Печать

Подборка выступлений и публикаций в июле 2016
Михаил Хазин

Специально для портала devec.ru

В 2015 году две ведущие военные державы мира – США и Россия принимают новые стратегии национальной безопасности. Сам по себе этот факт свидетельствует о происходящих в мире системных сдвигах. Произошли некие изменения в мировой политике, заставившие Соединенные Штаты и Российскую Федерацию пересмотреть предыдущие стратегии. То, что эти изменения сопряжены с реалиями новой холодной войны, сложившимися постфактум присоединения Крыма к России.

1. ПЕРВЫЕ ЛАСТОЧКИ

30 июля 2016 г.

Хочется сказать несколько слов о причинах вчерашних кадровых перестановок, решение о которых принял Владимир Путин. Понятно, что ключевым моментом в политической жизни мира ближайших месяцев станут президентские выборы в США. Совершенно очевидно, что Барак Обама в политическом смысле травояден, то есть он никого никогда не загонял в угол. Да, он давил, иногда раздражал, но большой агрессии никогда не проявлял. Ему на смену придет либо Дональд Трамп, либо Хилари Клинтон. Обоих травоядными никак не назовешь. В чем здесь проблема Путина? В его окружении находятся люди двух типов. Первые — условные патриоты, которые не любят либералов вообще и Клинтон, в частности. Вторые — либералы, для которых мнение Клинтон важнее, чем мнение Путина. Увольнять этих людей президент не может, во всяком случае, пока, потому что они входят в те же властные группировки Запада, что и Обама. Если Путин начнет увольнять финансистов-либералов вроде Кудрина и Набиуллиной, американский президент может отказаться от своей относительно травоядной стратегии. В случае, если к власти придет Хилари Клинтон, всем этим людям будет приказано сдать Путина. И в этой ситуации Путину придется бороться уже не за деньги, а за жизнь. Если же к власти придет Дональд Трамп, то уже Путин будет вынужден избавляться от либералов в своем окружении, поскольку в противном случае Трамп воспримет это как лично оскорбление и отказ от сотрудничества. Иными словами, независимо от того, кто станет президентом США, у Путина резко обострятся отношения с его либеральным окружением. Именно поэтому российский президент уже сейчас вынужден заняться консолидацией своей команды, и вчера этот процесс был запущен.

2. СТАНЕТ ЛИ ТРАМП СОЮЗНИКОМ РОССИИ?

29 июля 2016 г.

Дональд Трамп заявил, что в случае избрания на пост президента США готов рассмотреть вопрос о признании Крыма частью России. Это не просто рядовое заявление. Мы видим, что единый западный антироссийский фронт прорван человеком, который является частью этой самой элиты.

Что это означает? Что Запад не только в экономическом, но даже в политическом поле уже не может выступать единым фронтом. Это одна из самых крупных трансформаций в мире с 1991 года.

В представлении обобщенного Запада, под которым следует понимать США и его сателлитов, СССР проиграл холодную войну и поэтому должен был вести себя как проигравшая сторона. Еще Кондолиза Райс в бытность госсекретарем США сказала, что интересы России заканчиваются на ее границах. Внутри России есть элитная группа, которая готова удовлетворять этому принципу. Она рассматривает саму себя и нашу страну как проигравшую сторону и по этой причине считает, что у России по большому количеству вопросов нет прав. Но это абсолютно не соответствует мнению большинства граждан нашей страны, которые придерживаются принципиально иной позиции. Условно она формулируется так: мы пришли к выводу, что модель, существовавшая в СССР, была неправильной, и решили ее изменить. При этом сейчас все больше людей склоняются к тому, что модель, выбранная в начале 90-х, оказалась еще хуже советской.

Россия получила санкции от Запада только потому что стала объяснять миру, что у нее есть права. Претензии к Путину связаны с одним единственным обстоятельством: придя к власти как представитель прозападной элитной группы, он в какой-то момент начал объяснять миру, что у России есть свои права, и она готова их отстаивать. То есть он из стана компрадоров перешел в стан патриотов. Некоторые представители западных элит с этой позицией соглашаются и потому становятся маргиналами в их политической модели. Но сейчас эти люди постепенно усиливают свои позиции, и успех Дональда Трампа это подтверждает.

3. О НОВОЙ ВОЛНЕ ПРИВАТИЗАЦИИ:  ОПЯТЬ ПЫТАЮТСЯ ОБМАНУТЬ

27 июля 2016  г.

Я неоднократно говорил о том, что российские приватизаторы не могут обойтись без коррупции. У них такая родовая черта, связанная с тем, что слишком много денег они нахапали в процессе приватизации в 1990-2000-е годы и никак не могут успокоиться. Есть серьезные основания полагать, что какой-то куш они получат и в этот раз. Например, удивительная история происходит с приватизацией «Башнефти». Появляется колоссальное количество разного рода сообщений о том, что негоже, чтобы государственная компания «Роснефть» участвовала в этой приватизации.

Любой более или менее опытный чиновник из этого сделает вывод, что, видимо, «Роснефть» участвует или планирует участвовать, но есть люди, которые этого не хотят. С другой стороны, многие чиновники, включая одного вице-премьера, говорят, что не нужно допускать участия государственных компаний в приватизации. Злые языки говорят, что эти чиновники аффилированы с некоторыми другими претендентами на компанию «Башнефть». Позиция государственных приватизаторов, что именно они должны решать, кто именно станет обладателем той или иной компании, остается доминирующей. При этом принципы, по которым выбирается будущий победитель, связаны не с эффективностью для государства или пополнением бюджета, а только с желанием лично обогатиться. Уши торчат так сильно, что у меня как человека, который помнит приватизацию 90-х, возникает стойкое ощущение дежа-вю. Я невооруженным взглядом вижу, как нас опять пытаются обмануть, причем те же люди, которые это уже сделали двадцать лет назад.

4. БОЛЕЕ 40% РОССИЯН ЗАЯВИЛИ О НЕХВАТКЕ ДЕНЕГ НА ЕДУ И ОДЕЖДУ

27 июля 2016 г.

Более 41% россиян признаются, что им не хватает денег на покупку еды или одежды, следует из мониторинга ВШЭ. Показатель «субъективной бедности» вырос до 19%, и это выше, чем официальный уровень бедности по Росстату.
Все больше россиян считают себя бедными, следует из свежих данных Высшей школы экономики. Доля населения, у которого денег не хватает на покупку одежды или даже продуктов питания, в июне увеличилась до 41,4% (в мае было 40%), а доля тех, кто оценивает свое материальное положение как плохое или очень плохое, выросла до 23,2% (с 21,1% в предыдущем месяце), говорится в новом выпуске социально-экономического мониторинга ВШЭ.

Для подготовки мониторинга ВШЭ заказывает у ВЦИОМа специальное выборочное обследование населения. Результаты опроса показывают субъективное восприятие бедности, дополняя объективные данные Росстата (например, по уровням зарплат и расходов населения). Субъективный показатель бедности складывается на пересечении оценки опрошенными своего материального положения (по шкале от «очень плохого» до «очень хорошего») и оценки своих потребительских возможностей (хватает ли денег на покупку еды, обуви, мебели, автомобиля или недвижимости).


 

 


Ранее Росстат оценивал, что в первом квартале 2016 года каждый шестой россиянин (22,7 млн. человек, 15,7% от общей численности населения России) жил за чертой бедности. Эту цифру можно соотнести с показателем так называемой согласованной субъективной бедности на основе опросов ВШЭ: в зону такой субъективной бедности, когда респондент одновременно оценивает свое материальное положение как плохое или очень плохое и испытывает затруднения при покупке еды или одежды, попало 18,5% населения, по данным июньского опроса. Этот показатель растет второй месяц подряд, в мае он оценивался в 16,1%, следует из данных ВШЭ.

 


В мониторинге отмечается, что в июне значительно выросла доля пенсионеров, оценивающих свое материальное положение как плохое, до 31% по сравнению с 20–22% весной. Кроме того, негативно оценивает свое материальное положение каждая пятая бездетная семья и более трети (38%) одиночек. Высокие риски бедности сохраняются также среди семей с двумя и более детьми: 23% из них назвали свое материальное положение плохим или очень плохим.
По самооценке потребительских возможностей, доля бедных в России превысила 41%. В мониторинге указано, что крайне бедными считаются семьи, в которых денег не хватает даже на еду. По результатам июньского опроса, крайне бедными себя считают 10% семей.

 

 

 

Стратегия экономии

 


Субъективная бедность растет на фоне сокращения реальных доходов россиян. По данным Росстата, реальные располагаемые денежные доходы населения в мае сократились на 5,7% к аналогичному периоду прошлого года. По сравнению с уровнями октября 2014 года — последнего месяца роста показателя — доходы населения в реальном выражении сократились уже на 19,3%, отмечает ВШЭ.

 

«Экономия на потреблении товаров и услуг продолжает оставаться наиболее распространенной стратегией адаптации населения к экономическим изменениям», — говорится в исследовании. Согласно данным майского опроса, 78% семей экономили на расходах в течение последних трех месяцев. Самые большие опасения у россиян вызывает возможное подорожание товаров или потеря сбережений. Эксперты отмечают, что эта тенденция обострилась в июне, хотя динамика показателей статистики не указывает на негативные тенденции в экономике, которые могли бы стимулировать подобные ожидания.

При этом в июне сократилась доля россиян, дающих негативный прогноз развития экономической ситуации. Увеличилось число тех, кто считает, что самые тяжелые времена остались в прошлом (с 19 до 21%). Эксперты отмечают, что чем беднее группа населения, тем более пессимистично смотрят ее представители на перспективы развития событий в стране. Индекс ожиданий у семей с плохим и очень плохим материальным положением оказался на 25 пунктов ниже среднего, а у семей, оценивающих материальное положение как хорошее и очень хорошее, индекс поднялся на 30 пунктов выше среднего.

Затяжной спад доходов заставил россиян адаптироваться к условиям новой экономической реальности и перейти к стратегии «осторожного» потребительского поведения. С февраля по май 2016 года доля сбережений держится выше докризисных показателей 2012–2013 годов, население формирует «подушку безопасности», утверждают авторы мониторинга. Также россияне продолжают отказываться от заемных средств: объем кредитов, предоставленных физическим лицам, в реальном выражении продолжает сокращаться, и это происходит прежде всего за счет сужения сегмента потребительских кредитов.

5. ПУТИН ИЩЕТ АЛЬТЕРНАТИВЫ В ЭКОНОМИКЕ

26 июля  2016 г.

В московских экспертных кругах появилась информация, что Путин дал поручение разработать альтернативную кудринской программу среднесрочного развития России. Почему это сделано? Сама идея сделать Кудрина руководителем Центра стратегических разработок была спецоперацией либерального лагеря. Ее задачей было продемонстрировать, что альтернативы бывшему министру финансов нет. Следует ли отсюда, что Путин понимает необходимость такой альтернативы?

Существует несколько версий на этот счет. Версия первая: эта история вообще не имеет отношения к противостоянию либеров и патриотов. Тогда можно допустить, что это чисто аппаратная борьба, направленная на то, чтобы исключить назначение Кудрина преемником Медведева. Версия вторая гласит, что люди, не входящие в команду Кудрина (например, помощник президента по экономическим вопросам Андрей Белоусов), пытаются на аппаратном уровне хоть как-то уравновесить влияние Кудрина. Есть третья версия, наиболее оптимистичная: Путин выдвигает вперед группу экспертов, которые будут выстраивать отношения с Дональдом Трампом. Если Трамп станет президентом, он ни с Кудриным, ни с другими представителями его команды работать не будет. Более того, если Путин попытается сделать Кудрина премьером или хотя бы руководителем экономического блока правительства, это будет воспринято Трампом как плевок в лицо и демонстрацией того, что с Путиным иметь дела нельзя. В нынешней ситуации, когда шансы Трампа на победу в выборах высоки как никогда, Путин не может себе позволить портить с ним отношения. Тем более что после скандала с Олимпиадой стало очевидно, что для России и Путина лично единственная возможность взять реванш — поддержать Трампа.

6. ГЛОБАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА И ЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ ТРЕБОВАНИЕ К РОССИИ

18 июля 2016 г.

 

1

Мы настолько привыкли к выражениям типа "сверхдержава", "региональный лидер", "мировой лидер", что часто не думаем о том, какой смысл в них вкладывается. Мы помним, что СССР был лидером трети мира; мы читаем, что американские политики все время твердят: "США должны оставаться мировым лидером". Но что для этого нужно делать? Исторический опыт показывает, что военной силы для лидерства недостаточно.

Прежде всего, для любого доминирования нужна идея. Для мирового доминирования - глобальная идея, в идеале - глобальный проект [1]. На сегодня в мире имеют место несколько "спящих" глобальных проектов (пара христианских - Католический и Православный, а также "Красный" проект) и всего два действующих: Исламский и "Западный". Исламский находится (после реинкарнации в конце XX в.)

в начальной, сетевой стадии; претендует же на гегемонию только один проект - "Западный", который все еще ощущает себя победителем по итогам глобальной схватки во второй половине XX в. с "Красным" проектом.

Его проблема заключается в том, что у него нарастают именно идеологические проблемы. Хотя идеи "свободы" и "демократии" пока публично поддерживаются элитами почти всех более или менее значимых стран мира, в реальной жизни - так сказать, за кулисами - ситуация начинает стремительно и необратимо меняться. Кстати, кавычки в предыдущем предложении поставлены не случайно, поскольку понимание соответствующих терминов в рамках проектной терминологии для различных глобальных проектов различается принципиально. Например, слово "свобода" в интерпретации адептов "Западного" проекта означает, что любой человек может самостоятельно выбирать себе ценностную модель, если она не противоречит закону. А в глазах представителя "Красного" проекта она означает свободу от эксплуатации человека человеком. У христиан, мусульман и иудеев также есть свои понимания, которые куда ближе к пониманию "Красного" проекта, чем "Западного", - по все равно отличающиеся друг от друга.

Люди, в том числе и в базовых странах "Западного" проекта (США, Западная Европа), во все большей степени начинают возвращаться к идеям традиционных, консервативных ценностей, в первую очередь от примата закона (который, как известно, в рамках "Западного" проекта пишут богатые) к примату "справедливости". Причем традиционной, поскольку этот термин также имеет различный смысл в разных проектах.

Именно отсюда в мировоззренческом плане возник парадокс все более частой поддержки вполне вроде бы благополучными обывателями Запада запрещенного в России "Исламского государства": они ощущают, что привычный мир, в котором для них было место, разрушается, а никакой определенной альтернативы им никто иной не в состоянии предложить даже теоретически. Конечно, его перспектива ужасна; но лучше ужасная определенность, чем ужас неопределенности без конца. Кстати, этим же, насколько можно судить, объясняется и рост популярности в мире России (что весьма убедительно показало голосование зрителей на последнем конкурсе Евровидения): это работает фантомный образ Советского Союза, который вплоть до 1988 г. предлагал всему миру серьезную альтернативу "Западному" проекту именно в части обеспечения справедливости. Сегодня весь мир эту альтернативу ищет - и не может найти.


 

2

Откуда же взялись проблемы "Западного" проекта, которые сегодня поставили его на грань разрушения?

Их источник в том, что модель капиталистического экономического развития построена на постоянном углублении разделения труда. А как выяснил еще Адам Смит, в замкнутой системе углубление разделения труда рано или поздно останавливается (как мы сегодня понимаем, в том числе в результате роста рисков отдельно взятого производителя), и тогда модель неизбежно начинает стагнировать.

Мировая экономика с XVI в. представляла собой постоянно растущие (на первом этапе - в феодальной среде) капиталистические кластеры, которые жестко конкурировали друг с другом. К концу XVIII в. они уже стали политико-экономическими, т. е. стали формироваться на базе крупных государств, которые начали защищать экономические интересы своих экономических структур соответствующими методами (именно из-за этого появился феномен национальных государств - нужно было четко и понятно определять, кто является своим, а кто - чужим). А к началу XX в. таких крупных кластеров ("технологических зон") осталось всего четыре: Британская, Германская, Американская (на базе США) и Японская. После Первой мировой войны Германская "технологическая зона" распалась на две, и из ее обломков образовалась пятая и последняя зона - Советская.

После Второй мировой войны Германская и Японская зоны рухнули и были разделены победителями, а Британская потеряла периферию, которая также была разделена победителями, но основной своей частью вошла в Американскую "технологическую зону". Советская и Американская зоны начали жесточайшую экономическую войну (получившую название "противостояние двух систем"), которая завершилась в конце 1980-х гг. поражением СССР. Отметим, что поражение это отнюдь не было предопределено. В 1970-е гг., во времена жесткого кризиса "Западной" экономики, было широко распространено мнение, что выиграл, напротив, Советский Союз. Но элитный кризис в нашей стране (смена поколений руководителей "через одно") привел к тому, что старшее поколение, которое уже уверовало в свою неизбежную победу, не приложило необходимых сил, а молодое уже в эту самую победу не верило.

Впрочем, для дальнейшего это не так важно; важно, что, в соответствии с логикой Адама Смита, когда крупный капиталистический кластер ("технологическая зона" на позднем этапе) перестает расширяться, он входит в состояние кризиса своего развития. Таким кризисом был кризис конца XIX - начала XX в. во всем мире (в США он наиболее известен как кризис 1907-1908 гг., по итогам которого в 1913 г. была создана Федеральная резервная система), который завершился Первой мировой войной. Второй такой кризис (1930-х гг., известный как Великая депрессия) завершился Второй мировой войной (отметим, что для США это была уже вторая "великая" депрессия, потому что впервые так назвали депрессию 1908-1914 гг.). Третий кризис разразился в 1970-е (и продолжался почти столько же, сколько Великая депрессия, около десяти лет); выход из него был осуществлен за счет политики "рейганомики", главный механизм которой состоял в кредитном стимулировании частного спроса.

Характерной особенностью модели "рейганомики", - практически не замеченной как советскими, так и зарубежными исследователями, - стало изменение схемы кредитования частных лиц, в результате которого концепция необходимости возврата долга сменилась на концепцию необходимости его обслуживания при постоянном рефинансировании. В результате средний долг одного домохозяйства в США с 1981-го по 2008 г. вырос в два раза (с 60-65% от годового дохода до более чем 130%), а средняя зарплата осталась (по покупательной способности) на уровне 1958 г. (после кризиса 1970-х она упала с максимума в 1972 году). Учетная же ставка ФРС (которая стимулировала всю эту долговую вакханалию) была снижена с 19% до практически нуля. И поднимать ее с этого уровня при существующем уровне заведомо безвозвратных, непосильных для экономики долгов - значит организовать катастрофу раза в полтора более сильную, чем в начале 1930-х гг.

3

Однако у описываемой модели есть еще одна крайне важная особенность. В 1944 г. на Бреттон-Вудской конференции [4], которая приняла базовые постулаты финансовой модели вначале Западного, а потом (с 1988 г.) и всего мира, была принята модель расширения сферы оборота доллара. Под нее была создана институциональная система, ряд международных (МВФ, Мировой банк, Международная финансовая корпорация, а затем ГАТТ/ВТО) и частных (транснациональные банки, рейтинговые агентства, консалтинговые и аудиторские компании и т. д.) организаций, главной задачей которых было регулировать этот процесс. До начала 1970-х гг. система функционировала успешно, однако затем столкнулась с невозможностью расширения, поскольку ту часть мировой экономики, до которой она могла теоретически "дотянуться", она к тому времени уже полностью освоила. А жить без эмиссии эта система не могла, поскольку все упомянутые институты с точки зрения "нормальной" экономики являются принципиально убыточными: они создавались под утилизацию и легализацию эмиссионного дохода (т. е. фактически в рамках Бреттон-Вудской системы государство щедро поделилось своим правом на доход от сеньоража с частными структурами, обслуживающими за это его глобальные стратегические интересы).

И здесь нужно сделать небольшое отступление. Дело в том, что эмиссия, как нас учит политэкономия, не создает новые реальные активы для конечного спроса - она только перераспределяет уже существующие активы и прибыль от них. Бреттон-Вудская система создала принципиально новый механизм такого перераспределения, благодаря которому доля финансового сектора в совокупной прибыли экономики, которая перед Второй мировой войной не превышала 5% от ее общего объема, к середине 1940-х достигла 10, а к началу 1970-х гг. - уже 20%. И, как понятно, останавливаться финансисты не собирались.

В результате кризиса в 1970-е гг. в США резко ускорилась инфляция при стагнации производства (что выразил изобретенный тогда термин "стагфляция"). Однако к 1981 г. финансисты придумали новый способ продлить существование зашедшей в кризис экономической системы: как отмечалось выше, он состоял в качественно новом механизме эмиссионного стимулирования частного спроса. В результате доля финансового сектора в совокупной прибыли экономики к 2007 г. выросла до 70%. А затем грянул кризис, по своей экономической механике полностью совпадающий с кризисами 1930-х и 1970-х гг. и вызванный невозможностью дальнейшего расширения рынка. Только на нынешнем этапе он отягощен колоссальным объемом долгов, накопленных с 1981 г.

Отметим, что с момента начала кризиса, в 2008 г., эмиссию кактаковую не отменили: изменили лишь ее механизм. Вместо кредитной (т. е. осуществляемой за счет увеличения кредитного мультипликатора через смягчение денежной политики) она стал а денежной (т.е. осуществляемой через работу печатного станка). А вот ускорения инфляции при этом вплоть до 2014 г. практически не было, поскольку колоссальный объем кредитования в предыдущие годы привел к завышенному кредитному мультипликатору, который в США в 2008 г. был равен 17 разам (при норме 4-6). В результате в 2008-2014 гг. расширенная денежная масса в США почти не изменилась, а вот наличная денежная масса выросла примерно в 4 раза (с 0,8 трлн долларов до 3,3 трлн долларов) при падении кредитного мультипликатора (с 17 до чуть больше 4 раз).

Дальнейшее сокращение кредитного мультипликатора неприемлемо опасно: если он падает ниже 4, то начинаются эффекты, которые в России 1990-х получили название "кризис неплатежей" (т. к. предприятия лишаются возможности нормально обслуживать свои денежные потоки).

Дальнейшее сокращение кредитного мультипликатора неприемлемо опасно: если он падает ниже 4, то начинаются эффекты, которые в России 1990-х получили название "кризис неплатежей" (т. к. предприятия лишаются возможности нормально обслуживать свои денежные потоки). А это значит, что период безинфляционной эмиссии закончился, и денежные власти США оказались вынуждены существенно ограничить ее масштаб, доведя ее до минимального объема, позволяющего нормально существовать транснациональным финансовым институтам.

Отметим, что проблемы у последних возникли практически сразу после сокращения эмиссии - это убедительно показывает официальная банковская отчетность по итогам 2015 г. Однако не следует думать, что мировая финансовая элита (которая, с учетом масштабов перераспределения прибыли мировой экономики в свою пользу, доминировала на мировой арене последние десятилетия) не понимает, что происходит, и не пытается принять соответствующих мер.

4

Первой из этих мер стала попытка довести до логического завершения Бреттон-Вудскую реформу мировой финансовой системы.

Дело в том, что, создав ряд международных институтов, обеспечивающих расширение сферы обращения новой мировой валюты и контролирующих эту сферу, Бреттон-Вудская конференция не создала новой международной валюты: мировая валюта оставалась (вместе со своим регулятором, Федеральной резервной системой) в национальной юрисдикции США. Именно это и позволило американским властям остановить эмиссию вопреки интересам мировой финансовой элиты. Но это было позже; а после обострения кризиса в 2008 г., в связи с обострением противоречий между международным характером долларовой финансовой системы и национальным характером самого доллара, эта мировая элита решила создать новую мировую валюту и новый международный институт для регулирования ее обращения.


 

Соответствующий проект получил название "центробанка центробанков" и активно развивался в 2011 г., в том числе на уровне G8 и G20. Было выработано и принято решение, что валютой станет некое новое образование на базе "специальных прав заимствований" МВФ, а регулятором этой валюты - преобразованный МВФ. В частности, шли острые споры о перераспределении долей участия различных стран в уставном капитале МВФ (тут особую активность проявлял Китай). И в этот момент грянуло так называемое "дело Стросс-Кана", после которого тема "центробанка центробанков" исчезла из всех официальных документов практически в один миг [5]: американская бюрократия в предельно ясной форме показала, что не допустит ликвидации своего контроля над эмиссией мировой валюты. В результате роль и влияние мировой финансовой элиты, продемонстрировавшей неспособность защитить свои интересы от американской бюрократии, сильно пошатнулись.

Второй удар по этой элите был нанесен после второй инаугурации Б. Обамы в январе 2013 г., когда он удалил из нового состава своей администрации практически всех представителей мировой финансовой элиты, в частности представителей банков Goldman Sachs и J. Р. Morgan Chase (впервые за много десятилетий). Именно это позволило через два года, в 2014 г., когда кредитный мультипликатор денежной системы США опустился почти до 4, остановить эмиссию вопреки интересам мировой финансовой элиты. Более того, это решение поставило последнюю (привыкшую за много десятилетий получать основную часть прибыли, образующейся в мировой экономике) в катастрофическую, без всякого преувеличения, ситуацию.

Если рассматривать существующее положение с точки зрения кредитно-денежной политики (которая в рамках либерального "мейнстрима" является главной составляющей экономической политики государства), то выглядит оно примерно так: для мировой финансовой элиты категорически необходимо дальнейшее смягчение этой политики, а именно - продолжение целевой эмиссии, направленной на поддержку транснациональной финансовой системы. Поскольку дальнейшее снижение кредитного мультипликатора невозможно, такое продолжение эмиссии неминуемо приведет к долларовой инфляции в США, что в условиях высокого уровня разделения труда вызовет серьезный спад, по масштабам сопоставимый с произошедшим в России в 1990-е гг.

Задача же американских промышленников, бюрократов и прочих, которых можно объединить под условным названием "патриотов США", объективно является прямо противоположной. Наиболее ярко ее формулирует бывший конгрессмен Рон Пол, принципиальный противник ФРС: "Необходимо поднять ставку, обанкротить финансовых паразитов, жирующих на эмиссии, оттолкнуться от твердого дна и начать здоровый рост". Можно ли реализовать такую программу с учетом масштабов неизбежного при ее реализации спада - вопрос. Но в альтернативном финансовом сценарии никаких шансов для экономики США нет - это совершенно точно. И соответственно в рамках "патриотического" сценария необходимо кредитно-денежную политику ужесточать, т. е. поднимать процентную ставку.

5

С учетом накопленных долгов, обслуживать которые при высокой ставке невозможно, такая политика неминуемо приведет к массовым банкротствам корпораций и домохозяйств. Но американское законодательство о банкротстве поддерживает хозяйствующих субъектов, а не кредиторов (в отличие от, например, России); так что с точки зрения государства ничего страшного не произойдет, за исключением массовой гибели финансовых институтов. С точки зрения американских патриотов, это не только не опасно, но и скорее позитивно для экономического развития страны.

Отметим, что, поскольку два этих сценария экономически противоположны (можно либо так, либо иначе; но топтание на месте не дает позитивного эффекта ни одной стороне), рассчитывать на договоренности не приходится. Хотя окончательный разрыв между двумя группами произошел не так давно (в середине 2011 г., по итогам "дела Стросс-Кана"), общая напряженность настолько велика, что противоречие между ними перешло в политическую сферу. Причем в ней к этому, сугубо экономическому по своей основе, противостоянию добавились принципиально новые аспекты.

Дело в том, что реализация сценария ужесточения американской кредитно-денежной политики приведет к массовым банкротствам не только в США, но и во всем мире. При этом контроль над этим миром (так называемое доминирование) США осуществляет как раз через транснациональные финансовые институты, т. е. через мировую финансовую элиту. Таким образом, реализация этого сценария приведет к тому, что проамериканские элиты во всем мире не просто попадут в кризис (как и все элиты в целом), но еще и лишатся главного инструмента своего регионального и местного доминирования (привлечение на контролируемые ими территории долларовых инвестиций иностранными инвесторами). Соответственно, сами США во многом потеряют возможности по контролю за ситуацией в регионах мира.

При этом "патриотическая" часть национальной элиты США, которая будет реализовывать этот сценарий, сконцентрируется в первую очередь на очень серьезных внутренних проблемах (т. к. ожидаемый масштаб кризиса - следует подчеркнуть это еще раз - существенно превысит масштаб Великой депрессии 1930-х гг.). У них не будет ни ресурсов, ни институтов для решения региональных проблем. И не только потому, что указанные институты (транснациональные финансовые структуры) будут в процессе кризиса разрушаться, но потому, что они контролируются их непримиримыми политическими противниками.

Иными словами, описанная сугубо экономическая (даже более узко, кредитно-денежная) политика неминуемо влечет за собой необходимость изменения всей внешней политики США. Именно по этой причине адептов соответствующей политики имеет смысл называть "новыми изоляционистами" или, когда нет опасности перепутать их со "старыми" изоляционистами, последователями "доктрины Монро" XIX - начала XX в., просто "изоляционистами". А альтернативную группировку естественно называть "финансистами". Вся сегодняшняя политическая жизнь США всецело определяется конфликтом этих группировок.

Представляется принципиально важным, что, поскольку они возникли достаточно спонтанно (ну точнее, противоречия нарастали слишком быстро, чтобы можно было "развести" эти формирующиеся группы между существующими партиями), то раскол между "финансистами" и "изоляционистами" прошел не между партиями, а внутри них. Яркими представителями финансистов являются Хилари Клинтон (Демократическая партия) и Джеб Буш (Республиканская), а Д. Трамп (Республиканская) и Сандерс (Демократическая) - изоляционисты. При этом до самого низа этот раскол не дошел, поскольку преобладающая часть электората просто не понимает экономической сути противоречий между Трампом и Клинтон, их разногласия для них сводятся к более узким и конкретным проблемам.

6

Насколько можно понять, современная социально-экономическая политика России всецело определяется группой лиц, пришедших к власти в 1990-е гг. за счет поддержки тогдашней администрации президента США (которым был Б. Клинтон) и, в рамках описанной выше классификации, принадлежащих к группе финансистов. Причем статус их в этой группе крайне низкий: влиять на принятие решений они не могут в принципе и обязаны четко выполнять поставленные задачи.

В частности, скорее всего девальвация декабря 2014 г. и последующие проблемы российской экономики связаны с тем, что после прекращения масштабной эмиссии в США финансистам остро понадобилась долларовая ликвидность. Отметим, что, если рассматривать абсолютные суммы, не сопоставляя их с масштабами экономик, мы еще легко отделались: Китай вынужден был отдать (по состоянию на сегодня) около 1 трлн долларов, а Великобритания в рамках скандала с оффшорами отдаст, по всей вероятности, еще больше.

Не вызывает никаких сомнений, что представители изоляционистов, если они придут к власти в США, ни в коем случае не согласятся с тем, чтобы в России - ключевой с региональной точки зрения стране - экономическую политику определяли их принципиальные противники. Это для них в принципе невозможно: суть политики изоляционизма состоит как раз в том, чтобы найти региональных лидеров и с ними договориться о некоторых единых подходах, а в идеале - о единой политике, предоставив этим лидерам прерогативы реализовывать эти подходы и эту политику в своей зоне ответственности. Причем, поскольку даже приход к власти в США изоляционистов и разрушение мировой финансовой системы не приведут к тотальному исчезновению финансистов (у них, в частности, останутся значимые "агенты влияния" во многих регионах мира), непримиримые противоречия между ними и изоляционистами останутся, и последние просто не смогут себе позволить, чтобы их противники контролировали такую важную страну, как Россия.

Вывод из этого прост: в нашей стране должны появиться собственные изоляционисты [2], которые, во-первых, предъявят некоторый вариант политики регионального лидерства России, во-вторых, покажут, какой должна быть ее региональная зона, и в-третьих, в рамках взаимодействия с американскими изоляционистами (против финансистов!) реализуют этот проект на практике. Отметим, что Евразийский союз, который можно рассматривать как прообраз такой региональной зоны, тем не менее, требует очень серьезной "доработки", поскольку его концепция в ее нынешнем виде предполагает существование объемлющей его долларовой зоны.


 

По всей вероятности, в рамках нынешнего экономического (и неизбежно за ним последующего политического) кризиса по мере решения описанных выше и неумолимо встающих перед нашей страной задач как раз и возникнет новая политическая элита России. Частично она может совпадать со старой, но основой ее экономической политики должен быть категорический отказ от либерализма [3] и взаимодействия с МВФ. В противном случае будущее нашей страны печально.

Литература

1. Ачлей А. Г. Битва глобальных проектов. М.: Волант, 2011.

2. Делягин М. Г. Мировой кризис. Общая теория глобализации. М., 2003

3. Делягин М. Г. Светочи тьмы. Физиология либерального клана. М., 2016.

4. Катасонов В. Ю. Бреттон-Вудс. Ключевое событие мировой финансовой истории. М.: Кослород, 2014.

5. Хазин М. Л., Щеглов С. И. Лестница в небо. М. : РИПОЛ классик, 2016.

7. ГОТОВ ЛИ ПУТИН СТАТЬ ЖЕРТВОЙ?

17 июля 2016 г.

Я довольно много раз пытался вкратце объяснить логику действий Путина, во всяком случае, как я ее понимаю. И все равно у меня ничего не получалось. Ну никак. Я даже не буду сейчас говорить о тех, кто пишет про меня: «Он продался Путину, проводит линию царь хороший, бояре плохие», или же: «Это предатель, агент Ротшильдов, который не понимает тонкой игры Царя …». Эти либо гонят туфту под утвержденный шаблон, либо же навсегда разучились думать, предпочтя ВЕРУ. Но даже люди вполне разумные явно теряются …

Причем даже те, кто нашу книжку прочитал, «Лестницу в небо». Так что придется мне дать подробные и объяснения, иначе не получится. Напомню, что, в соответствии с нашей теорией, Власть - это сложное взаимодействие малых организованных групп, именуемых «властными группировками». Которые устроены примерно одинаково (по феодальному принципу), но на самом верху могут образовывать либо монархическую структуру (когда властные пирамиды тянутся до самого верха), либо - олигархическую (когда они заканчиваются сложной системой, в которой лидеры наиболее крупных властных группировок вырабатывают некие правила путем консенсуса).

Итак, начнем мы с 1998 года, когда Путина начал свое карьерное движение. Точнее, с конца мая 1998 года, еще до появления Примакова во главе правительства. Тогда в России практически все властные группировки брали свое начало в конце 80-х годов и были либо чисто бандитскими, либо национальными (то есть использовали национальный ресурс для прихода власти в регионах), либо же были приватизационно-олигархическими. И если первые (которых постепенно истребили) и вторые черпали ресурсы на местной почве, то третьи были дочерними структурами «западного» капитала.

К концу 90-х годов эти три вида структур сложным образом смешались, при этом Запад смирился с тем, что управлять этим безобразием он не может, но категорически требовал соблюдения некоторых «правил». В экономике - «вашингтонского консенсуса», в политике - видимости «свободы» и «демократии», ну и так далее. Ну и, разумеется, чтобы все активы и капиталы были вывезены из страны. Последнее, впрочем, получилось почти автоматически, поскольку источник денег (как и капитализации активов) был внешним.

В этой ситуации  уровень социальной нестабильности был очень высок и у тех лидеров властных группировок, которые что-то решали в Кремле, появилось желание ситуацию исправить. Для этого был нужен внутриэлитный арбитр, в качестве которого и был выбран (не с первой попытки) Путин. Иными словами, он появился во Власти вовсе не как самостоятельная фигура, имеющая свой ресурс, но как фигура чисто вспомогательная, условно говоря, «наемный менеджер». Отметим, что поставленную задачу (социальную стабильность) он решил, но в процессе были (общим элитным консенсусом) выкинуты из этой самой элиты несколько человек, к консенсусу явно неспособных (Гусинский, Березовский, Ходорковский). Их не спасло даже то, что все они имели мощные связи на Западе. Хотя Ходорковский, который, скорее всего, был включен в какую-то внешнюю властную группировку, рыпается до сих пор. Впрочем, история с Ходорковским подробно описана в нашей книге.

Первые два срока Путина он был именно наемным менеджером, хотя постепенно создал свою собственную властную группировку. И, как мне кажется, когда он уходил в 2008 году, то вполне был готов вести жизнь одного из «сильных мира сего», которые не отвечают за ситуацию в стране в целом. Но кризис 2008 года и явно неудачно подобранная фигура «преемника», которые в условиях кризиса оказался абсолютно неспособен к принятию каких бы то ни было решений, заставили его вернуться. Отметим, что Власть в стране в период президентства Медведева больше всего напомнила олигархическую (в стиле США или Англии) с одним небольшим отличием: российские олигархи, во-первых, категорически отказывались признавать за собой ответственность перед страной и обществом, и, во-вторых, рассматривали себя как младших партнеров Западных властных группировок.

И когда стало понятно, что Путина нужно возвращать (хотя бы потому, что никто больше не был готов принять на себя ответственность за уже сформировавшийся кризис), вопрос был только в одном - в его статусе. Отметим, кстати, что фраза о том, что в стране было много толковых людей, готовых что-то делать, тут не работает: Власть всегда ищет толкового человека в достаточно узком кругу, людей ей известных и понятных. И вот тут конкурентов Путину не было - все остальные желающие уж слишком не соответствовали.

Разумеется, была попытка ограничить возможности Путина (вспомним, как приглашали на царство Анну Иоанновну) - именно для этого Волошин и компания организовали «болотный процесс». Но - общество его не поддержало, а немногочисленный «креативный класс» быстро сдулся в условиях расширяющегося кризиса. И вот тут Путин (который выиграл выборы и получил «мандат» от народа) оказался в сложном положении.

Дело в том, что в условиях кризиса резко сократился тот ресурс, который есть у страны (и у Власти) и который можно направить на какие-то реформы и действия. Нефть больше в цене не растет, долги больше, чем в 1998 году, промышленности нет, уровень коррупции запредельный. При этом вся управленческая элита выращена в рамках приватизации под контролем мировой финансовой элиты и жестко держит рычаги управления под контролем.

Отметим, что эти же люди в первые два срока Путина полностью его удовлетворяли: они обеспечивали приток инвестиций, высокие экспортные доходы, добрые отношения с Западом. Сегодня этих ресурсов уже нет - но если этих людей убрать, то можно попасть в положение Ирана. То есть получить полный набор санкций (запрет на экспорт нефти, отключение российских банков, полная конфискации или, как минимум, арест всего имущества российских олигархов), которые сделают жизнь в стране невыносимой.

История с Ходорковским, который явно нарушал закон (что было признано Западом), который был арестован если не по личной просьбе, то с прямого одобрения президента США Буша-мл. тому показатель. Да, многие наши проблемы (в том числе, пресловутые миллиарды от Гаагского арбитража) возникли в результате деятельности пресловутой «пятой колонны», но так она же никуда пока не денется, альтернативы-то просто нет. Так что Путин оказался в ловушке: он, скорее всего, уже понял, что без смены модели развития ничего не получится, но смена модели требует удаления из власти большинства российских властных группировок (то есть гражданской войны) с одновременной войной с западными властными группировками, на которых эти наши группировки работают.

Да, Запад не готов объявлять нам войну по своей инициативе (пока для него Китай страшнее), но если Путин будет излишне активен, то может получить очень сильный удар. И Путин начал маневрировать, что очень хорошо видно на примере Донбасса. И вариантов тут у него нет. Отметим, кстати, что ровно потому, что в экономике все очень долго (а лично для Путина - с самого начала его пребывания у власти) шло хорошо, он о ней (и о качестве своих людей как экономических управленцев) вообще не думал. Он строил свою властную группировку (некоторые представители старых команд в нее вошли, я, например, думаю, что до некоторого времени он считал и представителя гайдаро-чубайсовской группы Набиуллину и представителя команды Березовского Шувалова «своими» людьми), он пытался выстроить новую систему отношений во Власти - но собственно об экономике не думал вообще. А сегодня стал думать - и обнаружил, что даже спрашивать некого.

Некого - без шуток. В любой крупной группировке, а тем более, в стране, «доступ к телу» - крайне интересный и важный ресурс. И случайный человек, который появляется в «ближнем кругу» подвергается крайне жесткой атаке. Достаточно вспомнить совсем не случайных людей, крайне близких к Путину, которых за последние 15 лет вытолкали из этого самого «ближнего круга». Например, Черкесова. Иными словами, для того, чтобы сменить модель, во власть нужно привести не одного человека, а сразу - команду.


 

Но назначение новой команды (которая, безусловно, не будет прозападной, иначе, зачем она вообще нужна) - это значит, отставка старой команды, то есть - объявление войны Западной финансовой элите. Именно так любая властная группировка воспринимает массовую отставку своих людей. И до тех пор, пока финансовая группировка контролировала весь внешний контур, а рамках которого существовала Россия с 1991 года (на самом деле - Запад был монолитен с 1945 года, с конца 90-х, когда физически ушли политики, которые родились до войны так абсолютно) Путин был бессилен …

Многие говорят, что нынешние руководители правительства «его люди». Это не так, во всяком случае, формально далеко не все из них входят во властные группировки, в которых он является верховным сюзереном. Я не буду здесь описывать, кто куда входит - и потому, что я тут не самый большой специалист, и потому, что это совершенно не важно. До 2012 года Путина это не интересовало вообще - в рамках распределения полномочий тема экономики в сферу его интересов не входила. Ему было не интересно, выполняют ли в правительстве те поручения, которые он подписывал (и которые это же правительство ему давало на подпись), как они исполняются и прочее. Он решал свои задачи - и, в общем, решил их успешно.

А вот после 2012 года ситуация изменилась. И вот тут Путин, на первом этапе, попытался использовать правительство для каких-то действий (майские указы тому пример) и обнаружил, что лидеры правительства - это представители самостоятельных властных группировок, верховные сюзерены которых ему недоступны, в силу того, что они находятся за пределами страны. И новые задачи, которые перед Путиным стоят им не просто не интересны, а, подчас, «перпендикулярны». Отметим, что понять это раньше он не мог - такие задачи вообще не стояли. И, соответственно, невозможно было понять, готовы ли эти люди такие задачи решать. А априори это было не ясно - в конце концов, на Западе олигархи вполне за проблемы своих стран переживают. Некоторые, во всяком случае.

И трогать глав многих из этих властных группировок (пока?) слишком опасно (например, Абрамовича или Волошина). Если бы Запад продолжал быть монолитным, то шансов бы не было вообще (уже очевидно, что мировая финансовая элита на Путине поставила крест и иначе, как в Гааге, его вообще не видит), но с 2011 года (после «дела Стросс-Кана») ситуация стала меняться.

Если президентом США в ноябре (ну, точнее, в январе 17 года) станет Трамп, то это, как правильно многие отмечают, не самое главное. Главное - это показатель того, что монолитный фронт Запада разорван и можно снова играть на противоречиях одних группировок против других (как это делал Сталин до 1945 года). И только тогда можно будет понять, готов ли Путин оставить все «как есть» (с большой вероятностью все-таки попасть в Гаагу)  или же начнет принципиальные изменения в российской элите. Только после таких изменений можно будет перейти к реформам в экономике, думать иначе - это большие иллюзии. Другое дело - что в реальности начнет делать Путин. Если Трамп не выиграет, маневры будут продолжаться. Других вариантов у Путина нет. А жертвой он, как мне кажется, все-таки становится не собирается.

8. ВРЕМЯ ПРИШЛО...

4 июля 2016 г.

В минувшие выходные состоялся съезд партии "Родина", на котором были утверждены списки кандидатов в депутаты Госдумы. Один из главных лозунгов партии звучит так: "Время пришло". Я хочу объяснить, почему это важно. Дело в том, что начиная с 1945 года Запад как единое целое выступал сначала против СССР, а потом против России. Все западные страны играли в одну дуду - русские плохие. С 1991 года мы начали постепенно встраиваться в систему, которая нас люто ненавидела на протяжении многих поколений. Конечно, в начале 1990-х мы отдали больше, чем могли бы отдать, но никакой другой альтернативы тогда не было. И вдруг с 2011 года ситуация стала меняться. В рамках западных финансовых элит появилось мощное контрэлитное крыло - изоляционисты. Первое их мощное заявление - организация дела Стросс-Кана, которому не отдали контроль за мировой валютной системой, как мы помним, он остался в США. В 2014 году они остановили эмиссию доллара, в результате чего все транснациональные институты оказались в сложном положении. Потом последовал BREXIT в Великобритании, отмена президентских выборов в Австрии. Это все одна тенденция: к власти идет группа альтернативного финансирования. Весь фокус нашей ситуации состоит в том, что если это движение завершится приходом к власти в США Дональда Трампа, то нам будет предложено играть с ними в одну игру - в создание региональных центров силы. Одним центром силы должна быть Россия, другим - США. Остальные участники не так важны. Именно поэтому "Родина" сейчас и говорит: "Время пришло". Пора создать в России альтернативные институты, которые будут руководиться не финансистами, как сейчас, а приверженцами региональной концепции. Если Трамп выиграет, это будет неизбежно. При этом нужно понимать, что финансисты будут активно сопротивляться. А к ним относится вся команда Гайдара-Чубайса: центробанк, минфин, правительство, Высшая школа экономики, РАНХиГС и другие. Потому что именно они в последние 25 лет заполонили все государственные институты. И сейчас эти институты нужно выстраивать заново, чтобы когда Трамп сделает нам предложение о создании биполярного мира, мы были к этому готовы.

Источник: khazin.ru