вебер («Протестантская этика и дух капитализма»). Коротко говоря, большие смыслы определяют, ради чего стоит жить и за что стоит умирать.
Перед каждым человеком и народом в целом стоит метафизическая задача осмысления себя и своего места в мире, постижения цели своего бытия в нем, то есть задача познания истины и приобщения к ней. У всех исторических народов эту задачу выполняла религия. Сохраняемые в традиционной религии истина и способ приобщения к ней в нерелигиозной сфере образуют культурные смыслы и ценности. Поэтому культуру можно также определить как совокупность средств и способов познания, выражения и передачи истины следующим поколениям, а также совокупность способов освоения окружающего мира в соответствии с целями, указанными познанной истиной.
Осознание связи культуры и религии привело к появлению понятия «культурообразующая религия». Таковыми, в частности, являются мировые религии – христианство, ислам, буддизм.
Культура и религия
Значение религии и основывающихся на ней традиционных ценностей для культуры и выживания любой нации очевидно для многих как отечественных, так и западных мыслителей. Мнение последних особенно показательно, поскольку они видят изнутри проблемы того общества, которое российские «западники» преподносят на нашем «внутреннем рынке идей» как абсолютный пример для подражания и копирования, как образ единственно верного пути развития «вечно отстающей» от «передового Запада» России.
Известный протестантский теолог Вольфхарт Панненберг утверждал, что религия выполняет фундаментальную функцию в жизни общества. Поскольку только религия имеет санкцию абсолютной ценности, превосходящей все земные ценности, она является основанием для системы культуры. В свою очередь, культура является для общества метауровнем, содержащим в себе объединяющие его нормы и ценности. Таким образом, религия образует единство культуры и служит основанием общества, поскольку превосходит социальный уровень. Если государство отказывается признавать определенную религию культурообразующей, оно испытывает секулярный кризис – отсутствие идеологической основы для жизнедеятельности общества.
Панненберг считал, что в таком мультикультурном государстве, как США, единство нации обеспечивает гражданская религия, основывающаяся на вере в особую миссию Америки по донесению принципов демократии всему человечеству (как Ветхий Израиль был избран Творцом хранить верность истинному Богу до пришествия Мессии). Однако такая модель, по его мнению, неприменима к обществам с историей, отличной от США.
Но и в США не все согласны с идеей гражданской религии и видят серьезную угрозу в дехристианизации страны. Патрик Джозеф Бьюкенен в своей нашумевшей книге «Смерть Запада» констатирует: «Целью секуляристов является уничтожение связи между культурой и религией. Если они этого добьются, культура умрет». Автор приводит слова доктора Рассела Кирка: «Всякая культура возникает из религии. Когда вера ослабевает, культура приходит в упадок, хотя зачастую складывается видимость процветания культуры на фоне увядания питавшей ее веры. Однако ни религия не может существовать без здоровой культуры, ни культура оставаться равнодушной к увяданию или “выветриванию” трансцендентного». «Таким образом, – заключает Бьюкенен, – культурная война есть одновременно война религиозная».
На будущее западной цивилизации Бьюкенен смотрит с нескрываемым пессимизмом. Одной из главных причин настоящего упадка и приближающейся смерти Запада он считает отказ от традиционных ценностей и дехристианизацию. В США произошли кардинальные изменения: «Мы совсем недавно пережили культурную революцию, в результате которой господствующие высоты заняла новая элита. Через овладение средствами внушения идей, образов, мнений и ценностей – телевидение, искусство, индустрию развлечений, образование – эта элита исподволь создает новую нацию. Уже не только этнически и расово, но и культурно и этически мы более не “люди одной нации под Богом”». Миллионы людей «отворачиваются от масс-культуры с ее культом животного секса и гедонистических ценностей. <…> Они видят, как артефакты славного прошлого исчезают из музеев и заменяются чем-то уродливым, абстрактным, антиамериканским. <…> На протяжении жизни одного поколения многим американцам довелось увидеть, как развенчивают их Бога, ниспровергают их героев, оскверняют культуру, извращают моральные ценности, фактически вытесняют из страны, а самих называют экстремистами и лжецами за приверженность идеалам предков».
По словам Бьюкенена, американцы перестали быть христианской нацией, хотя «большинство граждан США по-прежнему причисляют себя к христианам. Но нынешнюю доминирующую культуру правильнее называть постхристианской или даже антихристианской, поскольку ценности, ею прославляемые, суть антитезис древнего христианского учения. <…> Секс, слава, деньги, власть – вот новые боги новой Америки».
Патрик Джозеф Бьюкенен: «Вероятно, как бывает с любой цивилизацией, время Запада действительно на исходе. <…> Пациент умирает. <…> Спасти его может только возрождение веры и “всеобщее пробуждение”»
Бьюкенен считает, что Запад не объединяет ни расовая солидарность, ни историческая память, которая скорее разъединяет народы. Даже такая «великая объединительная сила», как демократия, на самом деле мало что значит для сохранения западной цивилизации: «Всеобщая вера в демократию слишком слаба, чтобы обеспечить Западу поддержку в других регионах земного шара».
Выводы автора неутешительны: «Вероятно, как бывает с любой цивилизацией, время Запада действительно на исходе. <…> Пациент умирает. <…> Спасти его может только возрождение веры и “всеобщее пробуждение”».
Отметим, что о недостаточности демократии (без религии) для выживания нации и страны говорит человек, искренне считающий демократическую Америку самым прекрасным и лучшим государством в мире, «последней утопией на этой планете». Без культурообразующей религии культура погибает, а за ней или вместе с ней погибает и народ – носитель этой культуры.
Аналогичная с США ситуация наблюдается и в Западной Европе. Об этом говорит известная датская журналистка консервативных взглядов Ибен Транхольм. Она свидетельствует, что современное европейское общество лишено Бога и нравственных ориентиров: «Раньше христианство играло эту роль, гарантируя наше единство на протяжении веков. А теперь мы больше не можем отличить добро от зла». «Мы полностью утратили нашу культуру, наши ценности, моральные ориентиры. Что раньше было добром, теперь стало злом – и наоборот». Европейские политики ненавидят христианство, но используют «христианские ценности (особенно любовь и сострадание) в своих политических целях, например, для продвижения массовой иммиграции». «Многие европейцы так презирают свои собственные традиции, что скорее рады были бы полному искоренению христианства, даже если им за это придется пожертвовать своим образом жизни и личной свободой», – говорит Транхольм, имея ввиду растущую угрозу доминирования в Европе иммигрантов-мусульман.
По словам Василия Зеньковского, вырождение христианства в Европе началось с «борьбы с системой Средневековья»: «Содержание европейской культуры в дальнейшем становилось всё более антицерковным, а потому и антихристианским». По мнению философа, после Первой мировой войны духовный, а с ним культурный кризис Европы стал явным для всех. «Конечно, процесс внутреннего распада культуры еще долго может идти на пользу творчеству в обособившихся сферах жизни, – пророчески писал Зеньковский, – но как бы ни была велика сила исторической инерции, какие бы новые завоевания техники и творчества ни ждали человечество на этих проторенных путях, нельзя скрыть факт глубочайшего надлома европейской культуры в самых ее основах».
Иван Ильин также писал об утрате современными народами Запада чувства сакрального и о постигшей их нравственной и культурной деградации: «Грозная беда постигла человечество: оно растеряло свои святыни и расшатало духовные основы своего бытия. Его жизнь стала бесцельна; его творчество – бессмысленно; его благие силы стали скудны и немощны; его влечения – низменны и необузданны. И чем дальше идет время, тем более становится оно слабым в добре и сильным во зле». Философ считал, что только в соотношении с сакральным происходит подлинное становление человеческой личности: «Без священного человеку нет жизни на земле, а есть только прозябание, кружение в порочных страстях, унижение и гибель». Познание сакрального не освобождает человека мгновенно от его недостатков и пороков, но дает точку опоры, с которой он соотносит себя – свои мысли и поступки: «В человеке возникает его священный центр, к которому отныне всё должно стекаться и от которого всё должно исходить. <…> Пребывать в этом центре и жить его откровениями составляет смысл жизни <…> служить ему есть вечное призвание человека и источник блаженства».
Заметим, что в свете последних тенденций на Западе – таких, как интенсивная дехристианизация, культурная и правовая легализация всех форм гедонизма и порока (сексомания, наркомания, гомосексуализм, педофилия, инцест и т. п.), нарастающая массовая депрессия и расширение области применения эвтаназии, – слова Ильина о судьбе Запада читаются как пророческие.
Русская культура и православие
В России доминирующей является русская культура, которая в процессе своего развития аккумулировала в себе богатства культур многих народов и сопредельных цивилизаций, однако определяющим фактором ее становления и формирования было и остается восточное христианство (православие).
В своей статье «Что дало России православное христианство» Ильин писал: «Дух православия всегда определял и ныне определяет столь многое и глубокое в строении русско-национального творческого акта». Философ перечислил дары, которые православие дало России и русскому народу. Вот главные из них.
Православие положило в основу русского человека сердечное созерцание, столь отличающее восточное христианство от католицизма и протестантизма, для которых характерен приоритет рассудочности. В области нравственности это дало русскому народу «глубокое чувство совести», мечту о святости, острое чувство греха, добра и зла, «волю к миру, братству, справедливости <…> и солидарности». Из этого, в свою очередь, проистекает характерное для русских милосердие, сочувствие к слабому и угнетенному, дух «сверхнационального братства». Православие породило «дух религиозной и национальной терпимости», чувство ответственности каждого – от рядового гражданина до монарха – перед Богом. В допетровской Руси русское православие нашло «правильное соотношение между церковью и светскою властью». Православная вера воспитала в нашем народе «дух жертвенности, служения, терпения и верности», без которых Россия не смогла бы выжить в тяжелейших условиях постоянных оборонительных войн. Православная монастырская культура дала России ее летописи и тем самым «положила начало русской историографии и русскому национальному самосознанию». Православие сообщило дух свободы и искренности русской культуре. Русское искусство (живопись, музыка, архитектура, театр, литература) «изошло из православной веры, искони впитывая в себя ее дух сердечного созерцания, молитвенного парения, свободной искренности и духовной ответственности».
Николай Бердяев писал: «Вся наша литература XIX века ранена христианской темой, вся она ищет спасения, вся она ищет избавления от зла, страдания, ужаса жизни для человеческой личности, народа, человечества, мира. В самых значительных своих творениях она проникнута религиозной мыслью». Так «Символ веры» Фёдора Достоевского, по словам самого писателя, «очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть». В некотором смысле Христос есть персонифицированная истина русской культуры. Этим определяется христоцентричность русской классической литературы.
«Греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер», – обобщает Ильин пушкинскими словами сказанное им о значении православия для России. Это значение понимают и отечественные «западники» (псевдолибералы). Именно поэтому все их нападки на «религию», вся их «непримиримая брань с клерикализмом» и т. п. представляют собой яростные атаки исключительно на русское православие и на Русскую православную церковь. Другие традиционные религии Российской Федерации (ислам, буддизм, иудаизм), протестантские деноминации (баптисты, пятидесятники и др.), многочисленные псевдохристианские секты или откровенно тоталитарные и деструктивные культы не являются объектами их «борьбы за светское государство», но опекаются и защищаются ими от «преследований» со стороны государства.
Стратегия национальной безопасности о религии и духовно-нравственных ценностях
Нельзя не заметить попыток провести в России «либеральную» культурную революцию с целью уничтожения всех традиционных ценностей, как это делается в США и Западной Европе. Российское государство в своих официальных документах, напротив, провозглашает защиту традиционных ценностей.
В конце 2015 г. была утверждена новая редакция Стратегии национальной безопасности России, которая имеет в себе буквально революционные новации. Принципиально новым положением данной редакции Стратегии является то, что в ней важнейшим условием национальной безопасности признается сохранение традиционных духовно-нравственных ценностей российского общества (в предыдущей редакции о них практически не упоминалось). В документе подчеркивается, что национальными интересами на долгосрочную перспективу являются, в частности, «сохранение и развитие культуры, традиционных российских духовно-нравственных ценностей» (ст. 30).
Такой акцент в документе объясняется тем, что в формирующейся на наших глазах полицентричной модели мироустройства «конкуренция между государствами всё в большей степени охватывает ценности и модели общественного развития» (ст. 13). В Стратегии утверждается, что «разрушение традиционных российских духовно-нравственных ценностей» является угрозой государственной и общественной безопасности (ст. 43), а их «размывание» «путем внешней культурной и информационной экспансии (включая распространение низкокачественной продукции массовой культуры), пропаганды вседозволенности» составляют угрозу национальной безопасности в области культуры (ст. 79).
В соответствии с названными угрозами Стратегия определяет цели и задачи обеспечения национальной безопасности страны в области культуры, образования и воспитания подрастающего поколения, а именно: предписывается «сохранение и приумножение» указанных ценностей «как основы российского общества» (ст. 76), воспитание детей и молодежи на базе этих ценностей (ст. 70) и «в духе гражданственности» (ст. 76) (то есть путем привития им соответствующих правил и норм поведения, системы ценностей и т. п.).
На реализацию этих целей направлена государственная культурная политика (ст. 80). При этом отмечается, что «укреплению национальной безопасности в области культуры способствуют» «признание первостепенной роли культуры в сохранении и приумножении традиционных российских духовно-нравственных и культурных ценностей», «обеспечение культурного суверенитета Российской Федерации посредством принятия мер по защите российского общества от внешней идейно-ценностной экспансии и деструктивного информационно-психологического воздействия, осуществление контроля в информационной сфере» и «создание системы духовно-нравственного и патриотического воспитания граждан, внедрение принципов духовно-нравственного развития в систему образования, молодежную и национальную политику» (ст. 82).
В Стратегии также неоднократно говорится о религии: об угрозе и необходимости борьбы с религиозным экстремизмом и радикализмом, религиозной нетерпимостью, исключительностью и враждой (ст. 18, 43, 47, 79, 82). В документе ставится задача обеспечения в России религиозной терпимости (ст. 26, 80), в том числе за счет повышения «качества преподавания основ светской этики, традиционных религий» (ст. 70).
Для нашей темы наибольший интерес представляет статья, в которой перечисляются те ценности, на сохранение которых, собственно, и должны быть направлены усилия государства и общества: «К традиционным российским духовно-нравственным ценностям относятся: приоритет духовного над материальным, защита человеческой жизни, прав и свобод человека, семья, созидательный труд, служение Отечеству, нормы морали и нравственности, гуманизм, милосердие, справедливость, взаимопомощь, коллективизм, историческое единство народов России, преемственность истории нашей Родины» (ст. 78).
Анализ этого перечня показывает, что он в значительной степени совпадает с тем, который приводится в таком важном общественном документе, как «Базисные ценности – основа общенациональной идентичности», принятом на XV Всемирном русском народном соборе 25 мая 2011 г. Христианское понимание этих ценностей изложено, в частности, в Основах социальной концепции Русской православной церкви, принятых в 2000 г.
Обращает на себя особое внимание первая из перечисленных ценностей – «приоритет духовного над материальным», – которая характерна для православия и русской культуры и ярко контрастирует с гедонистическими ценностями западной потребительской цивилизации постсекулярной эпохи (впрочем, попытки привить гедонистические ценности российскому обществу мы видим каждый день). Очевидно, что «приоритет духовного над материальным» есть не только первая, но и высшая ценность из перечисленных в ст. 78 Стратегии.
Высшая ценность, задающая вертикаль ценностных ориентаций, есть сакральное в его аксиологическом аспекте. Для нерелигиозного гражданина России высшими духовными ценностями (светским сакральным), которым он служит, могут быть Родина, достоинство (слава) и благополучие народа и страны, наука (как способ постижения истины об окружающем мире), подлинное искусство (эстетическое познание и выражение истины), справедливость (политическое и социальное равноправие, справедливое распределение плодов труда в обществе) и т. п. При этом ценность обязательно должна быть коллективной. Собственное достоинство человека (честолюбие, стремление к личной славе), как и благополучие его семьи и близких, – это область индивидуального, обыденного, профанного.
Для человека, знакомого с православным учением и отечественной философской традицией, очевидно, что такие ценности, как взаимопомощь, коллективизм, гуманизм (понимаемый как человеколюбие, то есть человечность, любовь к людям и забота об их благе), можно выразить одним термином «соборность», в свое время введенным философом Алексеем Хомяковым и получившим развитие в учении славянофилов. Православная соборность, берущая начало в соборности (кафоличности, вселенскости) церкви, противоположна протестантскому индивидуализму. После Октябрьской революции 1917 г. большевики убрали из соборности христианскую сущность (веру в Бога, принадлежность каждого человека к одному мистическому Телу Христову – церкви) и выхолостили ее в советский коллективизм. В наше время возвращение русского народа к православию позволяет вновь наполнить атеистический коллективизм христианским содержанием. Показательно, что митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) понимал под соборностью «единство народа в исполнении христианского долга», что предполагает в том числе и исполнение христианских «норм морали и нравственности», упомянутых в той же ст. 78 Стратегии.
Практически все основные ценности, перечисленные в ст. 78 (защита человеческой жизни, прав и свобод человека, семья, созидательный труд), имеют свои истоки в христианском вероучении или могут получить глубокую христианскую и церковно-богословскую интерпретацию (служение Отечеству, историческое единство народов России, преемственность истории нашей Родины).
Из сказанного ясно, что в своей основе традиционные российские духовно-нравственные ценности, перечисленные в Стратегии национальной безопасности России, – это в первую очередь ценности культурообразующей религии России – православия. Поэтому все нападки на Православную церковь, ее позицию по общественным проблемам (аборты, гомосексуализм, однополые браки и т. п.), кощунственные атаки средствами современного искусства на Христа и христианские священные образы – это символические атаки на жизненно важные для нашей страны ценности, сохранение которых, напомним, является важнейшим условием национальной безопасности и национальным интересом России на долгосрочную перспективу (ст. 30).
Представители других традиционных религий России (ислама, буддизма, иудаизма) также могут указать на определенное соответствие, по крайней мере, большинства указанных ценностей своим вероучениям, что видно из сравнения основных положений их социальных доктрин. Это означает, что данные ценности имеют двоякий характер – как светский, так и религиозный – и действительно являются базисными для российского общества, что нашло отражение в упоминавшемся выше документе Всемирного русского народного собора.
Конфликт базовых ценностей и социально-экономической модели
Известно, что ценности обуславливают формы жизни общественного организма. Когда в XVI веке в Европе начал развиваться новый капиталистический проект, его идейной базой стала Реформация (протестантизм). Михаил Хазин так оценивает этот новый этап в развитии Запада: «В доктринальном плане этот проект отошел от библейской системы ценностей и отказался от одного из догматов – запрета на ростовщичество. <…> В системе ценностей принципиально изменилась базовая цель. Если в христианском проекте, во всех его вариациях, основой является справедливость, то в капиталистическом – корысть, нажива». В соответствии с предупреждением Христа: «Не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6:24), – в системе общественных ценностей Бога постепенно стали вытеснять деньги. По утверждению Хазина, на смену капиталистическому проекту пришел «западный глобальный проект финансового капитализма». Его идейной основой стал либерализм, объявивший единственной ценностью деньги и стремящийся уничтожить все иные человеческие ценности. Именно этому проекту человечество обязано созданием протестантской этики, которая де-факто отменила библейские ценности.
Идейной основой «западного глобального проекта финансового капитализма» стал либерализм, объявивший единственной ценностью деньги и стремящийся уничтожить все иные человеческие ценности. Именно этому проекту человечество обязано созданием протестантской этики, которая де-факто отменила библейские ценности
Для исторического развития России значение базовых ценностей наиболее ярко показал XX век, на протяжении которого Россия дважды – в 1917 г. и в 1991 г. – пережила кардинальную идеологическую и социально-экономическую трансформацию.
В 1917 г. Россия отвергла протестантский дух капитализма: неприятие было обусловлено несовместимостью основополагающих принципов православной соборности (христианского коллективизма) и протестантской этики капитализма (господства материального над духовным и индивидуального над общим). В России была предпринята попытка построения нового типа социально-экономических отношений на приоритетах социальной справедливости, равенства, моральной чистоты и созидательного труда. Соборное начало православия предопределило форму коллективистской социальной этики в СССР.
В 1991 г. страна отвергла некритично воспринятые идеи коммунизма, реализовавшиеся в советском социализме с его принудительным однообразием (индивидуальное ради общего), когда права и свободы личности подавлялись, всё общество принуждалось к отказу от надмирных религиозных ценностей (официальной идеологией был государственный атеизм и материализм), а высшей ценностью (целью и смыслом жизни всех и каждого) объявлялось построение в обозримом будущем идеального человеческого общества (Царства Божия на земле – коммунизма – к 1980 г.).
По словам экономиста Михаила Гельвановского, в постсоветской России сложилась парадоксальная ситуация: советская социалистическая система, во многом реализовавшая православную идею социальных отношений, отвергнута как безбожная, а либерально-рыночная модель, попирающая евангельские заповеди, принята как естественная. Несоответствие базовых цивилизационных ценностей и мотивации действующей идеологии западного либерализма реалиям капиталистической действительности порождает сегодня в России глубокий социально-этический конфликт, создающий условия для нового социального кризиса.
В современной ситуации глобальной конкуренции культур и ценностей в России агрессивным нападкам подвергаются именно православные ценности (христианские нормы морали и нравственности, традиционная семья, отношения полов, защита человеческой жизни с момента зачатия и т. д.), а также сакральные символы и образы христианства. Нивелирование православных ценностей уничтожает живую питательную почву и авторитетную (с надмирной санкцией) основу светских традиционных российских ценностей: дискредитация религиозного сакрального уничтожает и сакральность его светских аналогов – традиционные ценности. А общество, лишенное сакрального – коллективных ценностей, – деструктурируется (утрачивает порядок), деградирует и становится нежизнеспособным в противостоянии тем сообществам, которые обладают четкой структурированной системой ценностей, то есть сакральным.
Эти нападки представляют собой проявления упомянутой в Стратегии «идейно-ценностной экспансии» и «деструктивного информационно-психологического воздействия» (ст. 82). Их цель – размывание базовых российских ценностей путем «культурной и информационной экспансии (включая распространение низкокачественной продукции массовой культуры), пропаганды вседозволенности» (ст. 79). Проводниками этой экспансии и воздействия выступают значительная часть отечественных деятелей культуры (галеристы, режиссеры, актеры), представители псевдолиберальной общественности, интеллигенции и современного искусства. Их действия не хаотичны, а спланированы, имеют теоретическую базу, своих идеологов и публично заявлены как программа.
Эти люди открыто ставят задачу трансформировать русскую культуру в культуру западного типа, изменить ментальные основания всего российского общества, национальный характер народа, его базовые ценности. «Российская традиция есть традиция социоцентричного общества, – пишет Игорь Яковенко, один из адептов западного пути развития для России. – Необходимо трансформировать этот комплекс и сформировать персоноцентристскую целостность. Это можно сделать единственным способом: разрушая ядро отторгаемой системы». То есть Яковенко предлагает заменить ценности «социоцентричного общества», или общества социальной солидарности (с ценностями коллективизма, взаимопомощи, милосердия, справедливости – ст. 78 Стратегии), на ценности либеральной капиталистической модели – индивидуализм и социал-дарвинизм, иными словами на «персоноцентристскую целостность». При этом он сознает, что попытки замены ценностей вызовут законное противодействие тех, кого он с презрительным пренебрежением относит к защитникам «Святой Руси» (то есть традиционных ценностей, перечисленных в Стратегии), а потому после подробного перечисления всех «культурных методов» воспитания очередного «нового человека» с новыми правильными (то есть западными – чужими и чуждыми для России) ценностями этот деятель подводит итог: «Самая жесткая борьба приверженцев старого и нового в данном случае – самый короткий и наиболее надежный путь инверсии, закрепляющей новую установку. Следование изживаемым ценностям должно быть связано со смертельной опасностью». А это не что иное, как объявление гражданской войны и отнюдь не холодной. Однако пока в России эта война ведется средствами культуры и искусства, в то время как на Украине с 2014 г. она перешла в горячую фазу.
Очевидно, что действия людей, реализующих на практике теоретические установки Яковенко и подобных ему авторов, провоцируют в России очередной социальный кризис с возможным крахом российской государственности. Недавняя история России показывает, что даже большевистский террор в отношении абсолютного большинства народа, уничтожение сословий, создание новой социалистической культуры, искусства и системы образования в целях перевоспитания «старого» человека в «нового» (мечта Яковенко и К°) не смогли создать долговременный жизнеспособный социум.
Советский социализм продержался на «новых ценностях» от силы три поколения – и то благодаря рудиментам старого сознания и воспитания: мировая ядерная сверхдержава рухнула в один день, как колосс на глиняных ногах. Это показывает утопичность и несостоятельность всех проектов построения искусственного общества на привнесенных неаутентичных ценностях. Адепты таких утопий – или люди, искренне заблуждающиеся, «необольшевики» (что трудно предположить о Яковенко, хорошо знающем методы и результаты «построения социализма»), или сознательные противники реального пути развития России, стремящиеся увести нашу страну на боковую тропу мировой истории, заведомо тупиковую и смертельно опасную для российской государственности.
Во-первых, предлагаемый Яковенко путь ценностных преобразований российского социума ориентирован на уже отживающую свой век неолиберальную модель капитализма (фактически для России он предлагает догоняющую модернизацию). Данная модель исчерпала потенциал своего развития, поскольку утратила возможность дальнейшего экстенсивного расширения за счет экспансии во внекапиталистические зоны, которые исчезли с разрушением в конце XX в. области системного антикапитализма (мировой социалистической системы).
Во-вторых, замена традиционных ценностей (в первую очередь христианских – как культурообразующих) на либеральные приведет к гибели культуры, нации и страны, о чем прямо предупреждает мир Бьюкенен из дехристианизированной страны победившего секулярного либерализма.
В-третьих, по мнению ряда авторитетных культурологов, базовыми ценностями русской цивилизации, сформировавшейся под непосредственным влиянием восточного христианства, являются указанные в Стратегии справедливость и милосердие (ст. 78) в их обязательном сочетании, то есть сострадательность. Эти ценности обуславливают необходимость построения в нашей стране общества социальной справедливости – социального государства и нравственной экономики – с приоритетом служения всех и каждого высшим духовным ценностям (ср. «приоритет духовного над материальным» – ст. 78 Стратегии). В таком случае реализуется формула жизни: индивидуальное и общее ради высшего блага (светского и религиозного сакрального).
Очевидно, что реальный выход из конфликта между традиционными духовно-нравственными ценностями и существующей ныне социально-экономической моделью лежит не в очередной утопической попытке замены аутентичных российских ценностей на чуждые (исправить «неправильный» народ под «правильную» модель – капитализм), а поиск и построение такой модели, которая была бы наиболее адекватна этим ценностям, а значит, и наиболее эффективна экономически и потому конкурентоспособна в системе глобального разделения труда.
Еще в начале XX в. русские философы показали разрушительный характер выбранного Западом пути дехристианизации, отказа от религиозно обусловленной (теономной) этики, строительства демократии как системы духовного релятивизма и индифферентизма. Так, Павел Новгородцев писал: «Путь автономной морали и демократической политики привел к разрушению в человеческой душе вечных связей и вековых святынь. Вот почему мы ставим теперь на место автономной морали теономную мораль и на место демократии, народовластия – асиократию (агиократию. – В.Н.), власть святынь», то есть сакрального. Будущая задача обустройства постбольшевистской России, по мысли философа, состояла не в том, чтобы государство было устроено на определенных «передовых» началах, а в том, чтобы «власть взирала на свою задачу как на дело Божье и чтобы народ принимал ее как благословенную Богом на подвиг государственного служения. Необходимо, чтобы <…> проснулся дух жертвенной готовности служить общему и целому. <…> Должен образоваться крепкий духовный стержень жизни, на котором всё будет держаться как на органической своей основе».
Такой стержень может сформировать культура, но какая?
Культура: светская, церковная, православная
В Стратегии национальной безопасности много говорится о роли культуры в обеспечении национальной безопасности и сохранении традиционных духовно-нравственных ценностей. Культура при этом подразумевается, конечно, светская. Но действительно ли она лишена религиозной специфики? Ведь отличаются же светские культуры – французская, итальянская, английская, шведская – от русской культуры.
Если говорить о России, то аскетическая, молитвенная и богослужебная практика Православной церкви предполагает постепенное научение верующих созерцанию умом в очищенном сердце духовных реалий, обозначаемых словесными образами и иными знаками и символами.
Ильин неоднократно повторял, что дух Православной церкви внес во всю русскую культуру силу сердечного созерцания. По его мысли, во внерелигиозной жизни такая практика преобразуется в умно-сердечное созерцание предметов науки, философии, искусства, права и т. п. (предметное созерцание), становясь способом творчества и основанием для практической деятельности, определяя специфику национального акта, национальную науку и культуру.
При всём значении православия для русской культуры, государства и нации возможно и даже необходимо различение церковного и национального, церковного и религиозного (духовного). Это понимал и об этом писал еще в прошлом веке Ильин. Различение церковного и религиозного, по Ильину, означает, что церковь не должна поглощать нацию, государство, науку, искусство и экономику (чего так боятся и о чем так много говорят наши либералы-западники). Церковь ведет духом, молитвой и качеством, то есть задает основные смысложизненные ценности. А религиозному духу есть место везде, где живет и творит человек. Этот дух очищает и осмысливает все чувства человека, в том числе и национальное чувство, которое незримо проникает всё человеческое творчество. «Живая религиозность должна светить и греть там, куда церковь открыто не вмешивается или откуда она прямо устраняет себя», – писал мыслитель.
То же относится и к национальному. По мысли Ильина, «церковное и национальное не одно и то же. Нация как единение людей с единым национальным актом и культурою не определяется принадлежностью к единой церкви, но включает в себя людей разной веры. <…> И тем не менее русский национальный акт и дух был взращен в лоне православия и исторически определился его духом, на что и указывал Пушкин. К этому русскому национальному акту более или менее приобщились почти все народы России самых различных вер и исповеданий».
Историческое предназначение России, по Ильину, состоит в том, чтобы выработать русско-национальный творческий акт, верный религиозному духу православия, акт такой глубины, ширины и гибкости, чтобы все народы России могли найти в нем свое родовое лоно, создать из этого акта новую, русско-национальную, светски-свободную культуру.
Зеньковский также писал, что задача России заключается в построении «всей системы культуры в духе православия».
Свободная секулярная культура – это пространство творческого эксперимента, поиск относительно новых исторических целей жизни, принципов разумной организации жизнедеятельности человека и общества.
Церковно-каноническая сфера культуры включает в себя догматическое и мистическое богословие, каноны богослужения, иконописания и церковного устроения. Она хранит высшие религиозные ценности и формы кодификации опыта церкви, придающие метаисторический смысл человеческому бытию и организующие духовно осмысленное пребывание личности и общества в истории.
Связь церковно-канонической и светской русской культуры может быть реализована в православной культуре. При этом православное культурное творчество должно выводить из православного миросозерцания насущные задачи устроения общественного бытия, а не сводить все вопросы народно-общественного существования к чисто церковным темам или нравственным проблемам.
В таком случае светская культура будет питаться глубинными религиозными смыслами и способствовать устроению народной жизни в соответствии с традиционными духовно-нравственными ценностями.
Этнорелигиозный состав России
Выше было много сказано о связи русской культуры и традиционных духовно-нравственных ценностей с православием. Однако может возникнуть сомнение, не является ли всё это натяжкой. Для того, чтобы иметь верное представление о современном российском обществе, говоря о его многонациональном и многоконфессиональном характере, следует иметь ввиду не только качественные, но и количественные характеристики, а также уточнять употребляемые термины.
В Стратегии национальной безопасности фигурируют термины «многонациональный народ Российской Федерации» (ст. 11, 77, 79, 82), «самобытные культуры многонационального народа Российской Федерации» (ст. 77), «российская культура» (ст. 77), «русская культура» (ст. 81). В Стратегии государственной культурной политики употребляются те же термины, а также «русская литература», «русская классика», «российская литература», «отечественная литература», «литература народов Российской Федерации».
Следует заметить, что термин «многонациональный народ Российской Федерации» употребляется во всех официальных государственных документах, поскольку он используется в преамбуле Конституции нашей страны. Давно замечено, что этот термин некорректен, поскольку в государстве может быть только одна нация – нация объединяет народы, а не наоборот. Нация может быть полиэтничной – состоять из множества этносов (народов, народностей), но не из множества наций. Выражение «многонациональный народ» досталось нам в наследство от СССР, в котором на 1989 г. нерусское население составляло примерно половину (49 процентов). Это население компактно проживало преимущественно в национальных республиках – формально самостоятельных государствах, свободно входивших в состав СССР, – и составляло их нации. После распада СССР ситуация радикально изменилась.
Считается, что современная Российская Федерация – полиэтническое государство, поскольку в нем проживает более 190 этносов. Однако по данным всероссийской переписи населения 2010 г. русские составляют 80,9 процента населения России. По международным стандартам это означает, что Россия мононациональная страна (для сравнения вторую и третью по численности группы населения составляют, соответственно, татары – 3,87 процента, украинцы – 1,41 процента). В большинстве европейских национальных государств (Франция, Германия и др.) нация есть государствообразующий народ (титульный этнос) страны. Поэтому правильнее было бы в преамбуле Конституции написать: «Мы, русский народ и все народы России, составляющие вместе гражданскую нацию России». Соответственно, в официальных документах речь должна идти о русском народе, русской нации, русской культуре, русской литературе, а также о других народах Российской Федерации, их самобытной культуре, языке, литературе и т. п.
Полирелигиозность в количественных характеристиках выглядит аналогично полиэтничности. Согласно данным опроса ВЦИОМ, проведенного в 2012 г., в России православных – 77 процентов, мусульман – 6 процентов, неверующих – 7 процентов. По данным всероссийского опроса, проведенного Институтом социально-политических исследований РАН в том же году, верующих в России – 78 процентов, колеблющихся – 13 процентов, неверующих – 6 процентов. При этом к православию себя относят 82 процента всех респондентов, к исламу – 5 процентов, остальные конфессии в сумме набирают 2-3 процента.
Таким образом, русские православные люди составляют не менее трех четвертей населения России. Именно они являются природными и основными носителями русской культуры и содержащихся в ней православных ценностей. Поэтому всё сказанное выше о русской культуре и традиционных ценностях относится к абсолютному большинству населения современной России, а не к каким-то маргинальным малочисленным группам («приходским старушкам» и т. п.).
По Конституции России источником власти является народ. В соответствии с приведенными данными – это прежде всего русский народ. Российское государство – исторически и юридически – это государство русского народа, и потому оно должно в первую очередь выражать интересы, поддерживать, защищать создавший и ныне образующий его русский народ, его культуру, веру, традиции, как это всегда и было в истории России. Государство должно обеспечивать в информационном пространстве, в культуре, в сфере общественной морали господство ценностей русского народа. Всё, что им не соответствует, не имеет права занимать основные позиции и тем более играть главенствующую роль. Если государственная власть этого не делает, то она теряет свою культурную легитимность, то есть становится чуждой народу, а значит, и чужой. А чужая власть всегда и везде воспринимается как оккупационная со всеми вытекающими отсюда последствиями. Именно в этом некоторые эксперты видят одну из главных причин краха СССР, в котором русский народ был значительно умален в правах в сравнении с другими населявшими его народами.
Традиционные ценности и деятели российской культуры
Опасность «западнической» (либеральной) ценностной ориентации состоит в очередной (после большевиков) попытке изменения (модернизации) российского общества на заимствованных ценностях, чуждых отечественной культуре. Это грозит России утратой цивилизационной идентичности и самого существования государства вследствие появления на месте русского народа очередной нежизнеспособной химеры типа «новой исторической общности – либерального народа», исповедующего исключительно «общечеловеческие ценности» разлагающейся западной цивилизации. Результаты отказа от собственной культуры мы наблюдаем в кризисных странах Европы – Греции, Болгарии, Украине и др.
В противовес этому Стратегия национальной безопасности приводит в качестве базовых и традиционных для России (а потому подлежащих защите со стороны государства) именно консервативные, а не либеральные ценности.
Из сказанного следует, что при конфликте консервативных (традиционных) и либеральных духовно-нравственных ценностей государство в соответствии со Стратегией национальной безопасности должно защищать первые. Однако этого не происходит в должной мере. К сожалению, российское государство всё более отказывается от поддержки традиционных форм культурной жизни и в культурной политике осуществляет принцип свободного рынка. В результате культура отделяется от общества и государства (как в советское время церковь). Однако опыт Запада показывает, что рынок служит понижению культурных ценностей, в результате чего искусство переходит в свою противоположность – антиискусство.
Искусство, некогда черпавшее вдохновение из символов религии (в сакральном), сегодня всё чаще обращается к процессам трансгрессии и осквернения. Если истинное искусство, в конечном счете, обращается к чистому сакральному, то его антипод – «современное искусство», или антиискусство, – к нечистому.
Наиболее заметным образом ценностный конфликт происходит в области современной российской культуры и искусства. Практический вывод из сказанного выше очевиден. Деятели российской культуры и искусства должны знать и дорожить достоянием тысячелетней православной культуры России, а не провоцировать общество скандальными нападками на культурообразующую религию, чем они непрерывно занимаются.
Самосознание народа зависит от традиционных основ его духовной жизни. Именно традиционные культурные основания национального бытия (прежде всего связанные с религиозной традицией, то есть с сакральным) предопределяют типологию актов самосознания, осуществляемых творческими представителями народа. Если эти основания рушатся, то культурное самосознание угасает – и тогда, несмотря на сохранение этнического тела, нация внутренне разлагается и погибает, лишаясь культуротворческих энергий и способности саморазвития. Поэтому крайне важно, на какие ценности нация направляет свою творческую активность.
Следствием атеистического советского периода и нынешнего агрессивного внедрения в отечественную культуру чуждых ей ценностей стало то, что в современной российской культуре присутствуют несоединимые ценности (например, коллективизм, соборность – и индивидуализм, эгоизм; религиозное благочестие – и кощунство над святынями). Не прекращаются постмодернистские попытки уничтожения любой традиции, например, деидеологизация идеологических и десакрализация религиозных символов и образов с тем, чтобы уничтожить в народе любые идеалы (и советские, и «досоветские»), заменив их массовой потребительской культурой.
Однако распадающаяся культура не приспособлена к преобразованиям, ибо импульс к созидательным переменам исходит от ценностей, являющихся культурными категориями. Только интегрированная и крепкая национальная культура может сравнительно легко приспособить к своим ценностям новые цели, знания и технологии, что необходимо при модернизации страны. Поэтому русская интеллигенция и в первую очередь деятели культуры обязаны не допускать отрыва от своего тысячелетнего культурного достояния.
Зеньковский еще в начале XX в. писал: «…несознанность русского духовного уклада в его связи с православием остается фактом в истории русской интеллигенции – фактом огромной исторической силы и фатального разрушительного действия». К сожалению, первые десятилетия XXI в. показали, что часть российской интеллигенции, наконец, осознала связь русской культуры и духовного уклада с православием и именно поэтому все свои силы тратит на дискредитацию христианства и православной веры.
В постсоветской культуре России налицо кризис духовности: у многих людей серьезно поврежден механизм идентификации со сверхличными ценностями, без чего не существует ни одна культура. Однако современный отечественный культурный синтез не должен опираться на искусственно творимые идеологии, в том числе «православные».
Как указывал еще Лев Тихомиров, идеология возникла в эпоху Просвещения в виде социальной религиозности. Ее исходными пунктами были отрицание христианской картины мира и последующее обожествление человека, соединенное с проекцией абсолютного религиозного начала в жизнь человеческого общества. Такая проекция предполагала нигилистическое отношение ко всему условному, что его образует. Создателем и носителем идеологического сознания Тихомиров считал интеллигенцию и утверждал, что культурообразующую функцию исполняет только религиозное сознание, в то время как псевдорелигиозное идеологическое сознание неспособно к культуротворческой миссии. Идеология ведет к самообожествлению человека и абсолютизации государства. Идеологизированная религия отчуждается от высших духовных смыслов, ставится на службу политической элите и разрушительно воздействует на культуру и жизнь народа.
Поэтому для современной России необходимо возрождение подлинной христианской религиозности русского народа, а не формирование «православной идеологии» (или «гражданского православия», по выражению политолога Виталия Третьякова). Творческая элита нации призвана осознать православие основой русской национально-культурной жизни, воспринять исконные ценности русской культуры и сеять в человеческих душах «разумное, доброе, вечное», а не сваливать туда нравственные нечистоты, соблазняясь погоней за наживой и геростратовой славой (вспомним скандал с оперой «Тангейзер» в Новосибирске, в которой по злой воле режиссера Христос был помещен в кощунственный контекст, и др.). Но для того, чтобы побудить свой народ стремиться к высотам человеческого духа, сами его учителя должны служить примером подлинно духовной жизни, а не дешевого скандального «креатива». К сожалению, именно этого многие из них как раз и не хотят, что и служит подлинной причиной их приверженности «либеральным ценностям».
Как писал Ильин, вне стремления к духовному, к Духу обессмысливается жизнь отдельного человека и народа в целом. Поэтому подлинная любовь к своему народу есть прежде всего любовь к его духовной жизни, из чего вытекают и задачи патриотов. «Истинному патриоту драгоценна не просто самая “жизнь народа” и не просто “жизнь его в довольстве”, но именно жизнь подлинно духовная и духовно-творческая; и поэтому, если он когда-нибудь увидит, что народ его утоп в сытости, погряз в служении мамоне и от земного обилия утратил вкус к духу, волю и способность к нему, то он со скорбью и негодованием будет помышлять о том, как вызвать духовный голод в этих сытых толпах павших людей. Вот почему и все условия национальной жизни важны и драгоценны истинному патриоту не сами по себе: и земля, и природа, и хозяйство, и организация, и власть, но как данные для духа, созданные духом и существующие ради духа… Вот в чем состоит это священное сокровище – Родина, за которое стоит бороться и ради которого можно и должно идти и на смерть».
Из сказанного видно, что ценность «служения Отечеству» (ст. 78 Стратегии национальной безопасности) может иметь сакральное толкование и при определенных условиях обретает для человека соответствующий статус.
Православие является культурообразующей религией России, а русский народ – государствообразующим и самым многочисленным этносом нашей страны. Поэтому утраченный многими механизм идентификации со сверхличными ценностями, то есть духовную жизнь, большинство россиян могут обрести в Русской православной церкви. Церковные таинства и аскетическая практика православия с древнейших времен были теми средствами получения и усвоения человеком духовных сил, которые питают внутреннюю силу православной русской цивилизации с момента ее возникновения.
***
Обобщим сказанное выше и попытаемся кратко сформулировать большие смыслы русской культуры, а значит, и русской цивилизации, то есть цели жизни каждого человека и народа в целом. Они определяются высшими ценностями, содержащимися в культуре и культурообразующей религии, а потому имеют свои формулировки для светской и религиозной сфер личного и национального бытия.
Первое. Высшие ценности православия – это Бог, Царство Божие, православная вера, церковь, личное обожение (праведность жизни, спасение души). В светской сфере им соответствуют такие ценности, как благо человечества, Родины, народа, личное самосовершенствование человека.
Эти ценности подразумевают в качестве больших смыслов: на планетарном уровне – достижение справедливого мироустройства, на национальном уровне – стремление к построению идеального социума, в котором реализуются условия для формирования совершенной человеческой личности. В религиозном плане – это выполнение Россией функций удерживающего мир от инфернального зла и хранительницы чистоты православной веры (в общемировом масштабе).
Формула жизнеустройства для России: индивидуальное и общее ради высшего блага (ради религиозного и светского сакрального).
Второе. Ценности служения Богу и ближним в гражданской сфере означают служение Отечеству, своему народу.
Смыслы: содействие справедливому разрешению мировых конфликтов, российский патриотизм, христианское просвещение русского и др. народов России.
Формула: христианское просвещение, воцерковление, спасение.
Третье. Православные ценности милосердия и сострадания подразумевают в светском обществе социальную справедливость. В общечеловеческом плане это требует от России стремления к соблюдению баланса интересов разных цивилизаций и государств на планете. В национальном плане – подразумевает построение социального государства и нравственной экономики, установление симфонии государство–церковь–общество.
Формула для России: православие, соборность, социализм.
Для сохранения и развития России, обеспечения ее национальной безопасности Российское государство и Русская православная церковь должны:
- обеспечивать сохранение земли (России) от внешних и внутренних врагов, ибо на этой земле, данной Богом нашему народу, происходит освящение людей для Царства Божия;
- создавать условия для построения общества, стремящегося к божественной истине и ждущего ее последнего Откровения;
- способствовать рождению, воспитанию и существованию духовных людей, жертвующих собой ради истины и Бога; они – плоды русской земли, те праведники, ради которых Бог спасает Россию (ср. Быт. 18:20–32); на этих людей, приобщенных к вечности, к Богу, ставших святыми, изливается благодать, а через них – на окружающих и на всё Отечество, которое они в моменты исторических катастроф спасают, молясь, воодушевляя, рискуя или жертвуя своей жизнью (св. Александр Невский, св. Сергий Радонежский, св. Дмитрий Донской, свщмч. Ермоген, К. Минин, Д. Пожарский и др.);
- содействовать сохранению и воспроизводству национальной культуры, которая имеет в себе понятие греха, осознание греховности человека, необходимости освобождения от нее и приобщения к истине, а также обладает способами этого приобщения;
- обеспечивать информационно-культурную и духовную безопасность: заботиться о высоком уровне культуры, о чистоте православной веры, очищать землю от лжеучений и лжеистин, чем в истории всегда и занимались церковь и само православное государство.
Источник: dynamic-of-civilizations.ru