Что касается Шеварднадзе, то у нас были очень серьёзные подозрения, что он работает против государства. Достаточно сказать такие вещи. Он, не консультируясь ни с кем: ни с военными, ни с ВПК, ни с ЦК – на переговорах с американцами давал согласие на явные уступки по вооружениям.
Он никогда не записывал свои беседы с иностранными деятелями, прежде всего, с госсекретарём США Бейкером. Шеварднадзе никогда не пользовался услугами советских переводчиков, а работал только с американскими переводчиками. Он никогда не вёл переговоры с американцами в советском посольстве, а всегда уезжал с ними на какое-нибудь ранчо и там уже они заседали...
– То есть он завербованный человек.
– Мы не можем сделать другого вывода… Дело в том, что практика, установленная в Советском государстве, была одинаковая для всех: вы провели беседу с иностранцами – запишите текст. И текст потом рассылается членам Политбюро, чтобы они знали, о чём шла речь, какие мы на себя взяли обязательства. Это была норма. Громыко, например, всегда все записывал, и другие тоже, а Шеварднадзе никогда. Думайте, что хотите, но для нас не осталось ни малейшего сомнения. Точно также они вместе с Горбачёвым ликвидировали нашу новейшую тактическую ракету системы «Ока». Никогда никто им не давал согласие на это, а американцы поставили вопрос, и они келейно решили. И мы сожгли все эти аппараты «Ока», на разработки, производство, эксплуатацию которых было затрачено несколько десятков миллиардов рублей.
– Как писал ещё Николай II в дневнике: «Кругом измена, трусость и обман».
– Эти двое – предатели, тут вопросов даже не остаётся.
– Размышляя о роли личности в истории, вы как-то рассказывали один эпизод, когда сидели в августе 1991 года в здании КГБ на Лубянке, вокруг которого бушевала разъяренная толпа, и вы ждали, что вот-вот она может ворваться, и вот тогда проявилась воля одного человека…
– Такие мгновения бывают в жизни любого человека. И они, как поется в известной песне, «раздают кому позор, кому бесславие, а кому бессмертие». Я, конечно, хорошо помню этот страшный день 21 августа, когда стало ясно, что члены ГКЧП арестованы, и на коллегии комитета госбезопасности мы узнали о том, что Крючков арестован по возвращению из Фороса, и временным председателем КГБ назначен ныне покойный Шебаршин. В то же время мы видели из окон, что на площади Дзержинского собирается огромная масса людей. Речь шла о 10-15 тысячах человек, чрезвычайно возбуждённых. Ситуация была очень опасная. Кстати, из окон верхних этажей было видно, как во всех переулках стояли люди, которые разливали из канистр водку и спирт в бумажные стаканчики и предлагали каждому, кто подходил.
Здания комитета были забаррикадированы, и охрана все время спрашивала, что будем делать, если начнётся штурм здания? А к этому призывали открыто многие выступающие. Через усилители они призывали: «Идём на штурм комитета, возьмём все документы». И вот стоял вопрос, что делать Комитету госбезопасности. Шебаршин позвонил по телефону Ельцину. Трубку, по-моему, взял Бурбулис. Шебаршин доложил, что есть угроза штурма здания КГБ, у нас в Комитете госбезопасности находится несколько тысяч офицеров, может произойти кровопролитие... И тут начальник пограничных войск генерал-полковник Яков Калиниченко поднялся и сказал: «Я отвечаю за главное управление погранвойск. Наши офицеры-пограничники не позволят себе, как баранам, перерезать горло в своих служебных кабинетах. Мы будем защищать документацию, архивы погранвойск силой оружия. У нас есть 200 автоматов, которые сейчас вступят в строй, если понадобится». Вот так! Эти слова были переданы, в том числе непосредственно в приёмную Ельцина. И он немедленно приехал, через 15 минут, выступил на площади и стал призывать прекратить всё, потому что понимал, во что это может перерасти…
– А как сложилась затем судьба генерала Калиниченко?
– Его уволили, конечно. Но он нормально оставался на пенсии, которой его не лишили. Из всего руководства КГБ больше всех пострадал генерал Плеханов, который был начальником 9 Управления охраны. Его наказал лично Горбачёв, вернувшись из Фороса; лишил его звания, пенсии, всего. Его реабилитировали только за неделю до смерти. А Калиниченко жил, как обычный пенсионер. Он ничем себя не замарал – настоящий военачальник и человек достойный.
– Николай Сергеевич, перед нашей встречей я перелистал вашу книгу 1994 года издания «Лихолетье». Последние её страницы очень пессимистичные. Точно такие же настроения были тогда и у меня, и у многих. Ощущение было, что Россия ещё в 90-е годы развалится на части, её начнут разделять внешние силы… Но тем не менее, сейчас я вижу, был слишком пессимистичен. Как бы там ни было, Россия существует в своих границах, в конце концов она вернула Крым, что вызвало, конечно, прилив патриотических чувств и надежд. Видно, что Господь хранит Россию, хотя многое она пережила и, наверное, ещё переживет… Вот сейчас что бы вы могли сказать в завершение беседы, каково ваше видение нашего будущего?
– Сейчас такого отчаянного пессимизма нет, потому что наметился еще и поворот в сторону Китая. Договорённости, достигнутые с китайским руководством, вселяют некоторую надежду, что мы немножечко протрезвеем от нашего кошмарного дурмана…
– Охватившего в значительной степени и верхи, и низы.
– Конечно. Мы немножечко трезвее будем смотреть на мир, я имею в виду западный мир, включая США, с которым мы 25 лет пытались завести дружбу и убедились, что её не может быть по определению. Китай достаточно могучая держава, она нуждается, естественно, в наших некоторых технологиях, нашем сырьевом потенциале, а мы нуждаемся в их промышленной базе, которая теперь у них мощная. Вот это и объединяет Россию и Китай. Однако мы едва ли станем союзниками, потому что китайцы вообще отвергают саму идею союзов.
– Надо трезво смотреть и на это партнёрство.
– Трезво и не захлёбываться от восторгов. Мы вполне можем быть хорошими партнёрами, и это внушает надежду. Но есть и то, что печалит. Нам надо всё-таки уходить от сырьевой зависимости. Она становится всё глубже, и даже события с Китаем это лишний раз подтверждают. Мы зависим от Божьих даров: нефти и газа. Поэтому хотелось бы видеть больше решительных государственных шагов таких, как в случае с Крымом. Бог знает, может ещё кто-нибудь войдёт, трудно сейчас сказать… Взять к примеру Приднестровскую республику, она ведь тоже просится, и люди там в основном православные. У нас ведь есть Калининградская область, почему бы нам ещё не создать такую же область на юге?
Но всё-таки первое, что я хотел бы добавить к этому, достаточно сколоченному уже государственному организму, это, прежде всего, экономику. Мы только говорим: инновации, инновации, а надо создавать заново многие отрасли. Эти катастрофы в космосе, которые нас преследуют, по мнению Рогозина, следствие деградации этой отрасли. Тут надо всё делать по-настоящему, т.е. восстанавливать, прежде всего, школу профессиональной подготовки рабочих, мастеров, технологов, инженеров, поднять престиж этой категории специалистов. Необходимо развитие современных отраслей экономики – за всё можем и не взяться, но какие-то ключевые надо подтянуть. А пока у нас одни неудачи. «Сколково» во что вылилось? Такой замах – и такой результат. А главное, что результат не только плачевный в финансовом смысле, но и морально-нравственный урон немалый: мы опять расписываемся в своей беспомощности. Здесь всё-таки нужна твёрдая рука руководства страны, чтобы, наметив проект, довести его до ума, до конца, и убедить нацию, что она еще на многое способна.
Второй, по значимости, после экономики – это, конечно, вопрос демографии. И русский народ – наиболее страдающий в этом плане. Я постоянно думаю об этом с печалью. Народ-то ведь вымирает, исчезает цвет нации, а существует, на мой взгляд, достаточно простое решение этой проблемы. И действовать надо, прежде всего, через Русскую Православную Церковь. Почему? Да потому, что православные, реально православные люди, не ряженые, а которые действительно веруют – они имеют, как правило, большие нормальные семьи. Так вот надо сделать так, чтобы эта категория людей стала привилегированной в стране. И наша помощница в этом – Русская Православная Церковь. 30 тысяч приходов в стране! Можете себе представить, сколько очагов вот такого демографического роста могло бы у нас появиться? Но у нас об этом даже не говорят… А канал этот надо использовать обязательно и религию поддержать, сделать так, чтобы многодетная русская семья не была самой бедной, каковой она сейчас является. У нас многодетность равна почти бедности. Вот им дать привилегии, выделять им, в конце концов, если понадобится, государственное жильё, оказывать помощь в получении образования, в организации предприятий малого бизнеса, оказывать другую поддержку. Всё это надо делать обязательно.
