Альманах №11 сентябрь 2014

Неюбилейные размышления о суверенитете

Источник: альманах «Развитие и экономика», №11, сентябрь 2014, стр. 3

Исполнилось сто лет с начала Первой мировой войны. Эта дата привлекла к себе внимание не только историков, но и всех тех, которые занимаются анализом современных политических процессов. Первая мировая война и ее последствия запустили кардинальные перемены политической карты мира, причем не только в смысле традиционной динамики межгосударственных границ, но и в более фундаментальном измерении: возникли и продолжают умирать и рождаться новые политико-экономические системы, способы жизненного устройства.

В обыденном сознании столетие чего-либо часто оказывается синонимом праздника. Думается, что столетие с начала Первой мировой – по причине вызванных этой войной последующих трагедий, в том числе и трагедий суверенитетов, – уж никак не вяжется с чем-то праздничным, а значит – опять-таки на уровне неких повседневных ощущений – с юбилейным. Подобные неюбилейные настроения усугубляются происходящим в соседнем близком по исторической судьбе государстве, то есть наглядным примером того, что в наше время может стать с государством, не сумевшим не то чтобы обеспечить свой суверенитет, а хотя бы попытаться адекватно осознать его сущность в современном мире.

Джульетто Кьеза: «Начинающаяся мировая война – это война не за передел сфер влияния, а за уничтожение лишних потребителей»

Интервью итальянского журналиста и политического деятеля Джульетто Кьезы альманаху «Развитие и экономика»

Источник: альманах «Развитие и экономика», №11, сентябрь 2014, стр. 4

– Господин Кьеза, прежде всего я хотел бы выразить Вам признательность – собственную и моих коллег по альманаху «Развитие и экономика» – за то, что Вы нашли время для ответов на вопросы нашего издания. В последнее время Вы неоднократно комментировали текущие события на российских телеканалах. Поэтому я предполагаю обсудить с Вами вопросы не столько конъюнктурные, сколько теоретические. Хотя, конечно, я понимаю, что при разговоре о происходящих сегодня событиях – в России, на Украине, в Италии, в США, в других странах – очень трудно отделить одно от другого. Но тем не менее попробую. Начну с того, что Вы в Ваших работах много писали о неоконах. Кто сейчас у них делает погоду? Вообще какой расклад сил внутри неоконов? Какие сценарии будущего они нам готовят? Я имею в виду не только Россию, но и весь остальной мир. Вообще у нас много пишут и говорят о предчувствии, приближении некоего глобального антидемократического разворота, за которым будут стоять неоконы. Что Вы думаете по этому поводу?

– Вы сейчас в своем вопросе уже конспективно изложили то, что я думаю по поводу неоконов. Поэтому моя задача сводится лишь к тому, чтобы расставить некоторые акценты. И начать здесь надо вот с чего. Я вовсе не склонен абсолютизировать силы и возможности неоконов и утверждать, что исключительно они на протяжении последнего полувека строили новый мировой порядок. Согласен, их вклад в новый мировой порядок на самом деле велик – но они не были единственными. Главное – в другом: с конца 60-х – начала 70-х и до наших дней неоконам удается в той или иной степени удерживать глобальную инициативу и навязывать всему миру собственную повестку дня. Да, у них случаются и неудачи, но в целом ситуация складывается в их пользу и в их интересах. И не имеет особого значения, кто персонально сидит в Белом доме – всё равно реальная власть в Америке (а значит, и у неоконов в целом) не у президента. Сейчас политику неоконов проводит Обама, а до Обамы – Буш-младший и так далее. Буш-младший оказался слишком одиозной фигурой – дискредитировал Америку, наделал много глупостей. Обама – это имиджевый апгрейд неоконов. Неоконы понимают, что они сейчас прочно держат в своих руках весь Запад, но с Западом все-таки лучше обращаться с помощью «мягкой силы». Вот для этого и потребовался Обама, причем на оба срока.

В.Т. Третьяков: «Повторение украинского сценария в России невозможно»

Интервью декана Высшей школы телевидения МГУ имени М.В. Ломоносова Виталия Товиевича Третьякова альманаху «Развитие и экономика»

Источник: альманах «Развитие и экономика», №11, сентябрь 2014, стр. 26

– Виталий Товиевич, когда редакция альманаха приняла решение посвятить настоящий номер проблематике суверенитета, у меня сразу же возникло желание побеседовать об этом с Вами. Вы очень много пишете о суверенитете, регулярно высказываетесь на сей счет в различных телепрограммах. Причем, что особенно ценно, Ваш анализ никогда не бывает отвлеченным, не привязанным к повестке дня, Вы всегда размышляете о суверенитете в привязке к самой «горячей» конъюнктуре. Словом, суверенитет – это Ваша тема. Поэтому я хочу начать нашу беседу с преднамеренно неопределенного и, я бы даже сказал, размытого вопроса в надежде на то, что Вы сами зададите необходимый вектор и нужный политический градус нашей беседе. Итак, как, на Ваш взгляд, сейчас вообще надо говорить о суверенитете, с какими акцентами, в каком ключе?

– Спасибо, Дмитрий, за Вашу оценку моих мыслей на тему, о которой мы собираемся разговаривать. К сожалению, я не являюсь хорошим знатоком разных политических теорий, хотя кое-какими представлениями в этой области всё же обладаю. Поэтому сразу хочу предупредить, что, возможно, иногда буду давать неточные ссылки на тех, чьи мысли стану излагать. Так вот. Слово «суверенитет» в политическом словаре – одно из самых истрепанных и вместе с тем не то чтобы бессодержательных, а ложносодержательных. Как, например, и слово «демократия». Понятно, почему я так оцениваю смысловое содержание этих обоих слов. Ну, давайте начнем со слова «демократия». Скажем, никто не возьмется оспаривать утверждение, что Франция – более демократическая страна, чем Россия. А вот Китай напротив – гораздо менее демократический, нежели Россия. А Северная Корея – совсем недемократическая, даже по сравнению с Китаем. То есть всё познается в сравнении. Это первое. Теперь второе. Поставим в этот ряд Соединенные Штаты Америки. С одной стороны, США – вроде бы, еще более демократическое государство, чем Франция. Или, во всяком случае, обе эти страны примерно равны по уровню их соответствия некоему эталону демократии. Но с другой стороны, в Соединенных Штатах демократия для внутреннего употребления – хотя и тут можно привести массу примеров, доказывающих весьма условный характер демократии во внутриполитической жизни этой сверхдержавы, – прекрасно сочетается с абсолютно недемократическим поведением на внешнеполитической арене. И это притом что такое недемократическое поведение за пределами собственных границ Соединенные Штаты также объясняют исключительно потребностью утверждения ценностей демократии. А если непредвзято, то разве можно считать демократической страну, которая только и делает, что свергает режимы – неважно, какие именно – в других государствах? Где здесь демократия, даже если это делается во имя демократии?..

Будущее суверенитета: научный дискурс и политическая практика
Елена Пономарёва

Источник: альманах «Развитие и экономика», №11, сентябрь 2014, стр. 44

Будущее завораживает, манит и пугает одновременно. Думая о будущем, мы можем испытывать тревожные, порождаемые объективной реальностью и даже коллаптические чувства, активно внедряемые в сознание голливудскими фильмами-катастрофами и литературными антиутопиями. В то же время мы можем ощущать невероятную радость от неизвестного – радость, основанную на знаниях и научно-технических достижениях нашей цивилизации, на вере в победу разума человека над тьмой его же животных инстинктов, на надежде, как писал Иван Ефремов, установления на нашей планете Эры Встретившихся Рук. При этом размышления о будущем – вовсе не праздное занятие: будущее непосредственно касается каждого из нас. Как верно заметил изобретатель и вице-президент компании «Дженерал Моторс» Чарльз Кеттеринг: «Я интересуюсь будущим, потому что собираюсь провести там оставшуюся часть жизни».