Безопасное развитие как проблема, доктрина и проект
Сергей Белкин
Специально для альманаха «Развитие и экономика»
Сергей Белкин– главный редактор альманаха и портала «Развитие и экономика»
Вынесенное в заглавие словосочетание «безопасное развитие» анализируется далее и как проблема теоретическая – предмет экспертно-аналитического дискурса, – и как проблема практическая – предмет политического конструирования и стратегического планирования. Статья публикуется в порядке предложения по реализации общественно-политического проекта, целью которого является разработка концепции и манифестация новой политической доктрины.
Далее говорится о трех составляющих выхода на доктринальный политический уровень: о концепции – как об основном замысле, формулировке проблемы и ее трактовке; о доктрине – как о политической мировоззренческой системе взглядов; о проекте – последовательности действий по введению концепции в дискуссионное поле, формированию и распространению доктрины.
Проблема
Проблематизация начинается с утверждения о неоднозначности понятия «развитие» применительно к социальным системам. Обычно говорящие о развитии (государства, общества) молчаливо предполагают, что изменения, происходящие в соответствии с их системой ценностей, совпадающие с их идеалами и целями, являются развитием, то есть движением по направлению к желанным целям. А значит, всякие иные изменения, ведущие либо к иным провозглашенным целям, либо к неясным по возможным результатам и последствиям трансформациям, развитием не считаются и оцениваются либо как заблуждения, ошибки, либо как неуправляемая деградация, скатывание к социальной неразвитости, одичанию.
Мы наблюдаем, что государства и их сообщества, являющиеся влиятельными в военно-политическом и экономическом отношениях, считают собственный путь и цели развития верными не только для самих себя, но и для больших групп стран, а то и человечества в целом. Так ведет себя современный Запад, делящий мир на страны развитые и развивающиеся – то есть те, кому предстоит и следует воспроизвести у себя западную модель развития. Так же вела себя «мировая система социализма» во главе с СССР, утверждавшая, со ссылкой на марксизм, что развитием является лишь один путь – путь к бесклассовому обществу, к коммунизму.
Вопрос о множественности путей – моделей и целей – развития остается периферийной зоной теоретической аналитики, а в сфере практической политики, где этот взгляд еще только ожидает своей доктринальной формулировки, он проявлен лишь в форме своих вторичных, латентных признаков, артикулированных в виде рассуждений о многополярном мироустройстве и стихийных антиглобалистских высказываний.
Принципы
Одним из исходных принципов глобальной концепции безопасного развития является утверждение о праве стран и народов на собственный путь, о праве на стремление к своим целям развития, каковые включают в себя и духовное, и материальное измерения: идеалы, этические нормы, уровень потребления, а также формы государственного устройства и многое иное, что формирует мировоззренческое понимание должного и желанного. Провозглашенная ООН в 1986 году «Декларация о праве на развитие» сохраняет свою актуальность. Современный мир, однако, ставит новые вопросы, поиск ответа на которые, несомненно, нуждается в дальнейшем «развитии представлений о развитии». Вопрос о праве на развитие предполагает не столько декларирование такового права, сколько более глубокое понимание сути развития и поиск механизмов защиты этого права. Сегодня мы продолжаем оставаться свидетелями того, как государства и народы ограничиваются другими государствами в своем стремлении к развитию в соответствии со своими ценностями.
Другим принципом глобальной доктрины является безопасность – как условие и как цель развития социумов, придерживающихся разных моделей собственного развития. При этом безопасность – понимаемая во всей своей комплексной полноте – должна быть взаимной: никакая модель не должна подавлять другие модели, сосуществование разных моделей развития не должно вступать в разрушительные противоречия. Комплексное понятие безопасности на наших глазах стремительно расширяется и усложняется. Наряду с традиционными сферами военной безопасности и безопасности личности исключительную роль играют такие аспекты, как информационная и кибербезопасность, как безопасность культуры, традиционных ценностей, духовная безопасность.
Еще одним принципом доктрины является условие устойчивости безопасного развития. Понятие устойчивости применительно к процессу развития также нуждается в актуальном осмыслении. Глубины, достигнутой при разработке и практическом применении концепции «устойчивого развития» (sustainable development), становится недостаточно. Во-первых, потому что сама по себе эта концепция содержит не вполне верно понимаемую идею развития. Во-вторых, в силу того, что sustainable неточно переведено на русский, на что неоднократно указывалось. В-третьих, потому что и в своем более полном понимании (нечто «самодостаточное, учитывающее будущие потребности») эта характеристика адекватна по отношению к ограниченному набору моделей развития – прежде всего к тем, в которых развитие понимается как экономический рост, подчиненный стремлению не допустить планетарной экологической катастрофы. Не менее важным аспектом концепции безопасного развития является аспект устойчивости и самих социально-политических систем, то есть тех форм, в которых и во взаимодействии которых реализуются процессы развития. Устойчивость этих процессов следует описывать как состояния открытых динамических систем. В связи с этим устойчивость социально-политических систем и их безопасного развития – это способность сохранять движение в намеченном направлении с поддержанием ключевых идентификационных признаков системы, в том числе путем скачкообразного перехода в иное состояние, характеризующееся либо целевыми характеристиками, либо иными. В последнем случае новое состояние системы необязательно может быть оценено как развитие, хотя постфактум может произойти и переоценка.
Отметим, что фактический отказ от цели (например, как в Советском Союзе, отказавшемся от строительства коммунизма) приводит к потере устойчивости как способности сохранять свое развитие в заданном направлении. Доктринально СССР по инерции как бы дрейфовал к прежним целям (социализм и коммунизм), но к ним уже не стремились на практике и не оценивали, не измеряли социальную динамику по соответствующим критериям. Важно также отметить, что если нет измеряемых параметров, характеризующих состояние политической системы, то невозможно сравнивать состояния системы в разные периоды времени. Отсутствие измеряемой цели не дает возможности оценивать устойчивость системы. Измерение, мера движения к социально-политической стратегической цели не может ограничиваться одним-двумя параметрами, это всегда многопараметрическая матрица.
Если, например, единственными целями и ценностями системы объявляются формально провозглашенные «политические свободы» и «рыночные отношения», то степень сколь угодно глубокой деградации экономики государства, обнищания населения, коррупции, преступности и прочего не станет признаком, свидетельствующим о потере устойчивости политической системы, – коль скоро формально сохраняются «рыночные отношения» и «политические свободы».
Таковы базовые принципы и направления дискурса безопасного развития, на основе которого формулируется политическая доктрина безопасного развития.
