Во всяком случае, относительно потерь в современных войнах можно сделать три вывода. Во-первых, по сравнению с прежними войнами значительно снизился показатель именно боевых потерь. Во-вторых, из-за сокращения количества контактных боев в современных войнах и вследствие того, что в них участвует все меньше регулярных войск, потери среди кадровых военных составляют неосновную долю от общего количества убитых и раненых. В-третьих, в отношении гражданского населения наблюдается полностью противоположная картина: ощутимо возросло количество насильственных действий против не военных, а именно гражданских лиц – а значит, увеличились и потери среди последних.
При этом парадоксально, что применительно к современным конфликтам имеется абсолютно точная статистика о потерях людей в форме, в то время как информация о подавляющем большинстве жертв остается абсолютно неправдоподобной.
Отличительной особенностью новых войн является то, что они приводят к резкому возрастанию количества перемещенного – насильственно или вынужденно – гражданского населения. Более того, провоцирование перемещения гражданского населения становится одним из инструментов ведения современной войны. Массовые алармистские настроения легко передаются и усиливаются современными средствами коммуникации и массовой информации. Поэтому сейчас в конфликтных и кризисных регионах гораздо больше людей покидают свои дома и превращаются в беженцев, чем в аналогичных ситуациях прежде. Это приводит к сокращению потерь среди мирного населения, но ввергает значительное количество лиц в состояние гуманитарной катастрофы.
Новая война остается инструментом политики
Существует мнение, что современная война больше не является инструментом политики, и даже порой говорят о «разводе» войны с политикой. Разумеется, подобные представления не выдерживают никакой критики. Новые войны так же, как и войны классические, ведутся в политических целях, да и сама по себе война по-прежнему должна рассматриваться как прежде всего политическая акция. Политические мотивации воюющих сторон объединяют как регулярные войска, так и рассредоточенные и неконтролируемые военизированные группы наемников, преступников, фанатиков, преследующих самые разные цели – от материальных интересов до любви к приключениям, стремления к личной или семейной вендетте – или даже просто склонных к насилию.
Кроме того, политические идеи по-прежнему очень эффективно культивируются через войну. В свое время Клаузевиц описал, как благодаря войне взращивается патриотизм. Это и понятно, ибо подобная самоидентификация выковывается из страха и ненависти, из разделения на «нас» и на «них». Иными словами, война является одной из форм политической мобилизации, способом объединения, слияния разрозненных элементов, которые, в свою очередь, и организуются для войны.
Таким образом, новые войны остаются инструментом политики, причем политики вполне рациональной – прямо по тому же Клаузевицу, который утверждал: «Война <…> является актом насилия, чтобы заставить нашего противника выполнить нашу волю». То есть насилие Клаузевиц рассматривал как средство, целью же для него было «принудительное подчинение противника нашей воле».
И в 2014 году – в полном соответствии с данными установками Клаузевица – транснациональная элита, которая управляет процессом глобализации, развязала экономическую войну против России, чтобы подчинить ее своей воле. Точно так же эта элита поступает и в отношении других стран, которые ей сопротивляются, как, например, Иран и Венесуэла. Экономическая война включает в себя не только санкции или блокирование новых проектов типа «Южного потока», но и игру на понижение цены на нефть, чему в конце 2014 года способствовала Саудовская Аравия, являющаяся крупнейшим производителем и экспортером нефти. Как тогда по этому поводу заметил ответственный редактор и главный экономический комментатор Financial Times в статье под красноречивым заголовком «Да здравствует резкое падение цен на нефть», именно Россия, Иран и Венесуэла могут особенно пострадать от спровоцированной Саудовской Аравией финансово-экономической акции: «Особо ощутимым может быть воздействие на страны – нетто-экспортеры нефти. Среди уязвимых производителей есть режимы, ослабление которых многим пришлось бы по душе, и во главе них – Россия Владимира Путина». Financial Times, как обычно, более искренняя, чем западные либеральные «левые» газеты, в выражении своих пожеланий «бархатной революции» в России в результате усугубляющегося кризиса открыто ставит вопрос о том, сможет ли «популярность Путина выдержать экономический шторм и падение реальных доходов, которые ударят по работающим в регионах, поддерживающих президента».
Поэтому ясно, что действия Саудовской Аравии по инициированию резкого падения цены на нефть были далеко не случайными. Вряд ли эти действия явились попыткой Эр-Рияда сохранить свое господствующее положение на рынке нефти – положение, которому якобы стала угрожать начавшаяся в США выработка сланцевой нефти. Цена на нефть была использована транснациональной элитой в качестве высокоэффективного оружия экономической войны, чтобы вынудить Россию либо подчиниться этой элите, либо столкнуться с тяжелым экономическим кризисом, который может стать спусковым крючком «бархатной революции» и последующей трансформации режима в более послушный и управляемый.
Налицо повторение ситуации, в которой оказался Советский Союз в последние годы своего существования. Тогда падение цены на нефть в сочетании с гонкой вооружений, и без того изнурявшей советскую экономику, предопределило именно такую трансформацию: сначала – при Михаиле Горбачеве – обусловило переход власти к силам внутри советского руководства, которые ориентировались на транснациональную элиту, а в итоге привело к распаду СССР и установлению власти Бориса Ельцина – фаворита транснациональной элиты. Как заметил независимый американский эксперт Уильям Энгдаль, «теперь мы видим явные доказательства, подтверждающие причастность ЦРУ к подготовке государственного переворота с целью поддержки Бориса Ельцина как ставленника Вашингтона, которому вменялось полностью разрушить российскую экономику в 1990-е годы».
Таким образом, блокирование транснациональной элитой «Южного потока» в результате давления Евросоюза на Болгарию было обусловлено отнюдь не только экономическими соображениями. Аналогичная история произошла несколько лет назад, когда в результате такого же давления со стороны транснациональной элиты был свернут проект строительства трубопровода Бургас–Александруполис. Этот проект предполагал возможность транспортировки российской нефти из болгарского черноморского порта Бургас в греческий эгейский порт Александруполис в обход контролируемых Турцией проливов Босфор и Дарданеллы. Проектируемый трубопровод не был протяженным и к тому же должен был пролегать по равнинным территориям. Эти обстоятельства делали строительство дешевым, и экономический эффект ожидался в самом скором времени после запуска трубопровода. Однако транснациональная элита еще задолго до кризиса на Украине спланировала резкое снижение зависимости Евросоюза от российской нефти и заменила греческого премьера Костаса Караманлиса, подписавшего в 2007 году в Афинах соглашение о строительстве трубопровода с президентом России Владимиром Путиным, на своего ставленника – Георгиоса Папандреу.
В итоге Папандреу не только сорвал это исключительно выгодное для Греции соглашение, которое могло бы существенно снизить абсолютную зависимость страны от транснациональной элиты и открыло бы ей дверь для возможного в будущем вступления в Евразийский Союз, но и сыграл ведущую роль в гибридной войне транснациональной элиты против своего же государства, доведя его до экономической катастрофы. Понятно, что первопричина проблемы греческой платежеспособности имела системный характер и была вызвана целым комплексом обстоятельств, связанных с интеграцией страны в Евросоюз, но тем не менее причастность Папандреу и его преемника – Лукаса Пападимоса, тоже креатуры транснациональной элиты, – к провоцированию экономической катастрофы очевидна.
В эпоху глобализации исключительно важно проводить четкую грань между партнерами по бизнесу и союзниками. Сколько было сказано либеральными «левыми» на Западе – как и «фракцией» глобалистов в самой России – по поводу радужных перспектив того же «Голубого потока». Но в контексте нынешнего кризиса в отношениях между Москвой и Анкарой будущее этого проекта под вопросом. А ведь ни для кого никогда не было секретом, что Турция имеет собственные геополитические интересы на Ближнем Востоке, которые весьма отличаются от интересов России и даже противоположны им.
Страны БРИКС вполне способны быть хорошими деловыми партнерами для России – до тех пор, конечно, пока их экономические интересы будут совпадать с интересами Москвы или хотя бы останутся параллельными им. Но захотят ли эти государства превратиться в подлинных союзников России в ее усиливающемся противостоянии с транснациональной элитой, которой ничего не стоит сыграть на их экономических интересах?
Только создание экономической и политической интеграции суверенных государств по модели Евразийского Союза, которая охватила бы разные народы, не желающие подчиняться новому мировому порядку неолиберальной глобализации, могло бы привести к появлению действительно самостоятельного и альтернативного полюса силы – залога стабильности в эпоху новых, но оттого не менее разрушительных, гибридных войн.
Перевод с английского
Источник: devec.ru
