Ранее Росстат оценивал, что в первом квартале 2016 года каждый шестой россиянин (22,7 млн. человек, 15,7% от общей численности населения России) жил за чертой бедности. Эту цифру можно соотнести с показателем так называемой согласованной субъективной бедности на основе опросов ВШЭ: в зону такой субъективной бедности, когда респондент одновременно оценивает свое материальное положение как плохое или очень плохое и испытывает затруднения при покупке еды или одежды, попало 18,5% населения, по данным июньского опроса. Этот показатель растет второй месяц подряд, в мае он оценивался в 16,1%, следует из данных ВШЭ.
В мониторинге отмечается, что в июне значительно выросла доля пенсионеров, оценивающих свое материальное положение как плохое, до 31% по сравнению с 20–22% весной. Кроме того, негативно оценивает свое материальное положение каждая пятая бездетная семья и более трети (38%) одиночек. Высокие риски бедности сохраняются также среди семей с двумя и более детьми: 23% из них назвали свое материальное положение плохим или очень плохим.
По самооценке потребительских возможностей, доля бедных в России превысила 41%. В мониторинге указано, что крайне бедными считаются семьи, в которых денег не хватает даже на еду. По результатам июньского опроса, крайне бедными себя считают 10% семей.
Стратегия экономии
Субъективная бедность растет на фоне сокращения реальных доходов россиян. По данным Росстата, реальные располагаемые денежные доходы населения в мае сократились на 5,7% к аналогичному периоду прошлого года. По сравнению с уровнями октября 2014 года — последнего месяца роста показателя — доходы населения в реальном выражении сократились уже на 19,3%, отмечает ВШЭ.
«Экономия на потреблении товаров и услуг продолжает оставаться наиболее распространенной стратегией адаптации населения к экономическим изменениям», — говорится в исследовании. Согласно данным майского опроса, 78% семей экономили на расходах в течение последних трех месяцев. Самые большие опасения у россиян вызывает возможное подорожание товаров или потеря сбережений. Эксперты отмечают, что эта тенденция обострилась в июне, хотя динамика показателей статистики не указывает на негативные тенденции в экономике, которые могли бы стимулировать подобные ожидания.
При этом в июне сократилась доля россиян, дающих негативный прогноз развития экономической ситуации. Увеличилось число тех, кто считает, что самые тяжелые времена остались в прошлом (с 19 до 21%). Эксперты отмечают, что чем беднее группа населения, тем более пессимистично смотрят ее представители на перспективы развития событий в стране. Индекс ожиданий у семей с плохим и очень плохим материальным положением оказался на 25 пунктов ниже среднего, а у семей, оценивающих материальное положение как хорошее и очень хорошее, индекс поднялся на 30 пунктов выше среднего.
Затяжной спад доходов заставил россиян адаптироваться к условиям новой экономической реальности и перейти к стратегии «осторожного» потребительского поведения. С февраля по май 2016 года доля сбережений держится выше докризисных показателей 2012–2013 годов, население формирует «подушку безопасности», утверждают авторы мониторинга. Также россияне продолжают отказываться от заемных средств: объем кредитов, предоставленных физическим лицам, в реальном выражении продолжает сокращаться, и это происходит прежде всего за счет сужения сегмента потребительских кредитов.
5. ПУТИН ИЩЕТ АЛЬТЕРНАТИВЫ В ЭКОНОМИКЕ
26 июля 2016 г.
В московских экспертных кругах появилась информация, что Путин дал поручение разработать альтернативную кудринской программу среднесрочного развития России. Почему это сделано? Сама идея сделать Кудрина руководителем Центра стратегических разработок была спецоперацией либерального лагеря. Ее задачей было продемонстрировать, что альтернативы бывшему министру финансов нет. Следует ли отсюда, что Путин понимает необходимость такой альтернативы?
Существует несколько версий на этот счет. Версия первая: эта история вообще не имеет отношения к противостоянию либеров и патриотов. Тогда можно допустить, что это чисто аппаратная борьба, направленная на то, чтобы исключить назначение Кудрина преемником Медведева. Версия вторая гласит, что люди, не входящие в команду Кудрина (например, помощник президента по экономическим вопросам Андрей Белоусов), пытаются на аппаратном уровне хоть как-то уравновесить влияние Кудрина. Есть третья версия, наиболее оптимистичная: Путин выдвигает вперед группу экспертов, которые будут выстраивать отношения с Дональдом Трампом. Если Трамп станет президентом, он ни с Кудриным, ни с другими представителями его команды работать не будет. Более того, если Путин попытается сделать Кудрина премьером или хотя бы руководителем экономического блока правительства, это будет воспринято Трампом как плевок в лицо и демонстрацией того, что с Путиным иметь дела нельзя. В нынешней ситуации, когда шансы Трампа на победу в выборах высоки как никогда, Путин не может себе позволить портить с ним отношения. Тем более что после скандала с Олимпиадой стало очевидно, что для России и Путина лично единственная возможность взять реванш — поддержать Трампа.
6. ГЛОБАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА И ЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ ТРЕБОВАНИЕ К РОССИИ
18 июля 2016 г.
1
Мы настолько привыкли к выражениям типа "сверхдержава", "региональный лидер", "мировой лидер", что часто не думаем о том, какой смысл в них вкладывается. Мы помним, что СССР был лидером трети мира; мы читаем, что американские политики все время твердят: "США должны оставаться мировым лидером". Но что для этого нужно делать? Исторический опыт показывает, что военной силы для лидерства недостаточно.
Прежде всего, для любого доминирования нужна идея. Для мирового доминирования - глобальная идея, в идеале - глобальный проект [1]. На сегодня в мире имеют место несколько "спящих" глобальных проектов (пара христианских - Католический и Православный, а также "Красный" проект) и всего два действующих: Исламский и "Западный". Исламский находится (после реинкарнации в конце XX в.)
в начальной, сетевой стадии; претендует же на гегемонию только один проект - "Западный", который все еще ощущает себя победителем по итогам глобальной схватки во второй половине XX в. с "Красным" проектом.
Его проблема заключается в том, что у него нарастают именно идеологические проблемы. Хотя идеи "свободы" и "демократии" пока публично поддерживаются элитами почти всех более или менее значимых стран мира, в реальной жизни - так сказать, за кулисами - ситуация начинает стремительно и необратимо меняться. Кстати, кавычки в предыдущем предложении поставлены не случайно, поскольку понимание соответствующих терминов в рамках проектной терминологии для различных глобальных проектов различается принципиально. Например, слово "свобода" в интерпретации адептов "Западного" проекта означает, что любой человек может самостоятельно выбирать себе ценностную модель, если она не противоречит закону. А в глазах представителя "Красного" проекта она означает свободу от эксплуатации человека человеком. У христиан, мусульман и иудеев также есть свои понимания, которые куда ближе к пониманию "Красного" проекта, чем "Западного", - по все равно отличающиеся друг от друга.
Люди, в том числе и в базовых странах "Западного" проекта (США, Западная Европа), во все большей степени начинают возвращаться к идеям традиционных, консервативных ценностей, в первую очередь от примата закона (который, как известно, в рамках "Западного" проекта пишут богатые) к примату "справедливости". Причем традиционной, поскольку этот термин также имеет различный смысл в разных проектах.
Именно отсюда в мировоззренческом плане возник парадокс все более частой поддержки вполне вроде бы благополучными обывателями Запада запрещенного в России "Исламского государства": они ощущают, что привычный мир, в котором для них было место, разрушается, а никакой определенной альтернативы им никто иной не в состоянии предложить даже теоретически. Конечно, его перспектива ужасна; но лучше ужасная определенность, чем ужас неопределенности без конца. Кстати, этим же, насколько можно судить, объясняется и рост популярности в мире России (что весьма убедительно показало голосование зрителей на последнем конкурсе Евровидения): это работает фантомный образ Советского Союза, который вплоть до 1988 г. предлагал всему миру серьезную альтернативу "Западному" проекту именно в части обеспечения справедливости. Сегодня весь мир эту альтернативу ищет - и не может найти.
