Просачивание бедности
Сторонники политики, которая отдает предпочтение богатым, утверждают, однако, что расслоение для экономики полезно. Ведь если богатые еще больше обогатятся, что-то всегда просочится на более низкие ступени социальной лестницы, а бедные будут лучше мотивированы на образование и труд. «Прилив поднимает все лодки», — говорил Роберт Рубин (Robert Rubin) — министр финансов при президенте-демократе Билле Клинтоне, ставший одним из авторов смягчения регуляционной политики в отношении финансового сектора, которая привела позже к мировому кризису. Теория «просачивания» (trickle-down) вызывает, между тем, все больше сомнений. «В противоположность концепции "trickle-down" появляется парадигма "trickle-up", а аналитические работы ведущих исследовательских центров четко демонстрируют, что уменьшающаяся доля зарплат в ВВП (в Польше наблюдается стремительное падение: на 10% за последние 20 лет) приводит к нарушениям в распределении доходов и ограничению внутреннего спроса. В результате объем реальной экономики уменьшается, а непродуктивные элементы финансового сектора растут», — говорит Собочиньский.
Некоторые экономисты указывают, что увеличивающееся в развитых странах финансовое расслоение привело накануне 2008 года в первую очередь к тому, что общество все сильнее увязало в долгах. Доходы богатых быстро росли, а реальная заработная плата осталась на уровне 70-х годов, многим людям пришлось брать кредиты, чтобы соответствовать обозначенными богачами стандартам потребления. Увеличение расслоения ведет также к снижению социальной мобильности, ограничению доступа к образованию. В долгосрочной перспективе менее «равная» экономика страдает также от того, что больше шансов занять высокие посты появляется не у действительно одаренных людей, а у тех, кто компенсирует отсутствие талантов фактом рождения в богатой семье или знакомствами в верхах.
Ричард Уилкинсон (Richard Wilkinson) и Кейт Пикетт (Kate Pickett) в книге «Дух равенства» показали на примере полутора десятка богатых стран, что в государствах с более глубоким общественным неравенством социальные показатели выглядит хуже. Это касается, в частности, количества заключенных, самоубийств, беременности у несовершеннолетних, ожирения, психических заболеваний, успеваемости при обучении.
Грядет дивный мир
Меньшее имущественное расслоение, в свою очередь, не становится преградой для экономического развития. Экономист Кембриджского университета Чхан Ха Джун (Ha-Joon Chang) указывает в своей книге «Экономика: инструкция применения», что между 1950 и 1980 годами Япония, Южная Корея, Тайвань развивались гораздо быстрее, чем сопоставимые с ними экономики, хотя финансовое неравенство было там не таким сильным. В 1960–2010 годах доход на одного жителя США увеличился в 2,7 раза, а в гораздо более эгалитарной в имущественном плане Финляндии — в 3,8 раза.
«Новые исследования Организации европейского экономического сотрудничества и Международного валютного фонда показывают, что растущее общественное неравенство негативно отражается на темпе экономического роста. Работа ОЕЭС, опубликованная в декабре 2014 года, демонстрирует, что углубляющееся расслоение по уровню доходов в последние 30 лет затормозило экономический рост в высокоразвитых странах. Если бы расслоение в этот период не углублялось, экономика развитых стран в 1999–2000 годах могли бы вырасти в среднем на дополнительные 8,5%. Отметим, что речь идет лишь о приостановке углубления расслоения, и если бы этот тренд удалось повернуть в обратную сторону, экономический эффект был бы еще лучше.
Другое исследование, которое провели в этом году аналитики МВФ на базе 150 стран, указывает, что увеличение доходов в наименее состоятельных домохозяйствах способствует увлечению экономического роста, и наоборот: чем больше средств остается в руках богатых, тем медленнее становится этот рост, если не останавливается вообще», — отмечает Михал Собочиньский.
Рост расслоения в долгосрочной перспективе может привести также к печальным политическим последствиям. С одной стороны, он ведет к олигархизации режима, с другой, усиливает симпатии к радикальным движениям, которые стремятся ликвидировать существующий общественно-политический порядок. Переход Европы от демократии к олигархии выглядит вполне реальной перспективой, если учесть закулисные влияния различных лоббистов от бизнеса в политике и то, что самая узкая промышленно-финансовая прослойка Старого континента очень невелика. Исследование профессора политических наук Амстердамского университета Элке Хемскерка (Eelke Heemskerk) показали, что это всего… 16 человек. Такая небольшая группа создает половину финансовых и промышленных контактов между крупнейшими европейскими компаниями. Люди, которых ученый отнес к узкой евроэлите, присутствуют в управляющих органах и советах директоров 67 фирм, а те входят в структуру с 216 связями между органами управления разных компаний. Их слово часто оказывается гораздо более веским, чем мнение демократически избранных политиков, которые, как показал пример Греции, часто обладают ограниченным полем действий в сфере экономической политики.
Простые люди все чаще испытывают из-за этого фрустрацию. Ее предвестие можно наблюдать в странах, лежащих на периферии еврозоны. Там растет поколение, у которого никогда не было шансов на нормальную работу. «Уровень финансового расслоения в Европе уже угрожает общественному равновесию. При безработице, уровень которой среди молодежи в Греции или Испании превышает 50%, у молодого поколения нет перспектив», — указывает Януш Шевчак.
«Пикетти пишет в своей книге, что если уровень доходности капитала будет стабильно превышать уровень экономического роста (что он предсказывает в своих работах), это может привести к разрушению фундамента, на котором строился демократический капитализм, то есть идеи, что труд позволяет разбогатеть, а его материальный эффект зависит от индивидуальных умений и приложенных усилий. В результате обострится явление делегитимизации капитала и, что за этим следует, активизируются движения "разгневанных", а к власти начнут приходить популистские партии (как левые, так и правые), умело находящие выход общественному недовольству», — напоминает Собочиньский.
Популярность в Греции леворадикальной партии СИРИЗА и неонацистской «Золотой Зари», левой партии «Подемос» в Испании, коммунистов в Португалии или «Национального фронта» во Франции стала результатом экономического кризиса и того, что молодое поколение не видит для себя перспектив. На основе сходного принципа формировали в Европе свою поддержку радикальные образования в период Великой депрессии 30-х: коммунистические партии, немецкая НСДАП, фашистские, радикально-социалистические и национально-радикальные движения. История показывает, что радикализация общества может ускориться, если на экономический кризис накладывается кризис идентичности нации и иммиграционный кризис. Как раз эти три кризиса переживает сейчас Европа.
Что могут чувствовать молодые европейские безработные, видя мигрантов из Африки и с Ближнего Востока, которые получают от государства квартиры и щедрые пособия, в то время как этих привилегий не хватает для коренных европейцев? Таким странам, как Франция, не удается активизировать экономический рост так, чтобы обеспечить работой массу лишенных перспектив молодых людей, а одновременно — справиться с интеграцией африканских и ближневосточных мигрантов. Они стараются купить мир в предместьях при помощи социальных выплат и хотят, чтобы приезжие занялись спокойной семейной жизнью за государственный счет.
Однако такая политика обречена на поражение. Перспектива покупки на пособие подгузников для детей может казаться верхом счастья для девушек, которые носят платки, но для молодых людей — это синоним неудавшейся жизни. Их больше привлекает идея перерезать глотки «неверным» в Сирии, и это подталкивает к действию новых «европейских» рекрутов Исламского государства, экспансия которого подстегивает иммиграционный кризис в Европе. Один кризис питает другой, а руководство стран не осмеливается принять радикальные решения, которые остановят этот процесс. Вместо этого оно продолжает пользоваться старыми, непроверенными либеральными методами.
«Реакцией на кризис 30-х стало введение очень высоких налогов в рамках политики New Deal, благодаря чему в послевоенный период удалось установить относительное равновесие между трудом и капиталом, в итоге неравенство доходов значительно уменьшилось. Такого рода политики не хватает в наш посткризисный период. Важнейшие из принятых решений (как торговое соглашение между США и ЕС, на тему которого ведутся переговоры) в средне– и долгосрочной перспективе будут усиливать роль финансового сектора и глобальных финансовых корпораций, а также способствовать углублению неравенства», — говорит Собочиньский.
Печальный вывод, ведь на европейском горизонте не видно политика, который бы хотел и мог обратиться к современному «New Deal»: государственной интервенции, призванной защитить капитализм и демократию, а также направить экономику в русло развития. Возможно, это изменится, когда само бизнес–сообщество решит, что углубляющая неравенство модель капитализма приведет к снижению потребления, и, что за этим следует, падению их прибыли. Возможно, дискуссия, связанная с книгой Тома Пикетти станет началом этого процесса.
Источник:
