культура: Крушение замыслов? Не было возможности перейти куда-нибудь?
Непобедимый: А куда? По распределению надо было отработать определенный срок, мы, оборонщики, без разрешения партии и компетентных органов уйти никуда не могли. К тому же мне сразу дали комнатку — 16 метров. С жильем тогда трудно было. В этой комнате в послевоенные годы довелось пожить всем моим родственникам — отцу, матери, вернувшемуся с фронта брату. И как раз в это время, в библиотеке нашего предприятия я познакомился с моей женой Лорой.
культура: Хватало времени на личную жизнь?
Непобедимый: Мы виделись почти каждый день — на стадионе. Я спортивным был — участвовал практически во всех заводских соревнованиях: по легкой атлетике, волейболу, городкам. Ходили в клуб, где Лора пела в самодеятельности, на танцы. Конечно, виделись и на субботниках-воскресниках, на комсомольских собраниях...
Она умерла в 1997 году. Помню, как давным-давно я отпуск взял на целый месяц — впервые за десятки лет работы. Перед этим я, правда, почти два года провел безвылазно на полигоне в Донгузе под Оренбургом. Там мы делали переносной зенитно-ракетный комплекс (ПЗРК) «Стрела». Накануне командировки жена слегла с сердечным приступом. Ее положили в коломенскую больницу. А мне как раз лететь — на неопределенный срок. Рассказал Устинову. Дмитрий Федорович нашел решение: «Ты лети, а мы тут организуем все, как надо». Организовали: отдельная палата и телефон с прямым выходом на Донгуз. Каждый вечер ей оттуда звонил, хотя бы по десять минут.
Так вот, после Донгуза министр дал мне двухкомнатную квартиру в Москве и отпуск на месяц. Я намеревался отвезти жену на курорт, но она никуда не захотела уезжать из столицы. Тогда я накупил билетов в разные театры — на каждый вечер. Мы пересмотрели весь репертуар Малого театра, даже выучили роли и, когда домой шли (тут ведь недалеко), вспоминали мизансцены, реплики. Лето в тот год было тихое, теплое. Иногда гуляли до поздней ночи... Я часто вспоминаю то время.
культура: Не про Вас, конечно, но такая работа сказывается на семейной жизни: командировки, засиживания допоздна...
Непобедимый: Это да... Мне однажды пришлось выступить адвокатом нашего сотрудника. Перед его женой. Мы тогда работали над комплексом активной защиты танков «Арена». А ведущего разработчика стала ревновать жена: мол, раз поздно приходит домой, значит увлекся кем-то! Он говорил, что занят важной разработкой. Она не верила. В конце концов, все закончилось скандалом: коллеге надоело оправдываться. Я, ни с кем не сговариваясь, купил конфеты и букет, поехал к супруге коллеги, когда тот, понятно, был уже дома. Она открыла. Сели пить чай, я в общих чертах рассказал о том, что сейчас на работе у мужа напряженно, не упоминая, конечно, изделие, и попросил ее набраться терпения еще на месяц-другой. Семейный конфликт был устранен.
культура: Как Вы познакомились с Устиновым?
Непобедимый: На совещании мы должны были представлять новое орудие. Коллеги-смежники нас подвели, и мы в Коломне все сделали сами. Приехали, и тут Шавырин выставляет меня на доклад: мол, ты делал, ты и рассказывай. Я представился, назвал тему. Вдруг министр резко говорит: «А ты кто?» Я подумал, что он не расслышал, снова представляюсь. Но Устинов меня остановил: «Я не для себя спрашиваю, а вот для этих». И указывает на руководство того НИИ, где подкачали с выстрелами для нас. И с трибуны разнес этот самый институт. А меня, можно сказать, полюбил и поддерживал во всем. В том числе в желании делать ракеты, а не минометы, как того хотел от меня Шавырин и чем я занимался практически до 1957 года. А в 1957-м наше Коломенское СКБ было утверждено головной организацией по разработке переносных противотанковых ракетных комплексов «Шмель». Руководство новым подразделением поручили мне.
культура: Про «Шмель» говорят, что он скопирован у французов...
Непобедимый: «Шмель» гораздо крупнее и тяжелее «француза». Они использовали бальсовое дерево — прочное и легкое, из которого Тур Хейердал делал плот «Кон-Тики». У нас такое, понятно, не растет. При этом наша ракета летела дальше и с большей скоростью. Может ли копия быть лучше оригинала? Французы тоже ведь не с чистого листа начинали — взяли много наработок Третьего рейха.
«Шмель» очень интересовал военных. Я выезжал на все испытания и демонстрации. Надевал полевой мундир с погонами рядового. Однажды приехали незнакомые генералы. На позиции меня расспрашивают, я все показываю... Вдруг слышу: «Какой толковый солдат, все знает. Давай бойца к нам в управление заберем». Чуть не расхохотался, но сдержался и отошел.
культура: Первыми переносной ЗРК сделали все-таки мы или американцы?
Непобедимый: Мы занялись темой намного позже, только в 60-е, долго шли ноздря в ноздрю, но американский Redeye пошел в серию незадолго до нашей «Стрелы-2». А у нас хорошее оказалось изделие, надежное. Во Вьетнаме 205 американских самолетов сбили нашими комплексами. Продемонстрировали его на военном параде 7 ноября 1968 года. По Красной площади прошло несколько открытых бронетранспортеров, в которых каждый воин держал на плече непривычного вида трубы-стволы с рукоятками. На трибуне я видел тогда, как оживились зарубежные военные атташе. Понятно, гости догадались, что это за оружие. А «Стрела-3», принятая в СССР на вооружение за семь лет до «Стингера», умела сбивать самолеты на встречных курсах. Тепловая головка наводится на двигатель цели. И две эти головки у нас украли во время испытаний.
культура: Шпионы?
Непобедимый: Как выяснилось, два солдата-охранника. Чтобы разобрать на детали для установки с цветомузыкой. Трибунал был, не знаю, что с ними стало.
культура: Трагические случаи на испытаниях можете вспомнить?
Непобедимый: Испытания «Малютки», противотанковой ракеты, в 1964-м. Боевая часть неожиданно взорвалась. Трое погибших, восемь раненых. Оказалось вот что: по технике безопасности испытателям предписана холщовая одежда, но тогда был жуткий мороз, они надели полушубки. Накопленного статического электричества хватило, чтобы взрыватель сработал.
Но больше всего нервов было со «Стрелой-2». Мы работали по радиоуправляемым мишеням — списанным самолетам. И тут один самолет после попадания не падает, а летит дальше. Горящий, в нем 7 кило тротила. Даем команду на подрыв — команда не проходит. А самолет снижается. Всех подняли по тревоге. До места падения добрались быстро. И остолбенели: торчит самолет из земли, а вокруг него четыре казаха суетятся, железки свинчивают. Из ближайшего поселка. Увидели падающий самолет, мотоциклы оседлали и к месту доехали. Мы предложили им отойти, сказали, что опасно. Ноль внимания, только улыбаются. Пришлось сказать про семь кило тротила в хвостовой части. Были — и тут же нет их вместе с мотоциклами. Мы дождались саперов и подорвали все на месте, чтобы не рисковать. Брежнев хотел было за это ЧП наказать всех, но Устинов отвел грозу, объяснив, какой именно комплекс мы создали. Которым с плеча можно сбивать самолеты.
культура: Самыми нервными были, наверное, демонстрации новых образцов руководству страны...
Непобедимый: Помню, летом 1961 года нас вызвали в Капустин Яр для демонстрации «Шмелей» Хрущеву. Главный конструктор танков на Кировском заводе, Котин, представил Хрущеву новые танки. А тот посмотрел и сказал: «Я этих псов-рыцарей не заказывал». Мы же показали «Шмелей», разнесли мишени на дистанции полтора километра. После испытаний видим, Хрущев в крайнем возбуждении, всех вокруг спрашивает: «Кто тут «Шмель»? Вот порадовали!»
культура: Но вот Горбачева мощь военной техники не вдохновляла. Что Вы думаете об уничтожении оперативно-тактического комплекса «Ока» в 1988 году?
Непобедимый: То же, что и тогда. «Ока» — совершеннейшее оружие конца 80-х годов ХХ века. Это было торжество отечественного машиностроения. Когда я увидел в газете «Правда» список ракет, подлежащих уничтожению, и среди них — SS-23 по натовской классификации, то есть наша «Ока», максимум действия которой — 400 километров, я подумал, что это трагическая ошибка. Сейчас — что измена. Тогда я не знал, что ликвидация «Оки» стала одним из требований американского госсекретаря Шульца, выдвинутых им Горбачеву. Наши ракеты данного класса не угрожали территории самих США. Таким путем американцы обезопасили своих союзников по НАТО, число которых стремительно увеличилось по направлению к России.
