Какая стратегия нужна России для победы в войнах нового типа
Вардан Багдасарян

В 2015 году две ведущие военные державы мира – США и Россия принимают новые стратегии национальной безопасности. Сам по себе этот факт свидетельствует о происходящих в мире системных сдвигах. Произошли некие изменения в мировой политике, заставившие Соединенные Штаты и Российскую Федерацию пересмотреть предыдущие стратегии. То, что эти изменения сопряжены с реалиями новой холодной войны, сложившимися постфактум присоединения Крыма к России.

В соответствии с американской традицией Стратегия национальной безопасности США обновляется с приходом в Белый дом очередного президента. На этот раз традиция была нарушена.

Новая Стратегия национальной безопасности США была принята в феврале 2015 года. Главная ее идея – глобальное американское лидерство. Безопасность США достигается в полной мере только при установлении системы абсолютного американского доминирования. «Успешная стратегия обеспечения безопасности американского народа и продвижения интересов нашей национальной безопасности, – декларируется в документе, – должна начинаться с одной неоспоримой истины – Америка должна быть лидером. Вопрос заключается не в том, должна или нет Америка лидировать. Вопрос состоит в том, как мы должны лидировать». «Мы, – поясняется в документе, – будем лидировать, используя все инструменты американской мощи». Доминирование Соединенных Штатов декомпозируется на три составляющие американской мощи – военной, экономической и ценностной.

Приведем положения Стратегии, иллюстрирующие подходы американской администрации по способам обеспечения лидерских позиций.

Военное лидерство: «Соединенные Штаты будут применять военную силу, при необходимости используя ее в одностороннем порядке, когда этого потребуют наши непреходящие интересы. Порог для применения военной силы будет выше, когда прямая угроза нашим интересам отсутствует». США заявляют о готовности нанести односторонний военный удар даже в тех случаях, когда угроза их интересам отсутствует. Это означает легитимность произвольного нанесения удара по любой стране.

Экономическое лидерство: «Для сохранения нашего устойчивого лидерства нам необходимо сформировать контуры нового мирового экономического порядка, который будет и впредь отражать наши интересы и ценности». «Хотя конкуренция будет обязательно, мы не верим в неизбежность конфронтации. В то же время, конкуренцией мы будем заниматься с позиции силы». Сложившаяся по факту американоцентричная модель экономики и финансов уже, таким образом, не устраивает США, выдвигающего ориентир нового экономического порядка, при котором гегемония американской нации, очевидно, приобретет абсолютный характер. В случае сопротивления со стороны экономических конкурентов предусматривается применение силы.

Ценностное лидерство: «Чтобы эффективно лидировать в мире, переживающем значительные политические изменения, Соединенные Штаты должны сохранять верность нашим ценностям дома и продвигать всеобщие ценности за рубежом… Американские ценности являются отражением всеобщих ценностей, которые мы отстаиваем во всем мире…». Утверждается, таким образом, универсальность американских ценностей, распространяемых во всем мире в противоположность ценностям национальным. В применении к сохраняющим свою ценностную идентичность государствам это означает угрозу под вывеской универсализма внешней несиловой экспансии.

Соединенные Штаты заявляют, что будут поддерживать институты и силы во всем мире, разделяющие американские ценности. Как вмешательство во внутренние дела других государств такая поддержка не квалифицируется. Экстерриториальный характер американской Стратегии вообще снимает запрет вмешиваться куда-либо вне пределов США. Весь мир оказывается даже не просто сферой американских интересов, а сферой обеспечения американской национальной безопасности. Приход поддерживаемых согласно установке Стратегии Соединенными Штатами сил к власти в национальных государствах есть ничто иное как цветная революция. Применение тактики цветных революций в интересах обеспечения глобального лидерства США оказывается, таким образом, легитимизируемо американским законодательством.

Резюме Стратегии национальной безопасности США звучит предельно жестко: «Мы будем сдерживать и уничтожать любого противника, угрожающего национальной безопасности нашей страны и наших союзников». Никаких следов пацифистской риторики! (Рис. 1)

Рис. 1. Новая Стратегия Национальной безопасности США (13.02.2015) – стратегия мировой гегемонии

Уничтожать любого противника – кому выносится данное предупреждение? В Стратегии указаны три глобальные угрозы – вирус Эбола, ИГИЛ и агрессия России. Четко номинированных политических противников, таким образом, обозначается два – ИГИЛ и Россия. Значит, когда речь идет об уничтожении американских противников к России это имеет непосредственное отношение.

Сознание американцев в значительной степени голливудизировано. По сценариям Голливуда номинированное зло должно быть триумфально побеждено. Так воспринимается и политика. Восемь лет прошло после объявления Рейганом в 1983 году СССР «империей зла», и Советский Союз распался. Джордж Буш – младший ввел в 2002 году в оборот понятие «ось зла», и далее американские удары четко обрушиваются по странам, внесенным в соответствующий перечень. В 2015 году новой глобальной угрозой объявляется Россия… Голливудская сценарная логика говорит, что план состоит не просто в ее сдерживание, а в нанесении геополитического поражения. (Рис. 2).

Рис. 2. Образы «зла» во внешней политике США

 

 

 

Ответом на американскую Стратегию явилось принятие 31 декабря 2015 года новой Стратегии национальной безопасности России. В сравнении с предыдущей версией в ней вместо языка глобального партнерства и толерантности используется уже язык фактически начавшейся «холодной войны» №2. Ряд новых положений Стратегии явились, действительно, шагом вперед в осознании угроз российской государственности:

– определение США и консолидированного Запада как противников;

– фиксация мировой борьбы на уровне ценностей и моделей общественного развития;

– фиксация использования манипуляционных и коммуникационных технологий в геополитических целях, в т. ч. путем манипулирования общественным сознанием и фальсификации истории;

– задача противодействия иностранным пропагандистским структурам, отражения угрозы «цветных революций»;

– задача наращивания оборонного потенциала, повышения мобилизационной готовности РФ;

– задача преодоления высокой зависимости от внешнеэкономической конъюнктуры, незащищенности национальной финансовой системы от иностранного капитала;

– задача снижения банковских ставок, обеспечения устойчивости курса рубля;

– задача снижения уровня социального и имущественного неравенства;+

– задача защиты традиционных российских духовно-нравственных ценностей. (Рис. 3)

Рис. 3. Новая Стратегия Национальной безопасности России (31.12.2015) – смена языка

Однако безопасность государства обеспечивается не на уровне отдельных решений, а на уровне системы. Отдельные правильные положения Стратегии оказываются невозможны в реализации в рамках существующей модели государственного устройства. Рассмотрим возникающие противоречия по сферам жизнеобеспечения.

Применительно к сфере обороны страны Стратегия предлагает наращивание оборонного потенциала и повышение мобилизационной готовности. Наращивать оборонный потенциал при приоритетности частного сектора в экономике и продолжающемся курсе приватизации невозможно. Повышение мобилизационной готовности невозможно в рамках модели, основанной на заявляемой Конституцией приоритетности ценности свобод и прав человека.

В сфере государственной и военной безопасности Стратегия акцентирует внимание на необходимости противодействия иностранным пропагандистским структурам. Эффективным такое противодействие при отсутствии государственной идеологии и в условиях открытости информационного пространства быть не может.

По направлению задач повышения качества жизни российских граждан, Стратегия заявляет о необходимости снижения уровня социального и имущественного неравенства, об обеспечении трудовой занятости населения, защиты от безработицы. Однако при системообразующем принципе конкурентной борьбы реализовать эти принципы невозможно.

Применительно к задачам обеспечения экономического роста предложения Стратегии включают ориентиры укрепления национальной финансовой системы, обеспечение ее суверенитета, устойчивость курса рубля и преодоления экспортно-сырьевой модели и зависимости внешнеэкономической конъюнктуры. Ни то ни другое в рамках существующей системы реализовано быть не может. Суверенитет финансовой системы России и обеспечение устойчивости национальной валюты невозможны при свободном валютном обороте, независимости ЦБ, свободном плавающем курсе рубля. Преодоление зависимости от внешнеэкономической конъюнктуры невозможно без монополии внешней торговли и при интегрированности крупного бизнеса в мировой рынок.

В сфере развития наук, технологий и образования Стратегия выдвигает ориентир государственной поддержки фундаментальных и прикладных научных исследований в национальных интересах. Благое пожелание реализовать невозможно при недофинансировании науки, встраивании ее, также как и образования в мировую западноцентричную систему.

Применительно к сфере здравоохранения Стратегия ставит задачи повышения доступности и качества медицинской помощи, совершенствование вертикальной системы контроля качества. Невозможность этого в условиях коммерционализации здравоохранения и диспаритетах в доходах также очевидна.

В отношении культуры в Стратегии заявляются приоритеты укрепления и приумножения традиционных российских духовно-нравственных ценностей, защиты и сохранения русского языка. Сбережение традиционных духовно-нравственных ценностей при коммерционализации культуры, засилье иностранной культурной продукции, доминации потребительской морали и развлекательных жанров (шоу) невозможно. Также как и невозможно укрепление значения русского языка при нормативности англоязычия как пропуска в глобальный мир.

Для сферы экологии живых систем и регионального природопользования Стратегия устанавливает ориентир развития экологически безопасных производств и технологий. Но без приоритетной системы государственного инвестирования за счет частного сектора развитие этих производств и технологий в значительных масштабах нереально.

Для сферы внешнего позиционирования России Стратегия декларирует ориентир создания стабильной и устойчивой системы международных отношений, основанной на международном праве, принципах равноправия, взаимного уважения. Нереализуемость такого пожелания при существующем доминировании США и отсутствии у самой России альтернативного глобального проекта также очевидно.

Принятая Стратегия национальной безопасности без осуществления системной трансформации российской государственности под реалии «холодной войны» обречена, таким образом, на неисполнение. (Рис. 4).

Рис. 4. Почему невозможна реализация Стратегии национальной безопасности России 2015?

 

Победы в современном мире достигаются на уровне систем, а не единичных решений, технологий или персоналий. Сила США состоит именно в выстроенной под них американоцентричной мировой системе. Системно действуют и силы «пятой колонны» внутри России.

Для победы над системой противника нужна, таким образом, собственная россиецентричная система. За полгода до начала Великой Отечественной войны И.В.Сталин рассуждал, что индустриализация никогда бы не была проведена, а соответственно, не создана мощная оборонная промышленность при рыночной капиталистической модели хозяйствования. «Первая задача, – указывал он в беседе о содержании учебника „Политическая экономия“, – состоит в том, чтобы так спланировать хозяйство, и это есть первая задача, чтобы обеспечить самостоятельность народного хозяйства страны, чтобы хозяйство не превращалось в придаток капиталистических стран. Надо все иметь в своих руках, не стать придатком капиталистического хозяйства. Это самая общая, но очень и очень важная задача.

Если бы у нас не было такого планирующего центра, обеспечивающего самостоятельность народного хозяйства, промышленность развивалась бы совсем иным путем, все началось бы с легкой промышленности, а не с тяжелой промышленности. Мы же перевернули законы капиталистического хозяйства, поставили их с головы на ноги. Мы начали с тяжелой промышленности, а не с легкой, и победили. Без планового хозяйства это было бы невозможно. Ведь как шло развитие капиталистического хозяйства? Во всех странах дело начиналось с легкой промышленности. Почему? Потому, что легкая промышленность приносила наибольшую прибыль. А какое дело отдельным капиталистам до развития черной металлургии, нефтяной промышленности и т. д.? Для них важна прибыль, а прибыль приносилась, прежде всего, легкой промышленностью. Мы же начали с тяжелой промышленности, и в этом основа того, что мы не придаток капиталистических хозяйств.

Вторая задача планирующего центра – это строить развитие промышленности, хозяйства в интересах победы социализма, строительства социализма. Задача планирования – закрыть все клапаны для возникновения капитализма. Вот здесь уже приходится не считаться с принципом рентабельности предприятий. Дело рентабельности подчинено у нас строительству прежде всего тяжелой промышленности, которая требует больших вложений со стороны государства и понятно, что первое время нерентабельна. Если бы, например, предоставить строительство промышленности капиталу, то больше всего прибыли приносит мучная промышленность, а затем, кажется, производство игрушек. С этого бы и начал капитал строить промышленность. Это же предлагали троцкисты, рыковцы.

Третья задача планирующего центра – не допустить диспропорции в народном хозяйстве. Но в таком большом деле, как народное хозяйство, всегда будут отдельные прорывы. На этот случай надо иметь резервы, как фондов, так и рабочей силы. Это тоже следует планировать».

Сегодня эти сталинские наставления января 1941 года звучат как никогда актуально. Существующая система, приходится констатировать, не позволяет решать стратегические задачи обеспечения суверенитета страны и самосохранения в условиях усиливающейся эскалации геополитической напряженности.

Новая Стратегия национальной безопасности России не только противоречит модели государственности, выстроенный с начала 1990-х годов под ориентир вхождения в западноцентричный мир, но и содержит внутренние противоречия. Стереотипы прежней западнической политики парадоксальным образом сочетаются в едином документе с новыми положениями, отражающими реалии противоборства России с Западом.

С одной стороны, приоритетность национального суверенитета, с другой, апелляция к Конституции 1993 года, принятой по итогам поражения в «холодной войне», защита существующей конституционной модели.

С одной, фиксация угрозы, исходящей от США и консолидированного Запада в стремлении к глобальному доминированию, с другой, провозглашение ориентира на полноценное партнерство с Соединенными Штатами Америки на основе совпадающих интересов.

С одной, указание на угрозы продвижения НАТО на Восток, с другой, выступление за гармонизацию интеграционных процессов в Европе, формирование в Евро-Атлантическом регионе открытой системы коллективной безопасности.

С одной, разоблачение двойных стандартов в международных правовых отношениях, действие фактора силы с другой, признание безусловности верховенства международного права.

С одной, формулировка задачи противодействия иностранной пропаганде и спецслужбам, с другой, приверженность установке на расширение международного сотрудничества в области государственной и общественной безопасности.

С одной, провозглашение курса на преодоление зависимости от внешнеэкономической конъюнктуры, с другой, приверженность прежней стратагеме развития международных деловых контактов, привлечения иностранных инвестиций и технологий, реализации совместных проектов, расширения рынков сбыта российской продукции.+

С одной, указание на значимость фактора ядерного сдерживания потенциального противника, с другой, выдвижение ориентира продвижения к миру свободному от ядерного оружия, что означало бы фактическое разоружение России. (Рис. 5)

Рис. 5. Сущностные противоречия Стратегии национальной безопасности России 2015

Стратегия национальной безопасности России 2015 не только содержательно противоречива, но и технологически нефункциональна. О степени ее функциональности можно судить, поставив естественные для любого управленческого документа вопросы: кому он адресован? кто контролирует его исполнение? как и за счет чего практически реализуются заложенные в нем решения? Адресуется Стратегия всем органам государственной власти и органам местного самоуправления. Слово «всем» означает, что непосредственные исполнители отсутствуют. Контролирующие функции возлагаются на Совет Безопасности, проводящего мониторинг и представляющего его результаты в ежегодном докладе Секретаря Совбеза Президенту. Доклад, представляемый раз в год, естественно, не может быть признан достаточным средством для предотвращения угроз, требующих оперативного реагирования.

Да и сам статус Совбеза, как совещательного органа при главе государства, недостаточен для контроля за обеспечения безопасности страны.+

Стратегия, указывается в документе, реализуется на плановой основе. При этом какой-либо план отсутствует. Ресурсами реализации Стратегии объявляются консолидированные ресурсы всех органов государственной власти и местного самоуправления. Это означает, что какие-либо специальные, выделенные средства не предусматриваются. (Рис. 6)

Рис. 6. Технологическая нефункциональность Стратегии национальной безопасности России 2015. Вопросы и ответы

 

К Стратегии, как к управленческому документу, должен быть предъявлен ряд требований на наличие определенных структурных компонент. Посмотрим, насколько компоненты документа государственно-управленческого получили отражение в Стратегии национальной безопасности России 2015:

ценности – отсутствуют;

цель – отсутствует;

определение базовых категорий, раскрывающих управляемую сферу – есть, но неудовлетворительно;

определение предмета управления (управляемой сферы) – отсутствует;

определение субъектов реализации – отсутствует;

перечень проблем и вызовов – есть;

сценарные прогнозы – отсутствуют;

определение имеющихся ресурсов – отсутствует;

определение коридора возможностей – отсутствует;

определение сроков реализации в различных временных развертках – отсутствует;

определение противоречий с существующей системой и с нормативно-правовой базой – отсутствует;

план действий – отсутствует;

определение мониторируемых количественных показателей для оценки эффективности – есть, но фрагментарно;

оценка рисков, связанных с реализацией Стратегии – отсутствует;

определение контролирующих инстанций – есть, но неудовлетворительно;

определение субъектов ответственности и меры ответственности за невыполнение – отсутствует. (Рис. 7).

Рис. 7. Необходимые компоненты Стратегии

Государственная модель Советского Союза была выстроена под реалии «холодной войны». Купируй этот контекст, и адекватно понять присущую ей мобилизационную систему, приоритетность тяжелого машиностроения, жесткость борьбы с инакомыслием будет невозможно. Но так и только так было возможно противостоять внешнему противнику. И не только противостоять, но и на определенной фазе противоборства одерживать верх. Государственная модель Российской Федерации была организована принципиально иначе. Она выстраивалась не под войну, а под вхождение в западноцентричную мир-систему. Но начинается развертка «новой холодной» войны и модель заподноцентричной интеграции обнаружила не только нефункциональность, но и заложенную в ней антироссийскую перспективу. Стратегия государственной безопасности России должна, соответственно, задавать вектор трансформации прежней системы.

При фиксации того, что новая «холодная война» есть реальность, под задачи военного времени требуется внесение в Стратегию следующих положений:

В финансовой сфере: введение государственной валютной монополии, переход к внедолларовым внешним расчетам, взятие ЦБ и банковской системы под контроль государства.

В экономической сфере: мобилизационная экономика, система государственного планирования и государственного заказа, государственная монополия внешней торговли, переход государству стратегически важных отраслей и объектов народного хозяйства.

В управленческой сфере: введение режима мобилизационного положения, единый штаб управления¸ наказание за должностные преступления по законам военного времени.

В научной сфере: подчинение задачам обороны страны (в том числе в гуманитарной сфере), декосмополитизация интеллектуального класса.

В образовательной сфере: подготовка кадров под задачи военного времени, ограничение притока кадров, получивших образование в иностранных вузах.

В правовой сфере: установление преобладания национального законодательства над международным правом.

В сфере культуры: культура мобилизации, а не шоу, доминация цивилизационноидентичных культурных образцов.

В социальной сфере: ограничение сверхбогатства, недопустимость роскоши, экспроприация антинационального капитала.

В когнитивной сфере: поддержка национальных обществоведческих разработок, подавление рецидивов «низкопоклонства» перед Западом, ограничение необоснованного иноцитирования.

В воспитательной сфере: патриотизм, отказ от установок на гипертрофированную толерантность, разграничение мужского и женского воспитания.

В сфере формирования идентичности населения: цивилизационная самоидентификация, мы-строительство, конкретизация образа врага.

В языковой сфере: противодействие экспансии иноязычия (на настоящее время – англоязычия).

В государственной исторической политике: акцентировка на героическом прошлом страны, представление об особом историческом пути России, российской исторической миссии, закономерность торжества утверждаемых ей принципов в будущем.

В отношении к элитам: ротация элит на основе критерия патриотичности.

В аксиологической сфере: выдвижение идентичной государственной идеологии.

 

Предлагаемые меры могут показаться чрезмерно жесткими и конфронтационными. Безусловно, они такими и являются. Но разве в ситуации войны, возможно действовать мягко и толерантно? На кону, не больше, не меньше, как существование самой России. (Рис. 8).

Рис. 8. Какова должна быть Стратегия национальной безопасности в условиях военного времени?

В существующем виде Стратегия национальной безопасности есть в большей степени тип эссе, чем документ управленческого характера. Само по себе наличие культурного манифеста, обозначающего определенные позиции, имеет важное значение. Но этого недостаточно. Нужна и настоящая Стратегия, которая могла бы быть противопоставлена, в частности, Стратегии, принятой Соединенными Штатами.

Источник: rusrand.ru