8. В итоге, за исторически короткий срок небольшое тюркское племя, став ядром огромной общности, сформировало гигантский каганат. И добилось всеобщего признания. Известно, например, что в 627 году нашей эры при осаде города Тбилиси тюркютами, то есть этими самыми голубыми тюрками, произошла встреча между каганом тюркютов ябгу-каганом и византийским императором Ираклием I. Дело в том, что тюркюты, как и император Ираклий I, воевали с персидской империей Сасанидов. Ираклию I помогал Тон-ябгу-каган, который вторгся в Закавказье в 627–628 годах. Этот каган встретился с Ираклием под стенами Тбилиси. Византийские писатели описывают, как именно вели себя при этом тюрки и как Ираклий возложил на голову кагана свою корону и пообещал выдать за него свою единственную дочь от первой жены, принцессу Евдокию. Ираклий оговорил, что выполнит свое обещание в случае, если тюрки помогут в войне с персами. Обещание было выполнено, но Евдокия, уже выехавшая к тюркам, была возвращена с дороги в 631 году по причине смерти жениха. Для нас в данном случае важно и то, сколь сильно укрепились к этому времени тюрки, именуемые голубыми или синими, и то, в какой степени закрученными были уже тогда взаимоотношения между Византией, Персией и тюркскими каганатами.
9. Утверждается, что голубые или синие тюрки могли создать огромную империю и эффективно грабить могучих соседей потому, что ими была создана мощная конница, одетая в латы из железа, которое эти тюрки научились добывать и особо эффективно выплавлять на Алтае. В результате одетые в железные латы волки, эти самые тюркские фули, считавшие себя прямыми потомками голубой волчицы, якобы спасшей искалеченного и брошенного умирать хуннского принца и родившей ему несколько сыновей — создателей тюркского племени, рвали ряды китайских, иранских и иных вооруженных формирований, дробили чужие армии на части бронированными клиньями своей тяжелой конницы и уничтожали раздробленного противника.
10. Данные тюрки-фули заставили трепетать регулярную китайскую армию, растянутую по всей линии Великой Китайской стены, беспощадно грабили богатеющие китайские провинции. Китайцам пришлось задабривать тюркских грабителей. Китайский хронист писал в середине VIII века нашей эры: «Никогда еще западные варвары не были столь могущественны».
11. Тюрки той эпохи (Западно-тюркский каганат и Восточно-тюркский каганат) рискнули атаковать одновременно Иран и Китай. Первый же их поход в Восточный Иран принес победу над персами, потому что персидская пехота не могла противостоять тяжелой коннице тюрок. Тюркский военачальник Янг Савэ, младший брат (по другим источникам — сын) хана Кара Чурина отправляет шаху Хормизду следующее письмо: «Исправьте мосты на ручьях и реках, чтобы по ним я мог въехать в вашу страну, и постройте мосты на реках, которые не имеют их. То же самое сделайте с реками и ручьями, через которые ведет моя дорога из вашей страны к румийцам (то есть византийцам — С. К.), так как я намереваюсь через вашу страну туда пройти». Персы не поддались шантажу и дали бой тюркам. Тюрки задействовали в этом бою даже боевых слонов. В итоге персы победили благодаря качеству своих лучников. Но тюрки ушли, подобно волкам, зализывать раны в свои кочевые опорные территории.
12. Китай пытался построить прочные отношения с тюрками. Но как их построишь, если тюркам нужен грабеж? Поняв, что задабривать тюрков бессмысленно, Китай стал их истреблять. Но тут в Китае случилось одно за другим пять восстаний доведенного поборами до отчаяния населения. Этим воспользовались тюрки. В 617 году нашей эры их правитель Шибир-хан пообещал помощь восставшим, послал им лошадей и знамя с золотой головой волка.
13. Беспощадная война китайцев с тюрками длилась два столетия. Китайцы обладали очевидным перевесом и сумели в итоге страшных столкновений отбить очередную угрозу, аналогичную той, которую составляли в прежние времена хунну.
14. В то время как западные тюрки были отброшены и разгромлены китайцами, восточные тюрки двинулись на запад. В 628 году они взяли Тифлис, покорили Грузию. Началась беспощадная война между тюрками и армянами, поддержанными персидским государством.
15. Взаимоотношениями между тюрками, персами, Византией и Китаем не исчерпывается содержание противоречий той эпохи. Потому что на мировой сцене появились арабы.
16. Арабы вступили с тюрками в войну за Среднюю Азию в целом и прежде всего — за Бухару и Самарканд. Борьба Тюргешского каганата с арабским нашествием в 720–741 годах нашей эры включала в себя несколько крупных сражений, в большинстве из которых побеждали тюрки. Вот что пишет о тюрках арабский сочинитель Абу Усман Амр ибн Бахр аль-Джахиз (775–868): «Тюрки — народ, для которых оседлая жизнь, неподвижное состояние, длительность пребывания и нахождения в одном месте, малочисленность передвижений и перемен невыносимы. Сущность их сложения основана на движении, и нет у них предназначения к покою... Они не занимаются ремеслами, торговлей, медициной, земледелием, посадкой деревьев, строительством, проведением каналов и сбором урожая. И нет у них иных промыслов, кроме набега, грабежа, охоты, верховой езды, сражений витязей, поисков добычи и завоевания стран. Помыслы их направлены только на это, подчинены лишь этим целям и мотивам, ограничены ими и связаны только с ними. Они овладели этими делами в совершенстве и достигли в них предела. Это стало их ремеслом, торговлей, наслаждением, гордостью, предметом их разговоров и ночных бесед».
17. Наиболее показательно в плане древних взаимоотношений тюркизма и исламизма следующее воспоминание посла халифа Хишама (Хишам ибн Абдул-Малик [691–743 гг.], халиф из династии Омейядов), отправленного халифом в ставку тюркского кагана. Имя этого посла неизвестно, а история известна нам в пересказе историка Ибн ал-Факиха (начало X в.). Халиф Хишам поручил своему послу постараться убедить кагана перейти в мусульманскую веру. Тот попытался это сделать. Вот, что он рассказывает о результате: «Я получил аудиенцию, когда тот своею рукой делал седло. Каган спросил толмача: кто это? Тот ответил: посол царя арабов. Каган спросил: мой подданный? Толмач ответил: да. Тогда он велел отвести меня в шатер, где было много мяса, но мало хлеба. Потом он велел позвать меня и спросил: что тебе нужно? Я стал льстить, говоря: мой господин видит, что ты находишься в заблуждении, и хочет дать искренний совет — он желает тебе принять ислам. Каган спросил: а что такое ислам? Я рассказал ему о правилах, о том, что ислам запрещает и что поощряет, о религиозных обязанностях и о службе богу. Каган спросил: кто мусульмане? Я ответил, что они — жители городов, и есть среди них банщики, портные, сапожники. Тогда каган велел мне подождать несколько дней.
Однажды каган сел на коня и его сопровождали 10 человек, каждый из которых держал знамя (с золотой головой волка — С. К.). Он велел мне ехать с ним. [Вскоре] мы достигли окруженного рощей холма. Как только взошло солнце, он приказал одному из десяти сопровождавших его людей развернуть свое знамя, и оно засверкало... И появились десять тысяч вооруженных всадников, которые закричали: чах! Чах! И они выстроились под холмом. Их командир выехал перед каганом. Один за другим все знаменосцы разворачивали свои знамена, и каждый раз под холмом выстраивались десять тысяч всадников. И когда были развернуты все десять знамен, под холмом стояли сто тысяч вооруженных с головы до ног всадников.
Тогда каган приказал толмачу: скажи этому послу и пусть он передаст своему господину — среди [моих воинов] нет ни банщика, ни сапожника, ни портного. Если же они примут ислам и будут выполнять все его предписания, то что же они будут есть?»
Если кто-то думает, что этот текст имеет только историческое значение, то, как мне кажется, этот «кто-то» сильно заблуждается.
Часть XIV. Единство доосманского сжатия
и османского расширения
Пора переходить к сведениям, касающимся формирования самой Османской империи.
У ее истоков стоит два племени: сельджуки и огузы.
Огузы, они же — гузы или тюрки-огузы — это средневековые тюркские племена, жившие до XI века в степях Центральной Азии и Монголии, то есть на той же самой территории хунну и Тюркского каганата.
На историческую сцену огузы выходят как восточные вассалы Хазарского каганата. Одна часть огузов вытесняет печенегов из Западного Казахстана в донские степи в конце VIII века. Эту часть огузов иногда называют торками. В «Повести временных лет» описано, как эти торки в 1060 году испугались соединенных сил русских князей: «В год 6568 (1060). Преставился Игорь, сын Ярослава. В том же году Изяслав, и Святослав, и Всеволод, и Всеслав собрали воинов бесчисленных и пошли походом на торков, на конях и в ладьях, без числа много. Прослышав об этом, торки испугались, и обратились в бегство, и не вернулись до сих пор — так и перемерли в бегах. Божиим гневом гонимые, кто от стужи, кто от голода, иные от мора и судом Божиим. Так избавил Бог христиан от поганых».
Нам важнее другая часть огузов, которая в X веке мигрирует на юго-восток, там принимает ислам и нанимается на военную службу.
