Инициаторами и промоутерами этой концепции являются ведущие силы мирового политического и экономического процесса. Созданный почти полвека тому назад Римский клуб и порожденные им международные институты действуют и сегодня. Многие современные политические реалии непосредственно восходят к деятельности этого клуба. Его опыт позволяет сделать два вывода: положительный, конструктивный – как пример создания эффективной международной организации, – а также отрицательный – как пример того, насколько расходятся благие помыслы вначале с практической деятельностью «как бы последователей» потом. Можно, конечно, обсуждать: а были ли помыслы действительно благими или они явились лишь прикрытием некой спецоперации, – но не в настоящем кратком тексте.
Сегодня, спустя полвека после появления концепции устойчивого развития, необходимо ставить вопрос об уточнении базовых понятий, на основе которых она была сформулирована, указать на слабости, на неготовность этой парадигмы ответить на современные вызовы.
Прежде всего углубленному анализу, концептуализации и актуализации следует подвергнуть понятие развития – в том аспекте, о котором мы сказали в самом начале.
Затем необходимо тщательно проанализировать понятие устойчивости социально-политических и экономических систем, найти критерии и методы ее обеспечения.
Наконец, надлежит ввести в качестве неотъемлемого компонента доктрины понятие безопасности – как базовой характеристики и свойства позитивной социальной динамики.
«Конец истории», «Столкновение цивилизаций» и «Диалог цивилизаций»
Напомним еще несколько примеров запуска общественно-политических концепций, имеющих характер политических доктрин, формирующих мировую повестку.
В 1992 году вышла книга Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории и последний человек», вызвавшая широкий общественный резонанс. Эта работа Фукуямы была порождена ощущением триумфа западной либерально-демократической модели, переживаемого в связи с крахом СССР. Основной тезис состоял в том, что всякое идеологическое противостояние завершено, победа над альтернативами Западу – прежде всего над социализмом и коммунизмом – очевидна, окончательна и в этом отношении история завершена. Такая политическая позиция полностью отвечала внешнеполитическому курсу США в начале 90-х и отвечает ему до сих пор: она обосновывает и оправдывает активное продвижение американских ценностей, представлений о демократии и о свободе предпринимательства по всему миру и, в сущности, любой ценой.
Столь «своевременно» прозвучавшая концепция породила не только резонанс, но и взаимовыгодный альянс Фукуямы и его последователей с истеблишментом США, приведший к созданию и обильному финансированию их деятельности, продолжающемуся до сих пор, несмотря на значительный пересмотр самой концепции в последующие годы.
В середине 90-х годов прошлого столетия Сэмюэль Хантингтон опубликовал ряд статей, в которых обосновывал неизбежность противостояния или даже конфликтов между цивилизациями. «Столкновение цивилизаций», на которое указал Хантингтон, явилось вариантом опровержения концепции «Конца истории»: отсутствие идеологического противостояния не означает отсутствия межцивилизационных противоречий – гораздо более значительных и устойчивых факторов, нежели идеологии. Одним из важных следствий, возникших при обсуждении «Столкновения цивилизаций», стало утверждение о многополярном мире как выходе из конфронтационной парадигмы.
Общественно-политическая дискуссия, запущенная с опорой на статью Хантингтона и породившая в том числе много смежных дискуссий о глобализации и о моделях мирового развития, позволила в 2000 году тогдашнему президенту Ирана Мохаммаду Хатами провозгласить с трибуны ООН концепцию «Диалога цивилизаций». Согласно этой концепции, только конструктивный межцивилизационный диалог позволит устранить противоречия и прийти к общему мнению во взглядах на мирное сосуществование разных цивилизаций. Идея Хатами была услышана во многих странах, в том числе и в России. Уже в 2001 году был инициирован проект «Диалог цивилизаций», породивший одноименный постоянно действующий международный общественный форум.
«Устойчивое» или «безопасное» развитие?
Концепция «безопасного развития» (secure development) выглядит созвучной концепции «устойчивого развития» (sustainable development), но по существу она является не столько ее продолжением, сколько контридеологией.
Прежде всего повторим, что в концепции «устойчивого развития» не поставлен вопрос о содержании понятия «развитие». В конечном счете оно сводится к молчаливому признанию того, что развитием является тот процесс глобальных изменений, бенефициаром которого являются страны Запада, что существует лишь одна модель жизнеустройства – она же модель развития: тот способ организации политической, экономической и культурной жизни, который реализован в богатых, «ведущих» странах Запада. Предлагаемую концепцию «безопасного развития» следует рассматривать как весьма критичное – вплоть до противопоставления – препарирование концепции «устойчивого развития». Концепция «устойчивого развития» при любых расширительных и углубленных толкованиях понятия sustainable так или иначе опирается на представление о развитии как экономическом росте – к тому же разном и по скорости, и по качеству для разных народов. Развитие, однако, не сводится к экономическому росту.
Концепция «безопасного развития» содержит анализ разных сторон глобальной проблемы. Стремясь обосновать право человеческих сообществ на различные модели и цели развития, мы задаемся вопросом – что есть развитие? Намереваясь предложить технологии непротиворечивой реализации различных моделей, мы анализируем проблему безопасности развития. Вопрос об «устойчивости» отходит на второй план, поскольку проблема безопасности важнее и, несомненно, актуальнее с учетом современного уровня противостояния в мире.
Игнорирование или преднамеренно упрощенное, а то и профанированное толкование проблемы безопасности является одним из существенных пробелов в концепции «устойчивого развития». Но именно это и позволяет реальные угрозы подменять фантомными, искусственно созданными, призванными завуалировать истинные цели. Мы утверждаем, что именно и только это – тщательная проработка всех аспектов безопасности – способно довести концепцию развития до необходимой полноты, сделать ее политически содержательной и методологически состоятельной. Лишь полное и всестороннее осознание признаков и критериев безопасности, умение оценивать, предвидеть и устранять угрозы безопасности могут обеспечить практическую реализацию той или иной модели развития. Без этих составляющих все модели развития являются пустым теоретизированием и наукообразным прикрытием вполне хищнической деятельности на просторах «международного сотрудничества».
В смысловое поле концепции «устойчивого развития» входят вопросы о моделях развития, о глобализации и ее формах, о безопасности – во всех ее аспектах: военной, экологической, информационной, политической, идеологической, культурной и пр. Концепция «безопасного развития» является откликом на реальные, тревожные вызовы, перед которыми стоит сегодня человечество, а не отвлеченной игрой ума, она становится инструментом создания не только теоретических моделей, но и институтов по их реализации.
«Безопасное развитие» и цивилизационный подход
Предлагаемая концепция «безопасного развития» не противоречит идеям многополярного мира разных цивилизаций и диалога между ними. Однако проект «Безопасное развитие» нацелен на практически реализуемый и политически значимый результат, а не на процесс теоретических рассуждений, характерных для многих общественно-политических дискуссий, апеллирующих к цивилизационной структуре мира. Проблема так называемого цивилизационного подхода в том, что цивилизации политически, экономически и как угодно еще – бессубъектны. Институализация диалога цивилизаций невозможна, как следствие – невозможно создание на этой основе инструментов практической политики. Цивилизации не могут вступить в диалог, поскольку у них отсутствует «орган речи», они не оформлены организационно, их никто не представляет в мире политических реалий и акторов. В связи с этим концепция «диалога цивилизаций» способна породить ограниченный политический инструментарий, не выходящий за рамки теоретической дискуссии на уровне неправительственных организаций.
